Страница 8 из 30
Разве они с Анной не заключили соглашение, чтобы доказать ее семье и, возможно, самим себе, что между ними нет нежных чувств?
Коул собрал подарки, оставленные им на столе, взял бутылку вина и решительно направился к двери.
Он взрослый человек, который может не только управлять своими сексуальными порывами, но и подавлять их. У него забилось сердце, когда он вспомнил, какой податливой и темпераментной Анна была в его объятиях, но решимость не покинула его.
Если он не будет дотрагиваться до нее, все будет в порядке.
— Анна! — зычный голос матери разнесся по элегантному дому Миранды и достиг просторной светлой кухни, где Анна укладывала на поднос зеленое печенье в форме маленьких елочек, которое она собственноручно испекла несколько дней назад. — Коул пришел!
Отчаянно пытаясь взять себя в руки, Анна поставила поднос на стол и принялась обдумывать свой следующий ход.
Так как ей хочется устремиться к двери, возможно, будет лучше, если она останется в кухне. Или следует подойти к Коулу, очень медленно, конечно, чтобы сдержанно поприветствовать его?
Анна все еще раздумывала, когда заметила, что Коул уже стоит в дверях в окружении женской половины семейства. Мать и бабушка забрали у него внушительный пакет с подарками, а тетка взяла его пальто.
От холода у него покраснел нос, ветер растрепал волосы, белые зубы сверкали в улыбке.
— Вы трое знаете, как заставить мужчину почувствовать, что он желанный гость, — заметил он, смахивая снег с волос.
— Мужчины всегда желанные гости в этом доме, невозмутимо заметила Миранда.
— Особенно, если они для Анны, — добавила бабушка Шимански. — Мы беспокоились, найдет ли она себе мужчину.
Анна с негодованием опротестовала бы заявление бабки, если бы вид Коула не лишил ее дара речи. В толстом красном свитере и очках в металлической оправе, которые выглядели удивительно хрупкими на его волевом лице, он возвышался над женщинами, как гигант над карликами.
Что с ней происходит, если даже его профессорские очки кажутся ей сексуальными? Прежде чем она нашла ответ на этот вопрос, Коул широко улыбнулся ей, глядя на нее поверх голов окружившего его гарема. Анна не заметила, каким образом они оказались так близко друг к другу, что она почувствовала его дыхание.
— Веселого Рождества, Коул, — сказала она, задыхаясь так сильно, что едва узнала свой голос.
— Веселого Рождества, Анна.
Она скользнула взглядом по его лицу. Неужели прошло менее двенадцати часов с тех пор, как она была с ним, дотрагивалась до него и упивалась его поцелуями?
Ее мечты были полны только им. Чудесные, неясные мечтания, в которых она могла положить руки ему на плечи, подняться на цыпочки и прильнуть к протянутым навстречу ей губам.
Анна поцеловала Коула так, как мечтала. Перебирая пальцами его слегка влажные от растаявшего снега волосы, она разомкнула губы в безмолвном призыве, чувствуя, как от восхитительных ощущений у нее кружится голова.
Закрыв глаза, она наслаждалась запахом, вкусом и ощущением его тела.
— Ммм, — вырвалось у нее, и она почувствовала на его губах улыбку.
Слияние их губ продолжалось еще несколько секунд, затем Коул прервал поцелуй.
— Мне нравится это «ммм», — проговорил он. — У меня возникает надежда, что ты не набросишься на меня за то, что я забыл о нашем соглашении.
Анна застонала, но не отстранилась от него.
Только не сейчас, когда она поняла, что ей так хочется быть с ним.
Она оглянулась. В прихожей, кроме них, никого не было.
— Может быть, никто не видел, как мы…
Ее сестра Джули просунула в дверь кудрявую голову.
— Анна, когда вы с Коулом закончите целоваться, помоги мне, пожалуйста, расставить подносы с печеньем. — Джули ослепительно улыбнулась Коулу. Привет, Коул! Ведь ты же сможешь обойтись без нее несколько минут? Тетя Миранда любит, чтобы закуски находились под рукой, когда мы будем открывать подарки.
— Конечно! — Он с явной неохотой выпустил Анну из железных тисков. — Раскрывать подарки — тяжелый труд. Не могу же я допустить, чтобы из-за меня вся семья страдала от голода.
