Страница 20 из 27
В 1990 году официально сложилась всесоюзная исламская партия Возрождения, в чье руководство встал ныне покойный Ахмадкады Ахтаев, который был человеком во всех отношениях патриотическим, антизападным, целиком поддерживаю-щим идею сохранения Союза. Но с другой стороны, верхушечная часть тех, кто считает себя лидерами мусульманского политического спектра в России, была ангажирована в русле либерально-демократического направления. К примеру, вопреки позиции Таджикской партии возрождения, таджикская оппозиция вся была ориентирована на сотрудничество с режимом, который пришел к власти в России после 1991 года. Я помню, как Шахрай приезжал приветствовать исламские митинги в Душанбе. Там был российский триколор, там были портреты Ельцина и только что выпущенного из Фороса Горбачева. Чем это кончилось, известно: демократы организовали Народный фронт Сангака Сафарова и развязали гражданскую войну.
Следует отметить, что мы различаем, с одной стороны, великую Россию как евразийскую державу с ее духовной цивилизационной миссией, с позицией угнетенных лидеров и, с другой стороны, режим, который выдает себя за российский. И в тех случаях, когда возникают зоны конфликтов, противостояние идет против прозападного режима, а не против России.
Эдуард Володин. Будучи причастным к некоторым событиям в Абхазии, когда грузинские орды пытались стереть с лица земли абхазскую нацию, я хорошо знаю, что наши русские добровольцы самым активным образом сотрудничали с мусульманами. Более того, я скажу, что, выполняя поручение Фронта национального спасения на Северном Кавказе, у нас были достаточно плодотворные отношения в то время с Конфедерацией народов Кавказа. И то, что тогда продолжения не последовало, это наша слабость того периода. Но, тем не менее, наработки здесь есть. Есть лидеры на Северном Кавказе, с которыми при благоприятных условиях уже сейчас возможны нормальные политические взаимоотношения.
Другое дело, что у ряда мусульманских движений был все-таки пантюркский романтизм, и от этого никуда не денешься. Я это наблюдал в Татарии, частично это видно было и в Сибири. Пантюркская парадигма, к примеру, сильно повлияла на ту ожесточенность борьбы, которая происходила в Боснии. И это очень для нас опасно, потому что пантюркизм — это идеология и политическая практика, нацеленная на разрушение Российского государства. Нам, русским, надо дать на нее ответ в интересах не только русского народа, но и всех народов России.
Наконец, что мы не сделали, и это наша большая ошибка, — это не установили прочные связи с арабским исламским миром и Ираном. Конечно, наши постоянные контакты с Ираком дали свой результат, но политической ответной реакции мы не получили. И с Ливией у нас были и сейчас продолжаются постоянные контакты, но они не обеспечены ни экономически, ни, опять же, политически. Думаю, что и с Ираном взаимоотношения патриотического движения могли быть более продуктивными. Мусульманский мир не знает подлинной позиции наших политических лидеров. Просто удивляешься: в Ираке в министерстве иностранных дел мы открываем выставку, а на ней Ирак презентует огромной книгой с иллюстрациями… Жириновского как лидера патриотического движения России.
??? Я думаю, что не вина мусульман в том, что они оказались не востребованы в России. Если патриоты будут и дальше говорить, что доминантой являются православие и русские национальные интересы, то отход мусульман от патриотической идеи обеспечен.
Вот, например, Михалков приехал в Нижний Новгород снимать фильм. Подходит к окну и видит мечеть. Он спрашивает: что это такое? Ему отвечают: мечеть, мы, татары, здесь живем. Он: как было бы хорошо, если бы здесь стояла церковь. И спрашивает дальше: а сколько лет вы здесь живете? Отвечают: тысячу лет. Это невежество людей, которых считаются эталоном российской культуры. Не хотелось бы нам, мусульманам, быть пасынками в нашей стране.
Виктор Илюхин. Мы все должны исходить из одного неотъемлемого фактора. У нас одно государство, мы один народ, который имеет вековые традиции совместного проживания и общения. Самое главное, чтобы нам эти традиции не растерять. Наверное, наше государство было сильным и потому еще, что были крепкие связи между русским православием и мусульманским миром. Иначе не было бы Победы в 1945-м, не было бы таких созиданий, как КАМаЗ в Татарии.
Но начиная с 80-х годов те, кто развалил Советский Союз и разваливает сегодня Россию, делают неимоверные усилия для того, чтобы между мусульманином и русским легла какая-то черта, межа. В какой-то степени это им удалось. Почему они действуют именно в этом направлении? Потому что для развала Союза в первую очередь необходимо было внести распри в национальном вопросе. Именно национальный вопрос, в силу своей тонкости, чувствительности, может быть огромной разрушительной силой. Все это мы должны хорошо помнить.
Вспомните, как Старовойтова и Попов говорили, что на территории Советского Союза должно быть 57 государств. А как резать? Неизбежно — по национальному принципу, и получится Босния. Другие сегодня горланят о губернализации России, прекрасно понимая, насколько это всколыхнет национальные республики и автономии. Поэтому мы должны отделить то здоровое, что исконно принадлежит России, на чем держится государство, от тех деструктивных сил, которые пытаются его уничтожить.
И, наверное, этих проблем никогда не возникало, если бы не накапливались социально-экономические вопросы. Когда стало не хватать продуктов питания, когда экономика начала хромать, когда безработица появилась, возникло желание объяснить это национальным или религиозным неравенством. Когда же в стране благополучно, мы забываем об этом и просто говорим: мы единый народ.
Сергей Лыкошин. Даже из сегодняшнего нашего разговора очевидно, насколько надуманна политическая подоплека православно-мусульманского конфликта, который навязывается нам сейчас некоторыми средствами массовой информации и политикой одной сверхдержавы. Если говорить о России как о державном организме, то здесь сложился один уникальный и самобытный мир, включающий в себя как православную составляющую, так и многообразие исламского мира.
Мы прекрасно понимаем, что исламский мир, существующий в России, общинно, культурно и религиозно многообразен. Внутриконфессиональное единство — и в православии, и в мусульманстве — с течением 70 лет Советской власти было во многом утрачено. И в связи с общим безбожием была утрачена возможность сохранения национального мира, возникло новое конфликтное поле, в котором социально-экономические причины превратились в подоплеку национальных причин. Отсюда очень просто диктовать свою волю извне, навязывая те или иные концепции и создавая определенные предубеждения одной общности против другой.
То, что происходило в России до 1917 года, наиболее полно отвечало интересам как православной, так и мусульманской конфессии. Были две составляющие силы общества, которые в течение столетия отработали свое взаимодействие и нашли тот многообразный режим согласия, который отвечал интересам всей державы.
Но то, что произошло в 80-90-е годы, — это конфликтное поле, возникшее в отношениях мусульман и православных, это следствие общего безбожия, которое сформировалось на протяжении 70 лет нашей замечательной советской жизни. Я отнюдь не хочу оскорбить державный период Советского Союза, потому что мудрая политика нашего великого вождя выстраивалась в державную составляющую жизни многополюсного государства. Конечно, красный опыт заслуживает уважение хотя бы тем, что в течение 20-30 послевоенных лет сумел найти общий социальный тонус взаимодействия всех народов Советского Союза. Развитая экономика, достаточно державная политика — все подводило к мысли, что Советский Союз мог продолжать существовать. Однако насилие над культурой, насилие над православием и исламом, господствовавшие в то время, уже сказались в той осторожности, которую мы проявляем во взаимоотношениях между собой.