Страница 9 из 34
Выбравшись из машины, Нонна миновала открытую веранду, рассчитывая заглянуть в дом через окно. И замерла.
Перед телевизором сидел совершенно голый Альберт, слушал грустную музыку. Он был великолепен, греческий нос, мышцы, это конечно, не бицепсы, но все же, тело Алика было сексуальным.
Он перевел взгляд с мужа на лицо шурина - и побагровел. Впрочем, так было всегда, стоило ему только увидеть Тарика.
Толкнув дверь, он вошел в гостиную. Альберт оглянулся и поднялся ей навстречу:
- А, ты уже дома!
Нонна бросила кепку на стол.
- Похоже на то.
- Тише, прошу вас, - зашипел на них Тарик. - Как раз самое интересное начинается!
Нонна уже открыла было рот, чтобы одернуть его, но передумал. Что толку, устало подумала она.
Бог их знает, как им это удавалось, но каким-то непостижимым способом эта парочка всегда умудрялась дать ей понять, что она лишняя в собственном доме.
Альберт и ухом не повел, что слышал слова брата.
- Наверное, ты проголодался? Я надеюсь, ужин еще не успел остыть.
- Спасибо, - коротко кивнула Нонна, - но я успела перекусить в кафе.
Она прошла в отделанный дубовыми панелями уютный рабочий кабинет, чтобы налить себе выпить, перед тем, как отправиться в постель. И удивленно присвистнула - в бутылке оставалось коньяка не больше чем на палец.
Судя по всему, она побывала в руках у Тарика. А ведь еще утром была полна. Интересно, прикинула Нонна, чем это был так озабочен Тарик, что чуть было не прикончил в одиночку целую бутылку?
Подойдя к стойке, где хранилось оружие, он снял с гвоздя винтовку. Винчестер калибра 7,62 мм. Судя по всему, им недавно пользовались, но потом тщательно вычистили, и сейчас он вряд ли мог бы сказать, когда из него в последний раз стреляли.
Нонна вернула винтовку на прежнее место и поднялась по лестнице на второй этаж, где была их общая с Альбертом спальня.
Здесь, в небольшой комнатке под самой крышей, царила такая же удушающая жара, как и в фургоне Цыбина. Расстегнув кобуру, Нонна вытащила из нее свой "Макар", положила его на ночной столик возле супружеской кровати.
Стащив с себя одежду, она отправился в душ, потом, как была, обнаженной, бросилась в постель. Было слишком жарко, чтобы надевать пижаму.
Она попыталась уснуть, но не могла. Сон бежал от нее. Когда слегка стукнул дверь и в спальню вошел Альберт, Нонна лежала и молча глядела в потолок.
Странно, подумала она, несмотря на все его усилия выглядеть настоящим кавказцем, в речи его все еще чувствуется русопецкий акцент. Впрочем, было время, когда это ей даже нравилось.
- А я все думал, где ты. Оказывается, ты уже легла. Что, выдался тяжелый день? Нонна пожала плечами:
- День как день. А у тебя? Альберт стянул с себя трусы - трико.
- Как говорят по телику, ничего особенного. Да и потом, я все равно весь день просидел дома.
Сбросив трусы, он прилег рядышком с Нонной.
Нонна лежала и гадала, как ей угораздило выйти за него.
Не могла же она не видеть, что даже в первые месяцы после свадьбы Альберт отнюдь не испытывал к ней каких-то особенных чувств. А вся эта искусно имитируемая пылкая страсть, упоительные движения мужского тела - не более чем игра, необходимая часть коммерческой сделки, которую он заключил с тем, кого считал состоятельным человеком.
"Эх, дура ты, дура - с горечью подумала она. - Ну кто же ставит все до копейки на одно число?!"
Прошло Бог знает сколько лет с того времени, когда его семья купалась в золоте. Богатство уже давно стало не более чем семейным преданием, Альберт вырос с сознанием того, что его везение, особенно его мощное здоровье - это единственный шанс, благодаря которому он может вернуться вновь в те райские кущи, где пребывают лишь избранные. И вот, узнав, что его красавица Нонна, этот денежный мешок - не более чем обычная девка, да еще к тому же без гроша в кармане, вынужденная двумя руками хвататься за любую работу, чтобы не умереть с голоду, он понял, что проиграл. Фортуна повернулась к нему спиной. И в тот же миг его великая страсть иссохла...
