Страница 60 из 65
Так что и в этом случае обе наши нации, Россия и Китай – осознали совпадение своих национальных интересов. И единственным союзником в отражении японской агрессии против Китая был СССР.
Наша страна сыграла важную роль и в 1945 г., разгромив японскую Квантунскую армию и освободив для Китая его северо-восточные территории. По настоянию Москвы Китай стал, наряду с Великобританией, Советским Союзом, Соединенными Штатами Америки и Францией, одним из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН. И в борьбе за утверждение Китая в этом качестве у него был только один союзник, и этим союзником была наша страна.
Исходя из совпадения наших национальных интересов, СССР оказал помощь силам КПК в их борьбе за победу в войне и создание Китайской Народной Республики. После этого, второй раз в XX столетии (уникальный случай в истории международных отношений), с нашей помощью была создана современная регулярная армия КНР. У Китая снова был только один союзник в деле военного и иного укрепления только что созданной КНР, и этим союзником была наша страна.
Никто в мире не оказывал Китаю такой бесценной помощи своими знаниями и опытом, как наши специалисты, работавшие в КНР в 1950-х гг. И это тоже делалось, исходя из понимания совпадающих национальных интересов наших стран. У Китая тогда был тогда только один «большой» союзник в создании хребта экономики нового государства и в подготовке необходимых для этого специалистов. Этим союзником тоже была только наша страна.
Одним словом, преобладающим фактором, двигавшим вперед развитие двусторонних отношений между Россией и Китаем на протяжении большей части XX столетия, было совпадение национальных интересов, диктующее соблюдение неразрывно связанных между собой принципов мира, равноправия и независимости. Это было время смертельных войн против Германии на Западе и против Японии на Востоке. Это было время военного союза в борьбе за выживание наций. Я думаю, что невозможно переоценивать значение именно этого периода в наших взаимоотношениях.
Обратим внимание на то, что и в обсуждаемой статье Ли Фэнлиня сказано, в частности, следующее: «Необходимо исходить из стратегической предпосылки, из того, как мы определяем в нашей внешней политике место китайско-российских отношений. Россия является нашим главным стратегическим партнером, и это не требует многословных доказательств. В настоящее время Китай установил различные партнерские связи с множеством государств, но только с Россией – отношения стратегического взаимодействия и партнерства. Подобное взаимодействие и партнерство возможно благодаря общности стратегических интересов двух стран. И в этих отношениях невозможен поворот вспять».
Это, на наш взгляд, отражение позитивного подхода к отношениям между Китаем и Россией. Если начало статьи Ли Фэнлиня выражает взгляды той части китайского руководства, которая выдвигает на первый план неприемлемый для России тезис о том, что Китаю «удалось заставить» нашу страну равноправно относиться к КНР, то здесь Ли Фэнлиню приходится принимать во внимание взгляды другой части руководства КПК и КНР, – той, которая понимает значение связей между нашими двумя странами и ценит их.
Только с Россией, очевидно считают современные руководители КПК Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао, возможны для Китая отношения долгосрочных совместных действий, т. е. стратегического взаимодействия, а не просто делового, или, как иной раз говорят в Китае, прагматического партнерства (как с Америкой). И Ли Фэнлиню, как нам представляется, приходится приспосабливаться, приходится соглашаться с их взглядами. Это признание реалий наших отношений, вынужденное позицией значительной части современного руководства КПК. Значительная часть современного руководства КПК, вполне очевидно, глубоко понимает, что национальные интересы России и Китая совпадают, и исходит из этого в своей политике, в том числе и в долгосрочном стратегическом плане.
Но автор обсуждаемой статьи воспитан при Мао Цзэдуне и Дэн Сяопине и не может не поддерживать воззрений, которые сложились в те времена и существуют в КПК и в КНР до сих пор. Именно по этой причине он тут же «добавляет ложку дегтя в бочку меда» и пишет:
«К тому же видно, что осознание стратегической ценности китайско-российских отношений произошло в Китае раньше, чем в России. Только в последние несколько лет русские начали яснее понимать, какую стратегическую ценность имеют китайско-российские связи…»
Приходится, к сожалению, признать, что это суждение – проявление самого настоящего и неприкрытого неравноправия по отношению к нашей стране. Мы хорошо знаем, что такие высказывания делаются, прежде всего, для внутренних нужд – с той целью, чтобы «укреплять» китайцев в мысли, что они умнее русских. Нам же представляется, что и русские, и китайцы, как и все народы на Земле, в одинаковой степени наделены чувствами и разумом. Способность осознавать что бы то ни было у всех наций равные, не бывает более умных и менее умных народов и наций.
И дальше Ли Фэнлинь пишет о Китае и России, о китайцах и русских, в том же духе. Будь то история наших взаимоотношений или национальные чувства двух народов, отношения с Америкой, доверие между государствами или пограничные вопросы – «в бочку меда обязательно добавляется ложка дегтя».
Тенденция понятна. Пропустим частности, перейдем к выводам автора обсуждаемой статьи из исторического развития китайско-российских отношении, к «урокам», как называет их Ли Фэнлинь.
«Первый урок. Межгосударственные отношения должны следовать принципу равноправия. История китайско-российских отношений насчитывает несколько столетий. С 1689 г. до 1840 г. два государства находились в равноправном положении, дружили и жили в мире друг с другом. После 1840 г. Россия проводила экспансионистскую политику в отношении Китая, который превратился в полуколонию. Ради поддержания своего престижа Россия получила громадные территории (путем договора о границе, который, разумеется, целиком и полностью был неравноправным), затем были заключены по меньше мере еще три договора – тоже неравноправные: секретный китайско-российский договор 1896 г., китайско-советский договор 1945 г. и китайско-советский договор 1950 года. Товарищ Дэн Сяопин глубоко обобщил их, отметив, что „подлинная сущность китайско-советских разногласий заключалась в неравноправии, и китайцы испытывают унижение“. В настоящее время китайско-российские отношения переживают наилучший в истории период, и важнейшей причиной этого является то, что между КНР и Россией установились подлинно равноправные отношения».
Нельзя не согласиться с автором статьи в том, что обеим сторонам надлежит руководствоваться в своих двусторонних отношениях принципом равноправия.
Однако оценка, которую Ли Фэнлинь дает всей истории наших взаимоотношений, побуждает изложить и здесь наше понимание этого вопроса. Принцип равноправия – это проявление коренных и неизменных национальных интересов. Каждая нация хочет быть равноправной. И в отношениях между Россией и Китаем равноправие, достигаемое рано или поздно, представляется неизбежным.
В нашем случае поиски равноправия осложнялись прежде всего тем, что Великая Цинская империя применила военную силу, использовала свое военное преимущество для того, чтобы навязать России в 1689 г. неравноправный Нерчинский договор. Россия ощущала на себе неравноправное отношение к ней Великой Цинской империи с конца XVII до середины XIX века, более полутора столетий.
Затем России удалось выправить положение. Она стала и достаточно сильной, и необходимой Китаю, у которого было много сложностей на мировой арене. И в результате удалось подписать договоры о границе, с помощью которых равноправие было восстановлено. (Кстати, Россия и Китай не воевали, и договоры о границе не были результатом войн.)
Период, когда китайская сторона на самом высоком уровне не поднимала никаких вопросов о равноправии (исключением были переговоры 1924 г.) продолжался с середины XIX века до 1964 г., когда последовало публичное заявление Мао Цзэдуна (о «непредъявленных претензиях»), о котором мы упоминали выше. Одновременно тот же вопрос был поставлен официальной китайской делегацией на проходивших тогда консультациях по пограничным вопросам.