Проект-Z

— То есть все произошло на ваших глазах?

— Да.

— Когда вы обратили внимание на самоубийцу? — спросил подошедший инспектор Салис.

— Когда он выбежал под дождь.

— На платформе был еще кто-нибудь?

— Да. Землянин в сером костюме и темно-синем плаще. Он сидел на другом конце скамейки.

— Я его тоже видел, — вспомнил молодой фербиец.

— Еще кто-нибудь?

— Нет.

— Нда, — задумчиво сказал Салис. — Вот так сидит фербиец спокойно, потом поднимается и с разбегу прыгает под имперский экспресс.

— Вот еще что, — сказал молодой фербиец. — Тот землянин, в темно-синем плаще, после того как этот чудак прыгнул под экспресс, закрыл кейс и ушел.

— Об этом пожалуйста поподробней, — сказал Салис.

— А че подробней?.. Когда этот чудак прыгнул, я офигел поначалу. А когда пришел в себя, то обернулся, ища глазами еще кого-нибудь. Ну, чтоб подтвердить… может показалось… А тут этот в плаще кейс закрывает. Я его спрашиваю:

«Он прыгнул или мне показалось?». Ну и пошел к краю платформы. Землянин тоже встал… Я думал он за мной подойдет, посмотреть что там, на рельсах.

Может еще помочь, чем можно… Экспресс остановился, за ним ничего не видно.

Я обернулся и гляжу, землянин уже с платформы по лестнице спускается.

— А вы что можете добавить? — спросил инспектор даму.

— Когда экспресс остановился, мне уже не видно было платформу. Я только подошла к телу. Правда, не сразу. Страшно мне очень стало.

— Такое не каждый день увидишь, — согласился Салис. — Ваши адреса записаны?

— Да, — сказал Смилос.

— Тогда не смею вас больше задерживать. Спасибо за помощь. При необходимости вас вызовут.

Свидетели ушли. Вскоре приехал труповоз и забрал тело. Поработав еще немного с местом происшествия, сыщики погрузились в Фаэтон и ретировались. Уже сидя в своей комнате, Салис писал на листке бумаги, разделенном по вертикали, известные и неизвестные факты. Известным было только одно. Пожилой фербиец спокойно сидел на лавочке в ожидании электрички и вдруг ни с того ни с сего прыгнул под проходящий экспресс.

— Мне жутко интересно, кто такой этот землянин в сером пиджаке и темно-синем плаще, — сказал Монлис развалившись на диванчике.

— Чем это он тебя так заинтересовал?

— На его глазах фербиец прыгает под экспресс, а он встает и как ни в чем не бывало уходит.

— И правильно сделал, — сказал Лоун. — Если бы он не ушел, пришлось бы и ему потом по нашим повесткам приезжать. И не один раз.

— А может он ушел, потому что встреча с законниками не входила в его планы?

— Может и так, — согласился Салис. — Только к нашему делу это не относится.

Конечно, проверить его не мешает. Попытаться установить личность, по возможности…

Вдруг он в имперском розыске… Но не это главное. Давай-ка попробуем определить личность прыгуна.

— Я утром проверю все заявления о пропавших без вести, — сказал Шальшок, — но только вряд ли это что-то даст. По правилам в розыск принимают через три дня после исчезновения.

— Не скажи. По показаниям свидетелей очень похоже, что решение о самоубийстве пришло спонтанно. То есть возможны психические отклонения. Наш прыгун вполне мог уйти из дома неделю назад и где-нибудь бродить до сегодняшнего вечера.

Рассвет коснулся Альверона своим блеклым крылом. Постепенно ночь перешла в предрассветные сумерки, а сумерки в рассвет. Серое небо нового дня нависало над городом свинцовым одеялом.

Говоря про утро, Монлис явно лукавил. После ночного дежурства он отсыпался до одиннадцати часов. Срок не Бог весть какой, но молодому организму для восстановления сил этого вполне хватало. Полчаса — душ, полчаса — завтрак, сорок минут до управления имперского сыска… и уж только потом работа.

После просмотра заявлений о пропавших без вести, чей возраст был от сорока до пятидесяти пяти лет, Монлис почти сразу выбрал одно, на его взгляд наиболее подходящее. Он позвонил жене пропавшего, договорился о встречи у дверей морга.

