Страница 1 из 2

Моя любимая обойма

Если бы не эти проклятые наркотики, все могло быть совсем по-другому! Совершенно по-другому! Я просто уверен, что именно наркотики во всем виноваты! Берегите своих детей - упаси бог им связываться с этим злом, и уж тем более - заниматься их распространением. Ой, я что, говорю банальности? Ну, вы уж простите, ОНИ спутали все мои мысли. Что, наркотики? Нет, я их никогда не употреблял и вам не советую. Я уж лучше водочку, вино или одеколон в крайнем случае... Хотя, знаете... Может, лучше наркотики, чем одеколон... Или там, тормозная жидкость... Да, пусть ваши дети лучше наркотики употребляют! Да! А что такого? Подумаешь, наркотики...

Так, о чем это я? Ах, да. Ну, если бы в том пакете вместо наркотиков оказались, скажем... Ну, я не знаю... Бутерброды какие-нибудь. Сменная обувь. Книжки. Детское питание. Или там, инструмент слесарный... Откуда я знаю, что бандиты в пакетах носят? Ну, надавали бы мне по мозгам эти ·браткиЋ, ну отбили бы почки. Подумаешь, эка невидаль! Ну, помер бы я, в конце-концов, от побоев - подумаешь! Невелика потеря для человечества.

Если разобраться - кому вообще нужен бездомный философ, пусть и с дипломом МГУ? Кому они вообще сейчас нужны, философы? Трансцендентальное единство апперцепции суть нечто априорное... Что я сказал? Не поняли?

Ну, и братки не поняли, когда меня поймали. Я-то пакет стянул, думал, там что ценное. Или пожрать чего. А они меня догнали, с ног сбили и спрашивают: кто, мол, приказал героин спереть?

А я возьми, да и ляпни. Первое, что в голову пришло. Вот это самое, про априорное... А они, значит, решили, что я из азербайджанской группировки. Язык, типа, похож.

Я решил тут объясниться, по-человечески.

А у них один такой здоровенный лоб был. Ну, бычара просто. Они его Быком и называли. Так тот, не стал ждать, пока я дам толкование терминам, а достал ба-альшой такой пистолет. Во-о такой! Смотрите. Вы куда смотрите? Я показываю! Во-о такую ·дуруЋ достал и мне в голову - ·бах!-бах!-бах!Ћ

Что? Да-да, именно три раза. Я еще, помню, удивился - зачем три раза?

Хватило бы и одного... Но, ха-ха, как видите, не хватило. Дырки во лбу видите? Ага. Вот эти.

Это у них гнездышки теперь. У кого, у кого? У пуль, разумеется. Только вы туда пальцами не лазьте. Они могут разозлиться. И я не уверен, что у вас в голове они тоже захотят гнездышки свить... Ага... Не захотят. Башку разнесут, да домой и вернутся.

Чего вы на меня уставились? Я сам обалдел, когда узнал!

А то, помнится, лежу на асфальте, дождик такой ме-ерзкий капает... А я думаю: ·Вот я покойник, к примеру. Так чего за мной ангелы не прилетают? Или там черти? Я не знаю, чего заслуживаю больше... Так, блин, неужели я вообще никого не интересую?! Вот проклятье! Всю жизнь никому нужен не был, и даже сейчас... Нет, вот собачка подошла, заинтересовалась. Лизнула даже. И тоже ушла, проклятая!Ћ

Так я лежал-лежал. Мерз, понимаете ли.

Приезжает, наконец, опергруппа. Ну, думаю, явились - не запылились... Давай меня мелом обводить, фотографировать.

Слышу разговоры:

- Вот и из прокуратуры пожаловали... Это, конечно, хорошо. А когда, мол, труповозка подъедет? - это один, значит говорит.

- Дык, к утру! - другой отвечает.

Я как представил себе, что до утра буду здесь под дождем мокнуть, так и плюнул на это дело. Встаю, отряхиваюсь и говорю:

- Спасибо, конечно, граждане начальнички, но мы, покойники, тоже люди. И до утра валяться в подворотне не приучены...

Смотрю я, значит, на этих самых оперов, как на них фуражки вверх, к МКС стартуют, как они орать начинают и разбегаться в разные стороны, и до меня доходит: если меня пристрелили, а я тут хожу и мерзну, да на неврастеников впечатление произвожу, значит, пристрелили меня, все-таки, не до конца. Тогда я зову этих самых нервных оперативников и произношу так, с укоризной:

- Братцы, - говорю, - Начальнички вы разлюбезные. Извольте из мусорного бака-то вылезти, да и разобраться: куда мне ехать? В морг или в поликлинику? И на чем? Сами посудите - если в морг, то на трамвае ехать как-то неудобно... Пассажиры не поймут.

