Возвращение Артемиды

— Возможно, мы так и сделаем, — подтвердил Салис. — И вот еще что. Саша, теперь мы вместе делаем одно общее дело. Поэтому ты не темни, а рассказывай все, что будешь знать. И помни, мы на одной стороне и это не твоя личная месть. Согласен? — Со всем, кроме личной мести, — ответил Мокшин.

За разговорами они не заметили, как небо из ярко-голубого постепенно превратилось в рвано-серое. Время от времени налетал не сильный, но уже прохладный ветер. Все говорило о том, что к вечеру может пойти дождь. Для природы это было бы просто подарком. За последние восемнадцать дней температура не опускалась ниже двадцати семи градусов. А вот прогулка с женщиной по летнему городу была под угрозой срыва.

Саша и Эльнора сидели в кафе, а по прозрачным стеклам, небрежно заштрихованным брызгами, барабанил дождь. За тридцать минут ливень выпустил практически весь свой заряд. И гром гремел, и молнии блистали. Сейчас же мелкие капли лениво бились о стекло и, собираясь в тонкие струйки, не торопясь, ползли вниз. Бурные потоки переполненных ручьев сползали с тротуаров на проезжую часть и гремели у решеток ливневых стоков. Серые облака лопнули и сквозь образовавшуюся брешь показалось чистое голубое вечернее небо.

В кафе вкусно пахло молотым кофе и горячими булочками. За столиками из темного дуба сидели немногочисленные посетители, в основном Земляне. На стенах горели белые светильники, заливая небольшой зал приглушенным светом.

Из колонок средней паршивости, развешанных под потолком, негромко пел Вертинский.

— И знаешь, — говорил Саша, — внутри у меня вдруг что-то надломилось.

Так сильно захотелось вернуться в тот дом, где прошло детство, что я ничего не мог с собой поделать.

— Знаю, — с улыбкой подтвердила Эльнора. — Когда я приезжаю к родителям в Ланкатан, от одного вида яблонь в саду чувствую, как кружится голова.

Там даже на улице по-другому пахнет.

— Почему ты не поешь в театре или со сцены? — Потому что певиц в Альвероне и без меня хватает — ответила Эльнора.

— Давно ты в этом магазине? — Нет. Чуть больше трех лет. До этого я работала переводчиком в одной фирме. — Переводчиком? — удивился Саша.

— Да. Я хорошо знаю французский. Он мне с детства нравился. Французы у нас добывали никель. Мой отец работал на их шахте.

— И что же ты переводила? — Служебные документы, контракты, коммерческие предложения. Наша фирма продавала дорогую французскую парфюмерию, модную одежду.

— Почему ты ушла? — Фирма разорилась. Подружка помогла найти новую работу. У знакомого её мужа сеть магазинов.

— Это хорошо когда есть знакомые, — сказал Саша. — И вдвойне хорошо, когда у знакомых тоже есть знакомые.

В кафе постепенно исчезали свободные места. Небольшой зал наполнился гомоном, под потолком появился легкий туман из табачного дыма. Саша и Эльнора вышли на улицу и не торопясь пошли по кленовой аллее. Проезжающие машины шипели шинами по мокрому асфальту. Воздух был прохладен и свеж. В легких сумерках на голубом небе появились первые звезды.

— А ты кем работаешь? — спросила Эльнора.

— Инженер-технолог, — ответил Саша. — Я живу в Наусе. По случаю купил дом в частном секторе. Хороший и недорого. Мне нравится этот город. Тихий, зеленый. В то же время, до Альверона рукой подать.

— А работа нравится? — Конечно. Может быть потому, что я понимаю, что на ней нужно делать.

— Это очень хорошо, когда работа нравится, — сказала Эльнора. — Иначе она превращается в каждодневную, неотвратимую пытку.

Когда они подошли к дому, где Эльнора снимала небольшую квартиру, было уже совсем темно. Небо обсыпалось яркими звездами и два молодых месяца были как нельзя кстати.

— Вот я и пришла, — на выдохе сказала Эльнора.

— Ты живешь на четвертом этаже, — утвердительно сказал Саша, оглядев светящиеся окна.

— Как ты догадался? — удивилась Эльнора.

— Я гадаю на кофейной гуще, — отшутился Саша. — Эльнора, скажи у меня есть шанс напроситься на чашку чая? — Наверно, нужно попробовать, тогда станет ясно, есть шансы или нет, — ответила Эльнора. Она смотрела Саше прямо в глаза.

