Страница 25 из 29
— Вы хотите сказать, что "Общество крокодила" объявилось в Москве? — спросил я. — Гитана у них — "главная женщина", а мальчик — очередная жертва или новый член банды?
Швефельборн заказал всем нам еще по бокалу джина с тоником.
— Жюль, ты ведь знаком с Гитаной? — спросил он неожиданно у своего нового друга.
— Многие здесь ее знают, — сказал тот, почесав свой приплюснутый нос. — Зачем она вам?
— У нашего друга пропал сынишка. Она может подсказать нам, где его искать.
— Гитана тут ни при чем, — заверил нас Жюль. — Это проделки "нгандо".
— Что за "нгандо"? — насторожился Феликс.
— Рыболовы, которые ночью превращаются в крокодилов и похищают детей. Если родители не обращаются за помощью к прорицателям, люди-крокодилы продают похищенных детей в рабство. То, что вы пытаетесь помочь вашему другу, — хорошо. Видите: вон там, в углу, сидят тету — охранники Гитаны. Поговорите с ними. Они знают, где она.
Между тем, два африканца, на которых указал нам Жюль, заметили, что на них обратили внимание, быстро расплатились и вышли из бара. Попрощавшись с добродушным Жюлем, мы устремились за чернокожими громилами. Они свернули за угол и сели в "джип" болотного цвета. Феликс побежал к своей "Волге". Дверцы машины заклинило. Он матерился вслед уходящему в сторону Новоясеневского проспекта "джипу". Неожиданно к нам подкатил Швефельборн на допотопном рычащем "москвичонке". Феликс плюхнулся в кресло рядом со стариком. Я запрыгнул на ходу на заднее сиденье. Машина взревела, как бомбардировщик, и рванулась в погоню за телохранителями Гитаны. Казалось, мы вот-вот оторвемся от земли и взлетим над городом. Через полчаса мы въехали с потушенными фарами в Серебряный бор.
Швефельборн отлично ориентировался в темноте. Бесшумно преодолевая препятствия в виде завалов мусора и перекошенных заборов, он продвигался к цели — к казавшемуся необитаемым дому без огней. Я следовал за ним, чувствуя себя охотником за крокодилами. Швефельборн, не оглядываясь, поднял руку. Мы приостановились. Сквозь ветви кустов можно было видеть, как две черные тени вышли на крыльцо.
— Ну что, будем брать африкантропов? — шепотом спросил подтянувшийся к нам Феликс, вытаскивая из куртки свой бельгийский браунинг.
— Ни в коем случае, — возразил Швефельборн. — К чему нам осложнять отношения с Нигерией? Пусть убираются отсюда. Мальчик в доме.
Здоровяки-тету заперли дверь на засов и укатили на своем "джипе". Мы с Феликсом проникли в помещение через чердачное окошко, включили свет. Старик оказался прав: в углу комнаты на крашеном деревянном полу сидел белокурый мальчик, пристегнутый наручниками за правую руку к батарее. В левой руке он держал банан, снимая кожуру с него зубами. Перед ним стояла раскрытая коробка с продуктами, привезенная, видимо, только что африканцами.
— Ну, подъем, узник совести! — сказал ему Феликс, перекусив маленькими кусачками цепочку наручников.
Мальчик смотрел на нас с испугом и недоверием.
К ХОРОВУ МЫ ПРИЕХАЛИ ЗА ПОЛНОЧЬ . Чень уже сидел у него в кабинете, читая роман "Мадам Тинубу". После небольшого счастливого переполоха, вызванного возвращением юного авантюриста, его отправили в ванную. А "группа захвата" в полном составе собралась на кухне, где милая жена Хорова угощала чаем с медом диких пчел и яблочным пирогом.
— Не знаю, как вы, — заявил Феликс, запихивая в рот огромный кусок, — а я не успокоюсь, пока не посмотрю в глаза этой так называемой "главной женщине"! Надо бы с ней увидеться и поговорить.
Хоров молча передал Феликсу конверт. Тот извлек из него синюю открытку и зачитал вслух:
" Господин Хоров! Общество защиты прав хищных животных приглашает Вас на праздничный вечер Согласия и Примирения , который состоится 7 ноября 1996 года в Дипломатическом охотничьем клубе". Адрес указан. Это где-то на Таганке...
— Я думаю, можно съездить, — обратился Швефельборн к Хорову. — Мы составим вам компанию. А мальчика Чень готов взять с собой в Данию на некоторое время.
Прошло две недели. В назначенное время мы — уже без нашего китайского друга — появились в Дипломатическом охотничьем клубе. В холле, у входа в ярко освещенный зал, нас встречала Гитана в своей нарядной желто-зеленой шали. Рядом с ней был один из ее охранников-тету с подносом, на котором сверкали бокалы с шампанским.
— Как я рада, что вы приехали! Ваш новый роман не дает мне покоя! Охота на крокодилов описана великолепно! Читая, ощущаешь гнилое дыхание нигерийских болот и зловещий шорох тростника, — сказала она Хорову, бросив тревожный взгляд на Швефельборна. Нас с Феликсом она, казалось, и вовсе не заметила. — Что это за люди с вами? Тоже охотники на крокодилов?
— Я слышал, вы любите экзотику. Позвольте преподнести вам подарок по случаю вашего праздника. — С этими словами писатель вытащил из портфеля завернутую в красную материю бронзовую голову колдуньи из племени йоруба.
Гитана изменилась в лице и рухнула на пол.
Швефельборн взял бокал с шампанским, сделал пару глотков, поморщился и сказал:
— Тьфу! Какая гадость! То ли дело — моя медовуха!
Между тем, защитники животных покинули накрытый в зале стол и высыпали в холл, обступив неподвижное тело Гитаны. На мгновение голоса стихли. Я с напряжением вглядывался в темное, ставшее вдруг безобразным лицо Гитаны. Из ее приоткрытого рта выползла неуклюжая, словно пришибленная, пчела. В установившейся мертвой тишине послышалось слабое жужжанье: пчела пыталась взлететь и не могла.
— Откуда здесь пчелы... в ноябре? — изумился Феликс.
Гости стали расходиться. Праздник не получился.
— А бронзовую голову я у вас конфискую — сказал Швефельборн Хорову уже в машине. — Она украсит мою коллекцию. Считайте это гонораром за мою работу. Я очень устал. А вам советую оставить африканскую тему, если не хотите новых злоключений. Ведь Африка — это цитадель колдовства.