Страница 65 из 70
— Винсент, мне кажется, сейчас действительно не время… — пытается вставить слово Джейси.
— Но должен вам сказать, за долгие годы я получил немало травм и не могу столь безоговорочно, как прежде, доверять своим органам чувств. К примеру, я не слишком полагаюсь на свои уши с тех пор, как около десяти лет назад слегка поохотился вместе с ватагой людей. Охочие до огнестрельного оружия ублюдки стреляли по оленям боеприпасами огромного калибра прямо у меня под ухом. Три дня и бог знает сколько выстрелов спустя я едва не утратил весь верхний диапазон моего слухового регистра. Вы говорите, я слышал истории, ну да, я их слышал, но это не значит, что я поверил услышанному. Мои глаза? Забудьте о них. Какое-то время я водил машину с испорченным зрением, пока не поумнел и не проверил его, так позвольте вам заметить, что в половине случаев я понятия не имел, стою ли перед красным светофором или смотрю скучнейшее лазерное шоу. У меня контактные линзы — толстые, как бутылка колы, такое, знаете, плохое зрение. Так что эти ваши с Раймондом снимки, где вы так славно расфуфырены, словно Карнотавры, за которых себя выдаете, эх, может, я и не видел их, как следовало их видеть. Так что я никак не могу поверить увиденному. Вкус? Лучше даже не начинать. Я люблю пряную еду, привычка у меня такая, но она загубила мои вкусовые рецепторы. После десяти лет джамбулайи[18] тетушки Мардж, хм… в общем, ему я тоже не могу доверять. Осязание? Ну, до этого мы с вами не дошли. Но хоть бы и так, есть в этом мире соляные впрыскивания, есть силикон, есть поливолокна, значит, и осязание не гарантирует достоверности, так ведь? А потому на самом деле у меня остается всего один орган, и в результате приходится полагаться на него больше, чем на все остальные. Уверен, что это вы понимаете. Носом я зарабатываю на жизнь, миссис Макбрайд, и настоящий дин никогда, никогда не забывает запах. Его нельзя подделать, хотя, как вам известно, можно постараться. Можно изо всех сил постараться. Но в конце концов…
Не обращая внимания на ее жалобы и возражения, на ее руки, колотящие меня по лицу, я захватываю шею Джудит Макбрайд в замок и свободной лапой прихватываю толстый пук волос у нее на затылке. Я без труда нахожу искомое приспособление, приклеенное знакомым эпоксидным клеем, и отрываю его. Она визжит от боли.
Мешочек заполнен хлорным порошком с высохшими розовыми лепестками и апельсиновой кожурой: смесь, испускающая синтетический запах динов благодаря постоянному электрическому току от крошечной батарейки, соединенной с мешочком тонкими медными проводами.
Помахивая у нее под носом ароматической подушечкой так, словно в руках у меня кусок вонючего дерьма, я рычу:
— Вот и весь ваш запах, мешок с химикалиями, и это единственное, чем вы отдаленно напоминаете одного из нас. Мне кажется, что и муж ваш был таким же, не правда ли, миссис Макбрайд? Вы не дин, — голос мой преисполнен отвращения. — Вы… вы всего лишь обыкновенный человек.
Звучит душераздирающая музыка, реприза.
Абсолютный триумф. Джудит слова не в состоянии вымолвить, только открывает и закрывает рот, открывает и закрывает. Веки ее дрожат. Проклятая человеческая особь, мне следует прикончить ее на месте, и не только по долгу, но чисто из принципа. Так мне врать, гоняя туда и обратно через всю страну!
Но тут все это прерывает Валлардо, резким всхлипом привлекший внимание как истинных, так и псевдодинов.
— Яйцо, — благоговейно шепчет он. — Время пришло.
Все как один мы устремляем взгляды к одинокому обитателю гигантского резервуара. Несколько трещин, которые я заметил прежде, разошлись паутиной по всей поверхности яйца и разрастаются с каждой секундой. Когда Валлардо набирает несколько команд на компьютере у резервуара, начинает жужжать динамик, усиливая звуки происходящего в воде. Потрескивание, похрустывание и… неужели это плач?
— Давай, малыш, — бормочет Джейси. — Ты сделаешь это. Вылезай к маме.
