Страница 28 из 30
Поэтому свободно исполнялись западные мессы, реквиемы, пассионы на латыни, немецком и других языках, а М.Г. Климов — выдающийся руководитель Капеллы, сохранивший хор в сложнейший период революционного перелома, — менял на латынь русские церковные тексты, чтобы сохранить возможность их исполнения. Образцы такого "творчества" хранятся в нашей библиотеке.
Преодолевать? Да, пришлось. Но в большей степени — круговое неведение в идеологических инстанциях сути проблемы. Практически многие годы действовал необсуждаемый закон, выразительно однажды сформулированный в трёх словах М.С. Горбачёвым: "Наложили табу на вето". Нельзя — и всё, а почему — обсуждению не подлежит. Исполнение "Всенощной" Рахманинова я выхаживал 7 лет. Но когда оно состоялось, я осознал, что это совсем не долго, ибо стереотипы сознания изменяются крайне медленно.
Однако важнее другое. Если бы на всех этажах партийной и советской власти Ленинграда и страны не было людей, не хуже меня понимавших важность сохранения этого великого наследия отечественной культуры и возвращения его в жизнь народа, бравших на себя серьёзную ответственность и способствовавших этому процессу, я и шагу бы не ступил. От Дзержинского райкома партии до заведующего сектором музыки ЦК КПСС — мне была оказана поддержка и защита. Грех сказать иное.
Православный деятель — это, как я понимаю, статус духовного лица. Моя работа — просто выполнение профессионального и гражданского долга.
"ЗАВТРА". Я был потрясён вашим мастерством, услышав в 1990 году "Всенощное бдение" С.В. Рахманинова. Можно ли назвать это сочинение вашим любимым? Как менялась его трактовка с годами?
В.Ч. Мне кажется, у любого художника любимым становится то, над чем он в данный момент работает. Если он не поглощён целиком этой работой, хорошего результата не будет. Уже три десятка лет мы поём "Всенощную" и каждый раз, как впервые. Это, безусловно, одно из величайших созданий мировой музыки. Но за тридцать лет и хор изменился, и я не стал моложе, да и нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
"ЗАВТРА". Другим вашим исполнительским шедевром музыканты единогласно считают свиридовские хоровые циклы. Считаете ли вы "Песнопения и молитвы" Г.В. Свиридова музыкой, конгениальной вершинам русской и мировой классики?
В.Ч. Для меня вся музыка Свиридова — озвученный лик России, в котором отражена вся драматическая судьба русского народа от древних времён до нашего сегодня. "Песнопения и молитвы", глубокое моё убеждение, — это вторая вершина, возникшая рядом со "Всенощной" Рахманинова в горной гряде мировой музыки.
"ЗАВТРА". Почему в вашем кабинете стоят два скульптурных бюста Свиридова — гипсовый и бронзовый?
В.Ч. Гипсовый случайно может разбиться, бронзовый — нет. Но главное: я каждый день мысленно общаюсь с двумя великими художниками, одарившими меня своей дружбой, — Георгием Васильевичем Свиридовым и Михаилом Константиновичем Аникушиным, автором бюста.
"ЗАВТРА". Судя по тому, что вы исполняете сочинения Сергея Слонимского и других современных авторов, "конец композиторских времён" ещё не наступил?
В.Ч. Жизнь быстротечна и неостановима. Возникшая в музыкальной сфере пауза для нас кажется необыкновенно долгой, а для исторических циклов — один миг. Народятся в России, Бог даст, и новые Мусоргские, и Чайковские, такова уж порода нашего народа. Разве мы ждали Рубцова, а он взял и явился!
"ЗАВТРА". В апреле 2010 года вы исполнили ораторию Листа "Христос" и посвятили концерт памяти Е.Ф. Светланова. Кем был для вас Светланов? Как вы оцениваете роль Швыдкого в судьбе гениального русского музыканта?
В.Ч. Долгие годы существовала условная дирижёрская ось двух Ев-Гениев: Ленинград — Мравинский, Москва — Светланов. Именно они установили высочайшие критерии дирижёрского мастерства и оркестрового звучания. Господь, хотя и в разное время, направил стопы мои к каждому из них. В 45-м году, учась в Хоровом училище при Капелле, мне довелось много раз петь в концертах под дирижёрскую руку Евгения Александровича Мравинского. А в 1962 году я стал его первым и последним студентом на отделении оперно-симфонического дирижирования Консерватории. Продолжалось это недолго, но общение наше сохранилось до последних дней его жизни. И если я чего-то достиг в дирижёрской профессии, главную науку мне преподал Мравинский.
Евгения Фёдоровича Светланова я знал задолго до знакомства с ним. Репетиции, концерты его с ленинградскими филармоническими и с Госоркестром СССР оставляли сильное впечатление. Редкие наши встречи, происходившие в 70-е годы, неожиданно для меня обнаружили, что Евгений Фёдорович очень даже в курсе моих дел, и его доброжелательное ко мне отношение было серьёзной поддержкой, особенно в начальные годы моей работы в Капелле. Сюрпризом оказалась деликатная просьба Светланова разрешить ему исполнить с Капеллой "Всенощную" Рахманинова. В 1991 году в Большом зале Московской Консерватории состоялось то, что принято называть музыкальным событием года. Это был праздник для артистов, праздник для слушателей и назидательный урок для всех, кто называет себя дирижёрами.
Не часто, но с определённой регулярностью мы встречались с Евгением Фёдоровичем в Париже на "Радио Франс", и я готовил хор для участия в его концертных программах с оркестрами. "Христос" Листа оказался последней нашей совместной работой. Гигантское музыкальное полотно впервые звучало во Франции. Два концертных исполнения имели грандиозный успех. Происходило это уже после отстранения Светланова от руководства Госоркестром, где за сорок лет своей поистине подвижнической деятельности он совершил подвиг равный подвигам Геракла: осуществил звукозапись всей русской симфонической музыки, создав её полную антологию и тем самым обессмертив имя своё.
Что касается Швыдкого, то будучи Министром культуры и зачитав по телевидению на всю Россию свой приказ, начинавшийся словами: "Уволить Евгения Фёдоровича Светланова с должности художественного руководителя и главного дирижёра Гос.оркестра РФ", — он сам себе поставил пожизненный диагноз.
"ЗАВТРА". Вы — коренной ленинградец. Старой Москвы уже почти нет — она уничтожена для офисов из стекла и бетона. Коренные москвичи тоже исчезают — явилась какая-то карикатура на Баку. А остался ли старый Петербург—Ленинград? Определяют ли лицо города по-прежнему природные питерцы, которых традиционно считали самыми культурными в стране?
В.Ч. Старый Петербург—Ленинград в своей центральной части пока ещё жив, хотя эрозия коснулась и его. Как многие коренные ленинградцы, любую потерю ощущаю, будто режут по живому. Капеллу горькая чаша потерь тоже не миновала. На территорию и здания, приобретённые Министерством Двора специально для Капеллы в 1808 году, ни у какой власти не поднималась рука до последних лет. Сегодня более половины зданий от нас отторгнуты. Элитное жильё с видом на Дворцовую площадь, где уничтожена квартира Балакирева, бывшая квартира Римского-Корсакова, где ныне располагается школа крупье, — это характерный пример "заботы" государства о сбережении и развитии культурного достояния Отечества. Уж ли не "сатана там правит бал?".
"ЗАВТРА". Это что — ещё не бывшая в истории война мамоны и искусства?