Проект-Z

Летерис обернулся и посмотрел на него. — 19–47, — сразу же ответил Шальшок.

Он, конечно, помнил, что в прошлый раз заместитель директора имперской безопасности отнесся к ним доброжелательно, но от взгляда, которым его сейчас одарил Летерис, по спине Монлиса пробежали мурашки.

— Вы поступили правильно, — сказал Летерис. — Но на этом, господин инспектор, ваша миссия заканчивается. Вам следует немедленно покинуть место происшествия. Следствие будет вести служба имперской безопасности.

— Господин Летерис, я хотел бы…

— Инспектор Салис, вам что-нибудь неясно? — спросил Летерис.

Салис с Шальшоком обречено поплелись к машине. Вартонус проводил сыщиков взглядом, проследил как они усаживались в машину, пристегивались ремнями безопасности. Заметив это Салис не торопясь, вставил ключ в замок зажигания и пустил двигатель. Фаэтон медленно тронулся с места и запетлял по лабиринту двора.

— Как тебе это нравится? — спросил Монлис, когда машина выехала на шоссе.

— Мне это совсем не нравится. Какого черта они нас гоняют как школьников?

— Хорошо хоть с телохранителем поговорить успели.

— Есть соображения? — спросил Лоун.

— Я так понимаю, что стрельба в вице-премьера — это уже совсем не игрушки, — ответил Монлис. — Ты видел, как они всполошились? Летерис приехал. Лично.

Судя по рассказу телохранителя поведение стрелка похоже на поведение Стемлуса в аэропорту.

— Только этот выстрелить не успел.

— Именно поэтому последние четырнадцать лет в охрану правительственных чиновников русских и берут.

— И так же как в аэропорту, — отметил Салис, — через пол часа приехал Вартонус, а нас отправили отдыхать.

Светофор переключился на красный. Салис остановил машину.

— Поедем-ка навестим Лопахина, — сказал Лоун.

— Это приятель Шайкеса… — вспомнил Шальшок. — Думаешь его еще не обработали?

— Заодно и узнаем.

Светофор моргнул желтым глазом и вспыхнул зеленым. Салис надавил на педаль газа.

Темный развалившись в любимом кресле пил утренний кофе, когда у ворот его особняка остановился «Мерседес». Водитель несколько раз погудел, что-то истошно крикнул и ворота открылись. Темный поднялся из кресла и подошел к окну. Водитель «Мерседеса» заложил по двору лихой крюк, чуть не задавив садовника, остановился и вышел из машины оставив дверцу открытой. По всему было видно, что он сильно возбужден. Если сказать точнее, он был в бешенстве.

Дверь распахнулась и в комнату вбежал Хорек.

— Слушай, там Молчун приехал.

— Один? — удивился Темный.

— Один. Он злой как собака. Вчера его ребята наехали на миссионера в Лейла-сити.

— Клево, — шевельнув бровью сказал Темный. — Почему я узнаю последний?

Хорек ничего не ответил.

— Если это разборка, то почему он приехал один? Извиняться… Судя по крику он извиняться и не думает.

— Разгромили там все, — продолжил Хорек, — Миссионер успел слинять, сейчас в пансионате отсиживается, а помощника и его девку грохнули.

— Клево, — сказал Темный и сделал еще глоток бодрящего напитка. — А почему я узнаю последним?

На лестнице послышался шум и брань. Хорек не успел ответить на вопрос хозяина. Дверь распахнулась и в комнату ворвался расхлюстанный Молчун.

Глаза его были налиты кровью.

— Это твои уроды в Лейла-сити в белых балахонах ходят?! — с порога крикнул Молчун.

— Я так понимаю это вместо здрасти, — спокойно сказал Темный.

— Привет.

— В Лейла-сити? Мои, наверное…

— Где бородатый?!

— Ты че, братан? Очнись, — ласково сказал Темный, всем своим видом показывая, что собеседник выбрал неверный тон для беседы.

— Да я из-за твоих придурков врача из Катроса выписал!

— Ты че, опух совсем? — понизив голос, тихо сказал Темный. — Не на рынке.

Приди в себя.

— Где бородатый я сказал? — орал Молчун. — Ты думаешь, я тут шучу с тобой с утра пораньше?

— Так ты что, меня пугать приехал?

— А ты что, ждешь, что я тебя к девкам повезу? Эти козлы моему пацану мозги так законопатили… Он второй день по комнате из угла в угол ходит, и что-то под нос бубнит!

