Страница 73 из 78
Снова обдумываю альтернативы. Без единства демократов настоящего либерала в президенты нам не провести. Наиболее серьезная угроза – коммунисты, в первую очередь Зюганов. Кто может ему противостоять? Ельцин? Черномырдин? На май 1995 года они слишком завязли с чеченской войной. Пока, судя по рейтингам популярности, демократические избиратели, по всей видимости, просто не проголосуют ни за того, ни за другого. И значит, будет Зюганов. Отсюда единственный наш шанс – создать демократический блок, добиться объединения "ЯБЛока" и "Демвыбора". Поддержка Григория – необходимая цена. Придется ее заплатить. Еду на телевидение. Чуть позже приезжает Явлинский. Отвожу его в сторону и говорю, что готов принять его предложение. Он буквально преображается, в глазах триумф. Теперь при поддержке "ДВР" он не один из целой череды претендентов-демократов, а общепризнанный демократический кандидат в президенты. Меняется вся картина политического мира, открываются новые возможности. Явлинский предлагает тут же в эфире это и обозначить. Я соглашаюсь. Передачу смотрит практически вся политическая элита страны. Из нее очевидно – мы с Явлинским принципиально договорились о единстве демократов! Впрямую никакие слова не произнесены, но всем мало-мальски осведомленным все и так абсолютно очевидно. После передачи едем ко мне в институт и продолжаем разговор, конкретизируем, что делать дальше. Обсуждаем альтернативу: что лучше – общий блок или два блока, но с согласованными принципиальными позициями и согласованными кандидатами по мажоритарным округам; договариваемся решить этот вопрос в рабочем порядке. Оговариваем принципиальные политические проблемы, не затронутые раньше, вырабатываем план дальнейшей деятельности. Мои помощники раздобыли бутылочку "Метаксы" – выпиваем по рюмке.
На следующее утро назначаю заседание Политсовета "ДВР", чтобы проинформировать своих коллег о ходе переговоров, получить их принципиальное одобрение. Общий мандат на проведение переговоров мне предоставил прошлый пленум Совета партии. Утром – восторженные звонки и телеграммы из Москвы, Питера, регионов – ну наконец-то, договорились о единстве, не подвели. Резкий перелом в настроении демократического электората очевиден. Видимо, решение было правильное. Провожу Политсовет, коллеги почти единодушно поддерживают принятое решение. Кто-то, правда, упрекает в том, что мы дали Явлинскому слишком много. Но подавляющее большинство согласно: если это действительно обеспечит единство демократического лагеря на предстоящих выборах, игра стоит свечь.
Сразу после Политсовета подходит кто-то из журналистов, спрашивает, как я прокомментирую заявление Явлинского о том, что блока между нами не будет. Думаю, что это какое-то недоразумение, говорю, что не знаю о таком заявлении. До вечера пребываю в убеждении, что речь идет о какой-то ошибке, ведь еще оставшиеся не решенными между нами вопросы носят технический характер. Вечером смотрю новости, худшее подтверждается. Звоню Явлин-скому, прошу завтра подойти ко мне и договориться, как выходить из положения, все еще надеюсь, что речь идет о технических огрехах. Однако настораживает растерянный голос Григория. Условливаемся встретиться в кабинете Сергея Юшенкова. Наутро приходит Явлинский, в глаза не глядит. Я говорю о том, что надо срочно исправить положение, сделать совместное заявление, подтверждающее наше единство и договоренности. Он в ответ произносит что-то маловразумительное. О внутренних трудностях в "ЯБЛоке", о том, что решение не было достаточно тщательно подготовлено и возникли какие-то проблемы. Все дальнейшее просто не понимаю. Кажется, еще что-то о коммунистах, которые, по его мнению, в борьбе с нынешней властью могут стать союзниками.
