Восток и Запад

Если же кто-то, все еще предполагая, что возрождение Запада состоится, примет решение прибегнуть только к чисто западным средствам (лишь сентиментализм мог бы их к этому склонить), то они, несомненно, выдвинут такое возражение: почему бы тогда просто не вернуться к религиозной традиции Средних веков, привнеся все необходимые модификации в социальные отношения? Другими словами, почему бы не удовлетвориться тем, чтобы, не ища ничего другого, предоставить католицизму былое доминирование, восстановить в соответствующей древней форме «Христианский Мир», единство которого было разбито Реформой и последующими событиями? Конечно, если бы это было реализуемо, то это уже было бы кое-что, это было бы даже немало для исцеления от ужасающего беспорядка современного мира; но, к несчастью, это не так легко, как может показаться некоторым теоретикам, отнюдь нет; препятствия разного рода не замедлят возникнуть перед теми, кто захотел бы осуществить в этом направлении эффективную деятельность. Мы не будем перечислять здесь все эти трудности, но отметим, что современная ментальность в целом, кажется, вовсе не хочет поддаваться трансформации такого рода; следовательно, здесь нужна также подготовительная работа, которая будет, возможно, не менее длительной и не менее тягостной, чем рассмотренная нами, а ее результаты никогда не будут такими же глубокими, даже если предположить, что те, кто ее захочет предпринять, будут на самом деле располагать нужными средствами. Кроме того, ничто не свидетельствует о том, что в традиционной цивилизации Средних веков была только эта внешняя и чисто религиозная сторона; несомненно, есть еще что-то, и не только схоластика; мы только что сказали, почему мы думаем, что должно быть еще что-то, так как все это, несмотря на свой неоспоримый интерес, все же есть нечто внешнее. Наконец, когда замыкаются подобным образом в одной специальной форме, согласие с другими цивилизациями может реализовываться только в довольно ограниченной мере, вместо того, чтобы создаваться на чем-то более фундаментальном; следовательно, среди относящихся сюда вопросов, многие не будут разрешены, даже если не учитывать того, что крайности западного прозелитизма всегда будут препятствием и постоянно создавать риск все скомпрометировать; этот прозелитизм может быть окончательно остановлен только через полное постижение принципов и согласие по существу, которое за этим непосредственно последует, даже не нуждаясь в том, чтобы его специально формулировали. Тем не менее, само собою разумеется, что если работа в метафизической и религиозной областях будет осуществляться одновременно и параллельно, то мы увидим только преимущества, будучи при этом убеждены, что даже если она будет вестись в них совершенно независимо одна от другой, то результаты, в конце концов, могут быть только совпадающими. В конечном счете, если возможности, которые мы имеем в виду, должны реализоваться, то рано или поздно, собственно религиозное обновление состоится, как специально присущая Западу возможность; оно может быть частью работы, предназначенной для интеллектуальной элиты, когда она будет создана, или же, если это произойдет раньше, то элита найдет в нем опору, пригодную для своей собственной деятельности. Религиозная форма содержит все то, что нужно для западных масс, которые, действительно, могут там найти удовлетворение требуемое их темпераментом; эти массы никогда нё будут иметь потребности в чем-то другом, а через эту форму они должны получать влияние высших принципов, влияние, которое, оставаясь непрямым, будет ее реальным соучастием[31]. Таким образом, в полноте традиции могут иметься оба взаимодополняющих и накладывающихся друг на друга аспекта, никоим образом не противоречащих друг другу или вступающих в конфликт, потому что они соотносятся с существенно различающимся областям; чисто интеллектуальный аспект прямо касается только элиты, только ей, с необходимостью, надлежит осознавать связь, устанавливаемую между двумя областями, чтобы обеспечить всеобщее единство традиционного учения.

В общем, мы ничего не хотим исключать из мира и полагаем, что никакая работа не бесполезна, лишь бы она шла в желаемом направлении; усилия, относящиеся только ко второстепенным областям, все же могут кое-что дать, не совсем ничтожное, последствия чего, непригодные для непосредственного приложения, могут проявиться впоследствии и, согласовавшись со всем остальным, со своей стороны содействовать, пусть и в слабой степени, созданию того ансамбля, который мы предвидим в будущем, несомненно, довольно далеком. Поэтому, если есть кто-нибудь, кто захочет уже теперь начать изучение «традиционных наук», каково бы ни было их происхождение, (не во всей их полноте, что в настоящее время невозможно, но, по крайней мере, некоторых элементов), то это кажется нам вещью, достойной одобрения, но при двойном условии, что изучение будет происходить при достаточных данных, чтобы не впасть заблуждение, что уже предполагает гораздо больше, чем можно было бы подумать, и чтобы оно никогда не теряло из виду главного. Впрочем, оба эти условия тесно связаны: тот, кто обладает достаточно развитой интеллектуальностью для того, чтобы с уверенностью приняться за такое изучение, больше уже не подвергается соблазну принести в жертву высшее низшему; в какой бы области он не осуществлял свою деятельность, он всегда будет иметь в виду, что делает работу, вспомогательную по отношению к той, которая осуществляется в сфере принципов. В этих условиях, если иногда случается, что «научная философия» совпадает в некоторых своих заключениях с древними «традиционными науками», то, в определенной степени, было бы интересно выделить это, тщательно избегая их объединения с какой угодно конкретной научной или философской теорией, так как всякая теория этого рода меняется и проходит, тогда как все, что покоится на традиционной основе, приобретает постоянную ценность, независимую от результатов всех позднейших исследований. Наконец, из наличия совпадений или аналогий, никогда не надо делать заключения о подобии, невозможном в силу того, что речь идет о существенно различных способах мышления; и надо быть очень внимательным, чтобы не сказать ничего такого, что могло бы быть интерпретировано в этом смысле, так как большинство наших современников, ввиду самого способа, которым ограничен их умственный горизонт, придают слишком большое значение этим неоправданным подобиям. С этими оговорками, мы можем утверждать, что все то, что делается, имеет свое основание в поистине традиционном духе, и основание глубокое; но, тем не менее, существует определенный порядок, который следует соблюдать, по меньшей мере, общим образом, в соответствии с необходимой иерархией различных областей. Впрочем, чтобы обладать в полной мере традиционным духом (а не только «традиционалистским», что предполагает только тенденцию или стремление), надо уже проникнуть в область принципов, а этого достаточно, чтобы получить внутреннее направление, от которого нет больше возможности отклоняться.

31

Здесь стоит сделать сопоставление с институтом каст и тем способом, каким обеспечивается для них причастность к традиции.