Убить ее!

- Но говорю же вам, я этого не делала! - крикнула Нонна. - Вы должны мне верить!

- С чего бы это?

Акиф, подождав, пока мимо проедет вереница автоцистерн, принадлежавших нефтяной компании, включил мигалку, на полной скорости помчался по улице Багирова под оглушительный вой полицейской сирены.

Нонна откинулась назад, время от времени украдкой поглядывая на слонявшихся по улице мужчин. Большинство из них, заслышав сирену, оглядывались, с интересом провожая взглядами полицейскую машину, но ни один не осмелился издать ни звука. Встречавшиеся в этой толпе женщины тоже молчали.

Нонна вдруг почувствовала, что и сам ритм жизни на этой улице будто изменился, автомобильные гудки осипли. Неоновая реклама, казалось, полиняла и уже не так резко била в глаза. Все выглядело так, словно остров Артем испуганно притих в ожидании новостей.

- Как по-твоему, от этих ребят можно ждать неприятностей? - спросил Таир Урудов.

- Не знаю, - проворчал Назиев. - Еще слава Аллаху, что они не видели бедную малютку, когда она, голая и вся залитая кровью, валялась на полу трейлера!

- Как она там? - спросил Акиф.

- Надеюсь, ей удастся выкарабкаться. По крайней мере, доктор надеется на это. - И он скосил глаза в сторону Нонны. - Но как женщина может так обойтись с девушкой, уму непостижимо!

Нонна попыталась крикнуть, что она этого не делала, но во рту у нее так пересохло, что из груди лишь вырвался какой-то неясный, сиплый звук.

- Сколько у нас времени, чтобы расспросить ее? - спросил начальник у доктора.

Доктор Урфан задумчиво посмотрел на часы:

- Две-три минуты. Не больше. Она все еще очень слаба. Он приоткрыл дверь и пропустил их в палату. Ее рыжие волосы, аккуратно расчесанные и промытые, рассыпались по подушке. Молоденькая вдова убитого лежала на высокой больничной кровати и, казалось, не дышала. Простыня укрывала ее до самого подбородка.

Ее ослепительные волосы на фоне мертвенно-бледного лица были единственным ярким пятном в этой комнате. Алюминиевые скобки сжимали сломанный в нескольких местах нос. Глубоко запавшие глаза, под которыми темнели синяки, казались двумя чернильно-черными пятнами. Но только сестре и доктору было в точности известно, сколько еще повреждений, и внешних и внутренних, нанес этой хрупкой девочке надругавшаяся над ней негодяйка.

Шеф стащил с головы кепку.

- Я полковник Назиев, Элла, - представился он. - Мне известно, как нелегко вам пришлось, поэтому постараюсь быть как можно более краток. Доктор предупредил, что вам нужен покой. Но прежде я был бы очень вам признателен, если бы вы ответили на некоторые вопросы. Если, конечно, захотите.

- Я постараюсь.

Нонна даже испугалась, настолько безжизненным показался ей ее голос.

- Вы знакомы с сотрудницей нашего РОВД, некой Нонной Токаевой?

- Да, знакома. Прошлой ночью именно она привезла меня и моего мужа домой.

Шериф кивком указал в сторону Нонны:

- Это она? Вы ее узнаете?

- Да.

- Вы сказали, что прошлой ночью она привезла вас домой. А когда вы снова увидели ее?

- Утром. Вернее, той же ночью. Часа в два.

- И вы утверждаете, что она и есть тот самый человек, который застрелил вашего мужа и изнасиловал вас?

- Да.

Надо отдать ему должное, Назиев изо всех сил старался быть объективным.

- Еще минуту, Эллочка. Если в трейлере было так же темно, как в ту минуту, когда мы приехали на место происшествия, то как же вы можете быть уверены, что напала на вас именно Нонна?

Девушка на постели казалась просто сломанной механической куклой. Ничто не дрогнуло ни в ее лице, ни в голосе, когда она ответила:

- Просто как раз перед тем, как все это случилось, когда она только постучала в дверь трейлера, я спросила, кто это, и тогда она направила луч фонарика себе на лицо. И попросила ее впустить.

- Понятно. И вы открыли дверь?

- Нет.

