Пламя и Пыль

- Ваша мать больше ничего не упоминала об этом? - спросил я. - Воры сказали, что она нарисовала карту. Может быть, это была карта к сокровищам?

- Если честно, я не знаю, - ответила Уна. - Она всегда неохотно говорила о своих путешествиях... да и вообще о чем-либо. Мама скорее спустилась бы по Реке Стикс, чем приняла участие в послеобеденной беседе - даже со своими близкими. Она была страшно скромной, когда оставалась дома, а не таскалась по разным дебрям.

Может Фелиция ДеВэйл и не рассказала ничего дочери, но она должна была рассказать об этом кому-то другому, иначе откуда воры узнали, что в том свитке находится нечто важное? А, может, и сама Уна проговорилась о записях матери при лишних свидетелях. Однако спросить ее о том, кто еще знал о дневниках Фелиции, я не успел, так как лестница опять задрожала с громким скрипом и треском.

- А вот и пополнение, - сказала Законница.

Иезекия, словно любопытный щенок, поскакал вниз, чтобы посмотреть, кто идет. Спустя мгновение он вернулся.

- Там Уизл и еще двое, - прошептал он, - и одна из них тифлинг.

Я посмотрел на Уну. Та пожала плечами и взглянула в сторону лестницы. Мы, конечно, знавали тифлингов, которых нельзя было назвать грубыми и недружелюбными; однако, подавляющее их большинство отличалось болезненной враждебностью к окружающим и считало, что весь мир их ненавидит, и потому заслуживает еще большей ненависти.

Почему? Да просто потому, что они выглядят чуть иначе, чем обычные люди. Ничего особенного: кошачьи глаза или длинный цепкий хвост, темно-зеленые волосы или маленькие рожки. Некоторые возлагают вину за подобные отклонения на демоническую кровь одного из предков. Другие считают, что это лишь результат жизни на просторах мультивселенной. Однажды люди покинули свой спокойный и безмятежный Прайм, и теперь их дети порой обнаруживают в себе необычные черты. Я не вижу стыда в том, что к тебе прикоснулись планы, но у тифлингов другое мнение по этому поводу, и это мнение они выражают в особой нелюбви ко всему миру.

Вот, например, тифлинг, которая к нам поднималась - молодая женщина, и удивительно привлекательная, несмотря на шипастые гребни, что шли у нее по предплечьям. Не более чем белые костяные дорожки поверх смуглой кожи - их спутал бы с декоративными наручами любой, кто не обладал моим острым зрением. Я был бы рад видеть женщину столь изящного и гибкого телосложения у себя в студии. Однако один взгляд на ее лицо давал понять, что она не намерена служить моделью ни для каких картин, и если я заикнусь об этом, мне придется иметь дело с ее мечом. Она носила черный облегающий доспех из настоящей кожи дракона, а ее рука покоилась на рукояти меча, словно в ожидании тех, кто станет насмехаться над ее происхождением.

На нагруднике ее доспеха был вытиснен рогатый череп, символ Хранителей Рока, фракции, которая так привлекает тифлингов. Относясь к жизни по принципу "оставь все как есть", Хранители питают особую страсть к энтропии и с удовольствием наблюдают за медленным увяданием мультивселенной. Любое вмешательство в процессы неотвратимого угасания бытия они воспринимают в штыки. И не важно, замедляешь ли ты их путем созидания или ускоряешь при помощи дополнительных разрушений. Стоит ли удивляться, что девиз Хранителей "руки прочь от этого мира" так близок чувствам любого из тифлингов.

- И вновь я вас приветствую, уважаемые, - произнес Уизл, пропуская вперед новоприбывших. - Позвольте представить: Ясмин Аспарм из Хранителей Рока и брат Кирипао из Ордена Возвышения.

Если Ясмин была сравнима с огненным шаром, готовым вот-вот взорваться, то брат Кирипао казался снежной вершиной горы, замершей перед сходом лавины. Он был эльфом, и его возраст оставался загадкой. Движения Кирипао были грациозны и полны спокойствия, необычного даже для представителей его расы. С живыми зелеными глазами, гладко выбритым черепом и невозмутимой улыбкой, он вызывал опасение на порядок сильнее, чем Ясмин. Он был из числа тех монахов, которые выглядят так, словно могут отделать тебя голыми руками, попутно рассуждая об изящном искусстве аранжировки цветов. Хотя брат Кирипао был не совсем безоружен. Я заметил пару черных нунчаков у него за поясом, но легче от этого мне не стало.