Через полтора часа Монлис Шальшок шел по длинному, широкому коридору четвертого Альверонского морга, с полом и стенами выложенными голубым кафелем, а за ним, для опознания тела, как она думала мужа, шла напуганная Люмала.

Возможно, в мыслях, она уже и смирилась с потерей супруга, трудно верить в чудо после его недельного отсутствия, но сейчас Люмалой овладел страх: через несколько минут, на холодном железном столе, она увидит мертвое тело отца своего ребенка.

В большой комнате, со стенами в серо-коричневом кафеле и с шестью никелированными столами посередине, их встретил дежурный санитар. Сухо поздоровавшись, он подошел к лежавшему на столе трупу и, сдернув с него белое покрывало, предъявил к опознанию разрезанное пополам тело. Люмала вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Совладав с собой, она отняла руки от лица. Облегчение в ее глазах сменялось растерянностью и новым страхом.

— Это не он, — прошептали дрожащие губы Люмалы.

— Вы уверены? — спросил Шальшок. — Посмотрите внимательнее.

— Конечно. Румлону тридцать шесть лет, а этому… как минимум пятьдесят.

— Как тридцать шесть?.. — растерялся Шальшок. — В заявлении написано сорок шесть…

— Я не смогла дописать всё заявление сама, разрыдалась, мне помогал законник из нашего участка. Он, наверное, перепутал.

— Перепутал, — чуть не сорвался Монлис. — Проверять нужно было. Так вы долго будете своего мужа искать.

— Я в тот день уже ничего не соображала, а вы говорите проверять.

Шальшок уже понял, что зря нашипел на перепуганную фербийку.

— Ну что же… — Монлис чуть развел руками. — Тогда извините за беспокойство.

От этих слов Люмала встрепенулась и как показалось Монлису даже перестала дышать.

— То есть что, я так и уйду?

— Не понял, — снова растерялся Монлис.

— Может мне можно посмотреть на… тех, кто подходит по возрасту… — Люмала не выдержала и зажмурив глаза снова заплакала.

— Да…Конечно… — сказал Монлис и повернулся к санитару: — Есть у вас бесхозные трупы в возрасте тридцати трех — тридцати восьми лет?

— В ассортименте, — ответил санитар. — Показать?

— Покажите.

— Пойдемте в другой зал.

Санитар вышел в дверь, соединявшую два зала с холодильниками, а Монлис подошел к Люмале. Она уже почти успокоилась и вытерев слезы платком медленно пошла за санитаром. Тот успел достать одного покойника из холодильника и открывал дверь второй камеры.

— Румлон! — от самой двери крикнула Люмала и бросилась к холодному телу мужа.

Санитар замер на мгновение, а затем, сообразив что искомое тело найдено, закрыл дверь второго холодильника. Монлис не зная что делать и глядя в пол подошел к рыдающей вдове. Он уже собирался произнести казенные слова соболезнования, но когда перевел взгляд с безутешной вдовы на покойника, его удивлению не было конца. Перед ним лежал труп ночного вора, убитого охраной завода «Бастион». Похлопав с минуту глазами, Монлис наконец выговорил:

— Как звали вашего мужа, — потом сообразил, что имя он только что слышал.

— Извините. Я хотел сказать…

Люмала не могла выговорить и слова. Она рыдала не в силах остановиться.

Через полчаса Монлис сидел с Люмалой в сквере возле морга, задавал вопросы, ответы записывал в блокнот.

— Когда вы видели мужа в последний раз?

— Девятнадцатого буттона(1), вечером.

— Как вы расстались и что произошло в тот вечер?

Люмала снова шмыгнула носом. Ее покрасневшие, немного распухшие глаза безразлично смотрели на бликан(2).

— Ничего особенного в тот вечер не произошло, — рассказывала Люмала.

— Румлон пришел с работы. У них в этот день давали жалование. Я накормила его ужином. После ужина Румлон лежал на диване, читал газету и ждал выпуск новостей. Я говорила по телефону с сестрой. Как только я положила трубку телефон снова зазвонил. На этот раз спрашивали Румлона. Он взял трубку и мне показалось, что… Румлон отвечал каким-то странным голосом.

— Странным?