- Что же случилось потом?

- Стук в дверь разбудил моего мужа. Рафа проснулся и вышел из спальни. - Видно было, что Элла изо всех сил старается держать себя в руках. - И тут она вдруг как будто обезумела. Я хочу сказать, Нонна. Выбила дверь трейлера и выстрелила в Рафу. Потом обернулась, схватила меня, сорвала с меня одежду, швырнула на пол, и.., и сделала, ну, вы сами понимаете что. А мертвый Рафа лежал совсем рядом, в двух шагах! Каждый раз, когда я пыталась вырваться, она била меня кулаками, била и била, а потом у меня уже не осталось сил, она сделал свое черное дело! Она - чудовище!

- Вы готовы подтвердить это на суде?

- Да.

Полковник Назиев надел кепку.

- Еще один, последний вопрос, Элла. Нонна клянется, что вскоре после того, как она постучала в дверь, назвалась и посветила фонариком себе в лицо, кто-то неизвестный ударил ее по голове и она якобы потеряла сознание. Вы не слышали за дверью трейлера какого-нибудь шума?

- Ничего не слышала.

- Тогда у меня все. Спасибо, девочка.

Джейхун и Таир, подталкивая, вывели Нонну из палаты. Семен Рохман ждал в коридоре.

Нонне трудно было говорить. Все услышанное только что казалось каким-то безумным кошмаром.

- Я не делал этого, Семен, - прохрипела она. - Ты должен мне поверить! Она думает, что это была я, но это не так! Ей-богу, я валялась без сознания, когда этот подонок напал на нее! А потом, в трейлере было слишком темно, чтобы она могла разглядеть как следует лицо того человека, который над ней надругался. Что она могла видеть, в конце концов, - может быть, только рост, да и то примерно!

- Угу, - сухо процедил Акиф, - а еще то, что этот гад оказался женщиной!

Доктор Урфан молча закрыл за ними дверь.

- Так вы утверждаете, что вообще не были в трейлере, Нонна? Я вас правильно понял?

- Так оно и было!

Из кармана белого халата доктор извлек служебное удостоверение и поднес его к самым глазам Нонны.

- Тогда откуда это у нее? Эта самая штука была зажата у нее в левой руке! Причем так крепко, что сестре с трудом удалось разжать ей пальцы!

Нонна машинально опустила глаза вниз, и.., где же книжка, где она? В нагрудном кармане рубашки, там, где она привыкла ее видеть, осталась лишь рваная прореха.

Прежде чем Нонна успела сообразить, что ответить, вмешался Рохман:

- Не отвечайте на этот вопрос, Нонна. Ваш ответ может быть использован против вас. И вообще, с этой минуты я запрещаю вам отвечать на какие-либо вопросы. Говорить буду я.

Глава 11

Сидя на голых пружинах матраса, прислонившись спиной к каменной стене камеры, в которую ее сунули, Нонна докуривала последнюю сигарету из оставленной Семеном пачки.

Она вспомнила свое детство, своего деда. Он был химиком по образованию, работал на военно - промышленный комплекс молодой страны Советов.

Она деда помнила очень хорошо.

Ее дед, как - то рассказывал: шел 1921 год, холод, голод. Он служил во время Первой мировой войны в воинской частив Баку, недалеко от Баилово.

Воинская часть была элитная - артиллерийская рота.

Проще говоря, он был профессионалом военным ученым, каждый день пешком ходил с части домой.

И вот однажды возвращаясь вечером с работы где - то в районе приморского бульвара он неожиданно встретил бывшего сослуживца. Радости и разговоров было много. Воспоминаний тоже.

Выяснилось, что дед о своих однополчанах почти ничего не знает, никого не встречает. Зато его сослуживец более общительный, друзей не растерял и вдруг воскликнул:

- Да что это ты, майор, нас из жизни вычеркнул! Вот приходи завтра вечером ко мне, придут друзья. Я здесь недалеко живу, - он назвал адрес.

Отец обрадовался, дал слово, что непременно будет.

На следующий день после работы, приобретя приличия ради бутылку водки, пошел искать дом на Телефонной улице.

Идти на встречу ему уже расхотелось, но ведь слово дал. А тогда слово офицера много значило.