Но хуже всего была его фракция. Орден Возвышения, членов которого прозвали Непредсказуемыми, полагает, что все вокруг слишком много думают. Если бы только мы перестали забивать головы мыслями, уверяет Орден, мы приобщились бы к гармонии мультивселенной.

Вообще говоря, это учение не такое уж и плохое, но в жизни оно означает, что Непредсказуемые скорее отрежут, чем семь раз отмерят. Их тренировки учат, что, действуя неосмысленно, можно всегда достичь правильного результата. Благодаря им, они вырабатывают невероятные рефлексы, которые делают таких как брат Кирипао незаменимыми в чрезвычайных ситуациях, когда нет времени для размышлений. С другой стороны, это значит, что от него будет мало толка при обсуждении планов - такие как он доверяют исключительно секундным порывам.

Горячий тифлинг и невозмутимый эльф, в одно мгновение превращающийся в смертоносного бойца. Нас ожидают долгие три дня...

* * *

Весь день к воротам Мортуария продолжали прибывать траурные процессии. Мы с Уизлом наблюдали за ними из окна четвертого этажа - оттуда открывался неплохой вид на улицу, и было не слишком высоко для того, чтобы различать лица в толпе. Брат Кирипао и Иезекия вызвались мокнуть на седьмом этаже, они должны были сосредоточиться на задних воротах, предоставив главный вход нам.

Последняя пара наших товарищей, Уна и Ясмин, отправилась куда-то отдыхать, вероятно, в разные комнаты. Законники и Хранители Рока относятся друг к другу с подозрением: Законники проводят свое время в поисках новых законов мультивселенной, мерой успеха в жизни считая число открытых ими закономерностей. Хранители признают лишь один закон - Закон Энтропии, называя Законников слепцами, верящими, что есть на свете что-то важнее него. Один закон против целого моря законов - спор, который часто приводит к конфликтам. И это лишь один пример трений, возникающих между фракциями и постоянно будоражащих город.

Впрочем, отношения между фракциями не обязательно бывают натянуты, даже если их взгляды диаметрально противоположны. Взять, к примеру, нас с Уизлом. Упокоенный и Сенсат превосходно коротали время вдвоем, наблюдая, как похоронные службы одна за другой проходят мимо. Будучи Упокоенным, маленький гном проявлял поистине энциклопедические знания о погребальных обычаях групп, следовавших к Мортуарию. Например...

- Какая удача, уважаемый Кэвендиш! Вот идет похоронная группа, которая испытывает определенное удовольствие всякий раз, когда умирает один из ее собратьев. Это орки, они родом с одного из миров Прайма, название которого я, к сожалению, затрудняюсь произнести. У них есть очаровательная традиция делать гробы такой формы, которая имеет особый смысл для усопшего. Как вы, наверняка, заметили, гроб, который сейчас несут, выполнен в виде гигантской, розовой форели. Вы только поглядите на ее озорную улыбку... это, должно быть, очень счастливая форель.

- Неужели орки поклоняются форели? - поинтересовался я.

- Нет-нет, - пояснил Уизл, - просто они любят делать яркие, запоминающиеся гробы. Жизнь орков очень тяжела. Даже здесь, в Сигиле, где по закону Госпожи Боли "живи и дай жить другим", они находятся под защитой, орки редко достигают даже малого благосостояния. Поэтому они делают гробы задолго до своей смерти - бесхитростные или экстравагантные, выражающие какие-то их фантазии и защищающие от жестокости, с которой относится к ним весь мир. Должно быть, когда-то этот орк увидел, как какой-то богач есть форель, а затем мечтал, что когда-нибудь и он сможет ее попробовать. Или, быть может, строгая свой гроб, орк грезил о свободе, чтобы вновь оказаться на тихом берегу реки с удочкой в руках. Кто знает? Он выбрал форель по каким-то личным причинам... и, наверное, не раз в жизни этот орк садился напротив своей розовой форели, и на душе у него становилось спокойно оттого, что смерть его будет со счастливым лицом.