Смотрю, оперативники мои как-то приободрились, вылезли из-за мусорки, бочком, эдак, ко мне подошли, только в лицо смотреть боятся. Еще бы: морда небритая у меня, самому страшно в зеркало пялиться. Да еще и в крови вся...

Тут и представитель прокуратуры в себя пришел. Встал, посмотрел на меня и опять откинулся, болезный. Нет, ну я против того, чтобы такие впечатлительные в ·органахЋ работали. Это мое мнение, если хотите...

Привезли меня в больницу, отмыли физиономию, повели к врачу. Врач попался - что надо. Его ничем не прошибешь. Смотрит на меня так задумчиво-задумчиво.

- Да, - говорит, - три пули в голове - это прекрасно. Это просто замечательно...

И давай мне разные вопросы задавать. Глупые, конечно, вопросы. Ну, где право, где лево, где белое, где черное. Как меня зовут. Что такое Абсолютная идея и как она выражается в философии Гегеля.

Ну, я, конечно, на все вопросы ответил. Что же я, дебил, что ли?

Врач мне и говорит:

- Поздравляю, дорогой вы мой человечек, вы уникальный случай. Три пули аккурат одна над другой сидят в вашем головном мозге, а вы и не дебил вовсе. Поздравляю!

Встал и долго так тряс мне руку.

- Вы, - говорит, - здоровы. И кровь уже не идет - благодарите сестру-сиделку, что успела зеленкой лоб помазать...

Идите, говорит, домой, и старайтесь соблюдать покой и вести более размеренный образ жизни. А через неделю приходите - я, мол, по вашему случаю, диссертацию писать буду.

Сразу видно - умный и деловой человек!

Я поблагодарил и ушел.

Пришел, значит, домой. Люк над собой задвинул, дай, думаю, посплю. А то день выдался тяжелый. Все-таки, не каждый день получаешь три пули в голову...

Ну, лежу, ворочаюсь. Что-то спать не дает. Шуршит что-то в углу. Под трубами. Зажег я свечку, смотрю - точно, крыса! А я этих крыс - ух, как ненавижу! С детства. А здесь они вечно мои запасы грабят. И я ее вижу - а запустить в нее - ничего под рукой нет! Как на зло!

И я разозлился так, и подумал ·Что б ты сдохла, крыса!Ћ

И тут у меня в башке - ка-ак бабахнет! Я еще в себя прийти не успел, а тут снова по башке ·бац!Ћ, будто кувалдой!

Я поворачиваюсь к зеркалу - есть там у меня дома такой приличный обломок - смотрю, а у меня из одной дырки во лбу дымок идет! И порохом пахнет!

Я еще въехать в происходящее толком не успел, а уже подбегаю к крысе... Смотрю - а она дохлая, чуть по стенке не размазанная, и дырка у нее в брюхе больше самого брюха... И кровищи-то!

Я уж почем спонталыку сбит был, а все равно допер - это ж моя пуля! Что в голове засела! Это выходит, я крысу эту из собственной головы пристрелил!

Ну, какой-нибудь физик там стал бы охать - ой, да так не бывает! Но я-то темный неграмотный философ, и знаю, что в нашем мире бывает все. Я вам как-нибудь такое из нашей бомжатской жизни расскажу, что это просто ерундой покажется...

Так вот... Сижу я, думаю. Как же это так братцы, а? Стрелять башкой - это вам не на паперти побираться и не лобзиком выпиливать... Еще думаю - раз удара было два, значит, пуля в голове осталась одна. Дай-ка я попробую от последней таким вот манером избавиться - и буду снова нормальным здоровым бродячим мыслителем.

Взял, я значит, банку тушенки и поставил ее невдалеке на кирпич, отошел назад и подумал: ·Как же я тебя, тушенка, ненавижу!Ћ

И что вы думаете? Ни фига! Потому, что соврал я: тушенку я нежно и искренне люблю, а ненавидят ее только зажравшиеся снобы вроде того Быка, который в меня стрелял...

Только я про Быка вспомнил, как осерчал, и тут же в башке бахнуло... А через секунду бахнуло снова!

Тушенку, конечно, разнесло в дребезги. Очень я сожалел о ее бессмысленной кончине. Но нашел в себе силы и призадумался.