Похоже, тогда Семен Рохман расстроился ничуть не меньше самой Нонны. "Мне страшно жаль, Нонна. Право же, жаль, - чуть не плакал он. - Но все, к кому я обращался, в один голос твердят, что такое случается сплошь и рядом. Ты только посмотри кругом, сколько заброшенных скважин - уму непостижимо! А ведь живем чуть ли не над сплошным нефтяным океаном - и вот поди ж ты!.."
Альберт обернулся на бок, взгляд его упал на ночной столик, где лежал пистолет, Нонна увидела, как глаза мужа изумленно округлились.
- А для чего ты принесла домой оружие?
- Кто-то сегодня пытался меня убить, - нехотя объяснила Нонна.
- Ты имеешь в виду тот выстрел, что я слышал утром?
- Да. А потом стреляли еще раз - вечером. Она готова была поклясться, что успела заметить проблеск недоверия в его прозрачных голубых глазах, но тут же убедила себя, что ей просто показалось.
- О! - едва слышно прошептал он. - Х-мм!
Нонна уже ждала, что сейчас перед ее глазами будет разыгран очередной фарс. Она давно чувствовала, насколько противна ему, да и неудивительно, ведь в его глазах она была попросту низкой обманщицей, ухитрившаяся затащить его в супружескую постель. Однако не зря же он родился и вырос в России, где любого парня с пеленок учат тому, что первый его долг - ублажать жену, почаще ласкать.
И не важно, насколько все это ему омерзительно, ее тело - не более чем игрушка, предназначенная для утех ее властелина.
Уже положив руку на выключатель, он вдруг поднял на нее глаза:
- Тебе что-нибудь еще нужно? А то я сейчас засну.
- Нет, - покачала головой Нонна. - Ничего. Альберт выключил ночник, вытянулся рядом с ней. Нона почувствовала горячее тело супруга.
- Тогда спокойной ночи.
Она вдруг осознала, как с каждой минутой в ней нарастает возбуждение. Глаза ее открылись сами собой. Сначала та рыженькая, теперь Альберт. Интересно, подумала она, до каких пределов можно испытывать терпение женщины?
Она лежала, перебирая в памяти все, что с ней случилось, и вдруг вспомнила о разговоре с Семеном Рохманом.
- Ах да, кстати...
В темноте голос жены показался ему неожиданно низким.
- Да?
- Я сегодня случайно встретила Рохмана, ну Семена этого.
- И что же?
- В кафе, где я ужинала. Он сказал, что хотел бы познакомиться с Тариком. И поэтому пригласил нас всех троих как-нибудь на следующей неделе поужинать с ним.
Как он и ожидал, Альберт пришел в восторг:
- Шикарно! Без проблем!
- Ты реши, какой вечер нам подойдет, хорошо? Немного подумав, он сообщил, что следующий вторник устроит ее как нельзя лучше.
Нонне вдруг пришло в голову: а почему, собственно, во вторник? Они никуда не собирались ни в понедельник, ни в среду. Они вообще никуда не собирались на той неделе. Да если вспомнить, подумала она, они с Альбертом вообще редко куда-то ходили, если, конечно, не считать убогой летней киношки под открытым небом, куда изредка ездили, когда позволял их нищенский бюджет.
- Ладно, вторник так вторник, - согласилась она. - Завтра предупрежу Сему.
Она уже решила было, что муж заснул, как вдруг в темноте снова раздался его голос:
- Так ты говоришь, кто-то пытался тебя убить? Нонна перевернулась на спину.
- Точно.
- Как?
- Выстрелом из винтовки. - Она пожала плечами.
- Но тебя же не ранили, нет?
- Нет.
- Слава Аллаху!
Черт их разберет, этих мужиков, молча чертыхнулась Нонна. Что кроется за этим спокойствием мужа - чувство вины? Может, он заранее все знал?
А может.., может, он и вправду рад? Порой она готова была поклясться, что ему одиноко, что Альберт страстно мечтает о том, чтобы она подошла к нему, чтобы он сжал ее в своих объятиях, целовал бы долгим поцелуем.
В тех человеческих джунглях, где прошла ее жизнь, среди множества самых разных человеческих особей мужчины всегда казались ему особенно таинственными и непредсказуемыми, словно существа с другой планеты.