— О-па… — Темный на самом деле сильно удивился. — Ну… я не знал, извини.

— Короче, если Шнайдер сыну не поможет…

— О чем базар, Молчун. Конечно, бородатый твой.

— Где он?!

— Без понятия, — соврал Темный. — Но я знаю у кого спросить…

— У кого? Я сам спрошу! — давил Молчун.

— Да успокойся ты! Я сказал вечером ты его получишь, значит получишь!

Не позднее девяти.

— Темный, я второй раз предупреждать не буду…

— Ну, хватит слюной брызгать, — холодно сказал Темный. — Если бы не горе в твоей семье, положил бы я на все. И на предупреждения, и на быков твоих.

Молчун выпустил пар начал понемногу остывать.

— И как ты мог с этими козлами… — Он замолчал на полуслове, махнул рукам, подошел к бару, налил себе водки на треть пивного стакана. — Это же уроды…

Их давить надо.

— Ну да, — хмыкнул Темный. — А наркоту ангелы раздают. Ты если такой идейный шел бы санитаром в лепрозорий.

Молчун в два глотка выпил водку и бросил в рот колечко лимона. Лицо его оставалось каменным.

— Миссионеры — такой же сладкий кусок, как и игровые автоматы, — спокойно продолжал Темный. — Не я, так другой бы откусил. Ты вот, например, — улыбнулся Темный.

Молчун молча дожевывал лимон.

— А за пацана твоего кто виноват тот ответит. Я даже не в обиде за погром в гадюшнике. Имел право. Хотя конечно… ты извини, но… за детьми следить надо.

Молчун развернулся и быстро пошел к двери. Когда он открыл ее, в соседней комнате с дивана встали два охранника Темного. Молчун обернулся.

— Я жду до девяти. А потом плевал я на все, — сказал Молчун и вышел из комнаты.

Темный медленно подошел к столу, налил себе пол стакана апельсинового сока и так же неспешно прошел до окна. Сквозь тонкую, шелковую штору ему было видно, как Молчун сел в раздавленное яйцо «Мерседеса», захлопнул дверь и с визгом и дымом из-под колес выехал со двора.

— Хорек! — крикнул Темный.

Дверь мгновенно распахнулась и в комнату, в предчувствии неприятностей, вошел Хорек. Темный продолжал рассматривать двор через окно.

— Почему я узнаю последний?! — сквозь зубы процедил Темный.

«Фаэтон-комета» неторопливо катила по улице Строителей. Солнце Фербиса раскочегарилось и щедро напекало крышу автомобиля.

— Здесь, — сказал Шальшок, показывая на дом с химчисткой на первом этаже.

Салис включил правый поворотник и немного притормозив свернул во двор.

Земные и фербийские детишки играли в футбол, одаривая округу звонкими криками. Салис остановил машину у второго подъезда, заглушил двигатель.

Лифт в доме не работал, имперские сыщики поднялись на четвертый этаж по лестнице. На звонок в дверь вышел землянин шестидесяти лет. На нем были пижамные штаны, белая футболка с надписью «Да здравствует император», на ногах шлепанцы. Голову его венчала роскошная лысина. В правой руке землянин держал очки и сложенную в несколько раз газету.

— Павел Юрьевич? — спросил Салис.

— Да. С кем имею?

— Лоун Салис, имперский сыск.

— Монлис Шальшок.

Лопахин, взглянув на ромбы законников, поднял брови, тяжело вздохнул и сказал, водружая очки на переносицу:

— Понятно. Ну что же… проходите.

Хозяин сделал два шага в глубь коридора и посторонился, пропуская гостей.

Сыщики вошли в квартиру.

— На кухню, пожалуйста, — сказал Лопахин, закрывая дверь. — Я как раз чай пью, присоединяйтесь.

— С удовольствием, — сказал Салис и улыбнулся.

Квартирка у Лопахина была небольшая, кухня тесная. Павел Юрьевич налил гостям чаю, поставил хрустальные розеточки и достал из холодильника литровую банку варенья из фербийских вишен.

— До сих пор не могу поверить в эту дикость, — сказал Лопахин, большой ложкой раскладывая варенье. — Многим сейчас несладко, но чтоб Шайкес на такое пошел?…

— Вы считаете его неспособным на подобный поступок? — спросил Шальшок.