Чувство после расставания с ним преотвратнейшее, но все-таки в глубине души остаются сомнения: наверное, Явлинский встретил сопротивление внутри "ЯБЛока" и ему придется убеждать некоторых членов фракции, но в конце концов это ему удастся и он не откажется от заявленных на всю страну, обнародованных всенародно договоренностей. Вечером во вторник смотрю выступление Явлинского по телевизору и с изумлением узнаю, что, оказывается, никакой коалиции между "ЯБЛоком" и "ДВР" ни при каких обстоятельствах быть не может. Вот так! На первый взгляд – ситуация вернулась к исходной, существовавшей несколько дней назад. На самом деле – трагическое поражение демократов. Как будто из шара, взмывшего вверх, выпустили воздух. Только что была надежда на единство, серьезную борьбу, победу, и вдруг все рухнуло, причем это чувство испытали многие и многие демократические избиратели по всей стране. Им непонятно происходящее, они не вдаются в детали, просто констатируют, что демократические лидеры опять не договорились. Может быть, из-за личных амбиций.
Думаю, что именно в тот момент было предопределено поражение демократов на парламентских выборах 1995 года. Разрыв договоренностей между "ДВР" и "ЯБЛоком" объективно открыл дорогу дальнейшему дроблению сил демократии. Реальных шансов на победу в выборах у них не осталось.
Июнь 1995 года. В Думе поставлен вопрос о вотуме недоверия правительству Черномырдина. Для нас ситуация непростая: если этот вотум поддержит "Выбор России", он непременно пройдет. До меня доходят вполне внятные слухи, что ястребы из окружения президента, те, что толкали его к силовым решениям, будут в высшей степени довольны устранением Виктора Черномырдина – на его место прочат Олега Сосковца. Поддержав вотум недоверия и вроде бы формально выступив против войны, мы на деле можем помочь именно тем, кто в первую очередь причастен к ее началу. Пока обсуждаем, что делать, неожиданная и страшная новость: отряд Шамиля Басаева напал на Буденновск, захвачена больница, колоссальное количество заложников, в том числе очень много женщин и детей.
Поначалу не поверил, это кажется провокацией. Ведь именно этого ждали сторонники крайних, чисто силовых решений: демонстрации аморальности сторонников чеченской независимости, доказательства, что с ними нельзя иметь дело.
Очень хорошо представил себе дальнейшее развитие событий. Никакая "хирургическая операция", разумеется, не получится, заложников освободить не удастся, будет кровавое месиво. После этого – массовые, стихийные, частично инспирируемые античеченские выступления по всему Северному Кавказу, в других районах России, случаи самосуда, ответные террористические акты и, как неизбежная реакция на них, ужесточение полицейского режима, введение чрезвычайного положения. И прощай демократия.
Со мной связывается Сергей Ковалев. Он в Германии, срочно летит в Москву. Говорит, что надежд практически нет, но попытаться организовать переговоры с террористами мы обязаны. Берет с собой депутатов нашей фракции Михаила Молоствова, Юлия Рыбакова, Александра Осовцова и Валерия Борщова из "ЯБЛока". Вместе они срочно вылетают в Буденновск.
Утром звонок Ковалева, он в Буденновске, объясняет ситуацию. Идет беспорядочный штурм больницы, стрельба по ней, в том числе из БТР, никакой организованной операции по освобождению заложников не получилось и ясно, что не получится, просто перебьют кучу народа. Ковалеву передали через одного из отпущенных заложников предложение Басаева договориться о временном прекращении огня и, в обмен на него, отпустить часть беременных женщин и женщин с новорожденными из родильного отделения. Сергей Адамович просит меня связаться с кем-нибудь из руководителей, способных принять такое решение, попытаться убедить в его необходимости. Ельцина нет в Москве, он вылетел в Канаду на совещание "семерки". Прямо из дома по городскому звоню Виктору Черномырдину. Практически в ту же минуту соединяют. По опыту знаю, что именно в таких кризисных ситуациях у премьера иногда вдруг неожиданно смолкает телефон, никому не хочется брать на себя ответственность.
Передаю Виктору Степановичу содержание разговора с Ковалевым, убеждаю в необходимости прекратить огонь. Надо спасти хотя бы столько людей, сколько можно спасти. Он соглашается, говорит, что отдаст соответствующее распоряжение. Днем выступаю на съезде "ДВР", говорю о том, что наша позиция по вотуму недоверия правительству будет в определяющей степени зависеть от эффективности усилий по разрешению кризиса в Буденновске с минимальными жертвами. Параллельно постоянно держу телефонную связь с Буденновском.