Джули рассмеялась и, подойдя к ним, взяла сестру за руку. Ей пришлось силой оторвать Анну от Коула.
— Чувствуй себя как дома, Коул, — сказала она, направляя Анну к кухне. — Ты уже всех знаешь. Поверь, они будут в восторге от подарков, которые ты принес.
— Когда он успел купить все это? — удивленно спросила сестру Анна, понизив голос. — Ведь до вчерашнего вечера он не знал, что придет к нам.
— Я не знаю ни что, он купил, ни когда ему удалось сделать это. Но он явился нагруженный подарками, как Санта-Клаус.
— Надеюсь, что мне он ничего не купил, — сказала Анна, стоя у серебряного подноса, на который она уже положила печенье.
— Можешь не сомневаться, что у него есть кое-что и для тебя.
— Но у меня нет подарка для него.
Джули искренне удивилась:
— Но почему?
Анна покачала головой. Неужели никто не слышал то, что она им твердила?
— Я не удостою ответом подобный вопрос! — с негодованием воскликнула она.
— Ты должна была приготовить для него что-нибудь, — упорствовала Джули как ни в чем не бывало.
— Ты так думаешь? — сдалась Анна, потирая лоб.
— Еще бы! Вот что я тебе скажу. Я купила для Дру массу подарков. Если хочешь, подари Коулу один из них.
Если бы у Анны не было подарка для Коула, ее утверждение, что они не встречаются, выглядело бы более убедительно, но она прониклась духом Рождества.
— Правда? Ты сделаешь это для меня?
— Не сомневайся, — уверила ее Джули. — Я только прикреплю к подарку новую открытку.
Коул положил руку на спинку кресла, вмещающего двоих, так что она оказалась как раз за радующими его взор плечами Анны.
Она бросила на него встревоженный взгляд и прошептала:
— Помни о нашем договоре!
— Я пытаюсь, но ты могла бы дать мне передышку и не опрыскиваться духами, — тихо возразил он. От тебя пахнет просто потрясающе. Ты сводишь меня с ума.
Анна сделала большие глаза.
— Я правда свожу тебя с ума? Наверное, мне лучше пересесть.
— Куда? — Он указал на заполненную людьми гостиную. Все места были заняты членами ее семьи.
— Ты прав, — она выпятила нижнюю губу, очаровательно надувшись. — Они устроились здесь надолго. Все обожают момент, когда открывают подарки.
Коул напряг мышцы, борясь с желанием опустить руку на плечи Анны и прижать ее к себе. Но затем она пошевелилась, и в него уперлась роскошная правая грудь, сведя на нет все его усилия.
Он опустил руку и обнял Анну за плечи. Она повернулась, глядя на него расширившимися глазами.
— Я не виноват, — прошептал он, заглядывая ей в глаза, чтобы узнать, о чем она думает.
— Знаю, — выдохнула Анна и улыбнулась, уютно прильнув к нему.
— Пора начинать, — предложила она.
В нем вспыхнула надежда. Проклятье! Она говорит всего лишь о рождественских подарках!
— Да-да, пора, — поддержал ее дедушка Шимански, разрывая обертку предназначенного ему подарка с энтузиазмом пятилетнего ребенка.
В течение добрых пятнадцати минут Коул наблюдал, как из-под оберток появляются разнообразнейшие вещи, начиная от поющей пластмассовой форели и заканчивая дорогими золотыми часами. Все это время он пытался совладать с нетерпением своего возбудившегося тела.
— Теперь давайте откроем подарки, которые мы получили от Коула, — сказала Розмари, передавая их членам семьи. — Господи, как их много! Коул, вы могли бы не приносить подарки для нас всех.
— Но мне хотелось доставить вам удовольствие, возразил он. Волосы Анны коснулись его пальцев, и искушение поиграть концами ее темных кудрей оказалось слишком велико. — Вы все так хорошо отнеслись ко мне.
— Иначе и быть не могло! — воскликнула бабушка Шимански. — Любой мужчина Анны — наш друг.
— Но он не мой… — начала Анна, но тут же прикусила язык, почувствовав неуместность отрицания: она сидит, тесно прижавшись к Коулу, а он играет ее волосами.