— Ты не угостишь меня чашкой чая? — сказал Саша и ответил тем же открытым взглядом.

— При одном условии.

— Все, что в моих силах.

— Ты расскажешь, откуда ты узнал про этаж.

— Только на четвертом этаже два ближних от лестницы окна не горят. Есть конечно шанс, что твои окна выходят на другую сторону дома, но я решил рискнуть. И, смотри, с каким эффектом угадал.

Дверь в подъезд скрипнула пружиной и захлопнулась. Через несколько минут одно из окон четвертого этажа залилось светом.

Монлис бежал по лестнице, на ходу бросая знакомым приветствия, отбиваясь от расспросов, ссылаясь на большую занятость. Словно торнадо он пронесся по коридору и с такой силой рванул на себя дверь, что та увлекла за собой поток воздуха, а следом за ним лист бумаги, лежавший на столе инспектора.

Закрыв за собой дверь и быстро подняв с пола упавший лист, Монлис, пытаясь успокоится, сделал глубокий вдох, проглотил комок в горле, с шумом выдохнул, но, все еще волнуясь, сообщил случайно подслушанную новость.

— Не далеко от Альверона в лесу нашли труп, вспоротый от пупка до подбородка, — наконец сказал Монлис.

Он быстро прошел к холодильнику, положив на ходу упавший лист на стол, достал бутылку минеральной воды, нарочито шумно булькая, начал ее глотать.

Салис проводил помощника взглядом.

— Это, конечно, не часто случается, — через несколько секунд лениво ответил инспектор и вернулся к изучению документов уголовного дела, — но и не так уж редко. Запрос, конечно, сделаем, через пару дней нам пришлют ответ.

— Какие пару дней, инспектор?! — Шальшок чуть минералкой не подавился и выпучив глаза пошел на Салиса. — Ехать надо! — Спокойней, Ихтиандр. К чему такая спешка? И откуда ты вообще об этом узнал? — Дежурный на посту трепался. У него знакомый в пригороде работает. Они на рыбалку собирались, теперь все откладывается. Инспектор!? — Ты хоть точно знаешь где? — Почти. В местном участке у дежурного узнаем. Главное время не упустить, — торопил Шальшок.

— Ну… хорошо. Поехали, — сдался Салис.

Им повезло. На выезде из больницы труповоз столкнулся с автобусом лесорубов и на поиски нового транспорта, для перевозки тела, ушло полдня. В областном участке имперские сыщики получили «проводника», молодого сержанта, и поехали в нужный им лесок.

В леске, в ожидании спецтранспорта, во главе с коренастым капитаном, между толстых стволов высоких, фербийских деревьев скучала дюжина законников.

— Инспектор Салис, инспектор Шальшок. Мы из Альверона.

— Капитан Линлос, — немного настороженно ответил законник.

— У нас пропал главный свидетель, — начал Салис. — По косвенным данным у него мог быть дом где-то в этом районе. Вы.

— Пройдемте, покажу, — не дал договорить капитан, замолчал на пару секунд и добавил чуть улыбнувшись. — Если нервы крепкие.

Линлос провел альверонских гостей к телу. Взгляду имперских сыщиков предстала неприятная картина. В балке, рядом с неглубокой сырой ямой, пополам с прошлогодними листьями и лесной почвой, лежал уже протухший труп землянина.

Как и говорил Шальшок, тело было распорото от пупка и до подбородка. По внутренностям ползали белые черви, и запах стоял сногсшибательный.

— Ваш? — спросил Линлос.

— Так сразу и не скажешь, — скривил губы Салис. — Лица совсем нет.

— Вроде есть что-то общее, — морщился Шальшок. — Документы были при нем? — Нет. Ничего, что помогло бы помочь в опознании личности погибшего.

— Как его нашли? — Местный учитель утром, хотел съездить в Альверон, опаздывал на электричку, — рассказывал Линлос. — По этому и пошел через балку. После вчерашнего ливня образовался ручей. Если бы не опаздывал электричку, пошел бы по тропе, через мостки. Тело было закопано неглубоко. Поток размыл почву и учитель увидел ногу, выглядывавшую из-под листьев.

— Эксперты осмотрели труп? — Да. При жизни человек был болен алкоголизмом. На первый взгляд ничего странного. Если не считать распоротого брюха обычное убийство. Смерть наступила пару недель назад. Более точно можно будет сказать после экспертизы.