20
Валлардо неуклюже кидается к стенке резервуара и приводит в действие систему блоков: тянет за веревку и наматывает ее на барабан. Левая сторона гамака, в котором лежит яйцо, чуть приподнимается над водой, но теперь, чтобы сохранилось равновесие, нужно поднимать правую.
— Другую сторону! — вопит Валлардо, и у меня такое ощущение, что он обращается ко мне! Я не для того сюда пришел, чтобы помогать при родах, но если в финале моего расследования слегка займусь акушерством, хуже никому не будет.
— Что теперь? — спрашиваю я, ухватившись за веревку. Я стою под острым углом к гамаку, так что яйцо в окружении воды кажется расплывчатой кляксой. Однако через усилитель я по-прежнему слышу хруст, а значит, процесс иод скорлупой продолжается.
— На счет три, — кричит мне Валлардо, — тяните до желтой отметки на веревке! — Я поднимаю глаза — десятью футами выше веревка меняет цвет на коричнево-желтый — и кричу в ответ, что готов. Валлардо считает, и мы поднимаем гамак.
Веревка идет гораздо легче, чем я ожидал. Настроив мышцы на более серьезное усилие, я делаю рывок, правый край гамака задирается над левым, и яйцо начинает соскальзывать…
— Нет! — взвизгивает Джейси, бросаясь к еще одной веревке со стороны Валлардо.
Теперь дополнительное усилие Джейси поднимает выше ее край, что тут же заставляет упереться меня, и какое-то время мы беспорядочно дергаем за свои веревки, стараясь выровнять еще не родившееся существо, перекатывающееся по гамаку.
— Осторожно, — взывает Валлардо. — Не дайте ему скатиться!
Джейси закрепляет свою веревку, несется ко мне и отвешивает добрую пощечину:
— Ты специально это сделал. Ты хочешь, чтобы он умер.
— Ничего такого я не хочу. Единственное, чего я хочу, это чтобы миссис Макбрайд предстала перед Национальным Советом, и пусть они сами решают, как поступить с ней. Удивляюсь, почему ты до сих пор ее не убила.
— Она чуть не убила меня, — отвечает Джудит. — Но мы пришли к небольшому соглашению.
Мы поворачиваемся к самозванке и обнаруживаем, что Джудит вытащила револьвер. Так я и знал: плохие всегда так поступают. Но я не ожидал, что револьвер настолько… велик. Чудовищная пушка оттягивает ей руку, хрупкое человечье запястье дрожит, силясь держать оружие прямо. Взмахом ствола Джудит приказывает мне отойти от аквариума, Джейси и Валлардо неохотно следуют за мной.
— Яйцо… — подает голос доктор. — Мы должны наблюдать за ним.
— Я буду наблюдать за яйцом, — выпаливает Джудит. — Это мой ребенок, и я способна о нем позаботиться.
Джейси теряет голову, внезапная вспышка ненависти кидает ее через всю комнату, хвост со свистом сечет воздух, зубы оскалены; она пролетает мимо так быстро, что я успеваю заметить лишь бурую расплывчатую полоску ярости, мелькнувшую у моего лица. Все происходит, словно в замедленном изображении, только без комментария: взорвавшиеся рефлексы Джудит, поднимаемый револьвер, жерло ствола размером с хула-хуп, круглое, явно заряженное и готовое выстрелить — мои легкие парализованы и не способны на выдох, с которым я мог бы крикнуть формальное «нет!» — Валлардо бросается к резервуару, готовый встретить пулю, стрелу, боеголовку, что угодно, лишь бы защитить стекло, — палец Джудит, с силой жмущий на спусковой крючок, ее губы, сомкнувшиеся в торжествующей гримасе…
И еще одно пятно, совершенно неожиданное, — расплывчатое существо с очертаниями Хадрозавра вламывается в двери лаборатории и устремляется к Джудит Макбрайд. Выстрел оглушительным эхом взрывается в моих и без того израненных ушах.
За моей спиной острой белой шрапнелью разлетаются куски штукатурки. Один из обломков врезается в мой хвост. Я не обращаю на это внимания.
Гленда вскакивает, швыряя револьвер Джудит в дальний угол лаборатории, нога ее крушит грудную клетку миссис Макбрайд. Человек с шумом выдыхает воздух и скручивается в позе зародыша.
— Какого хрена у нее эта пушка? — вопрошает окровавленная Гленда, поворачиваясь ко мне.
18
Приправленное душистыми специями рагу из креветок, томатов, устриц и риса.