Страница 3 из 77
Хотя сначала я даже немного испугался — а вдруг Валайбойфр, владыка Ада, нашел способ проникнуть за нами в прошлое и прислал одного из своих первых заместителей? Потому что вид «дичи» как раз был в том же стиле, что и архидемонов ада. Но Алвит меня, остолбеневшего и уже готового активизировать один из мощнейших артефактов витязя, "столп пламенный", «обрадовал» — по его словам мы наконец-то нашли подходящую и «вкусную-вкусную» добычу. Пришлось презреть собственный здравый смысл, перебороть отвращение, сразится с собственными глазами и поверить.
Это был великий подвиг! «Дичь» — существо, размером с крупного быка, по форме напоминающее медузу, мутного цвета, ползущее по траве и оставляющее за собой широкий след из бурой слизи. Из бесформенного тела время от времени вырастали отростки, хватающие листья с кустов и деревьев и затягивающие внутрь. Со всех четырех сторон торчали "кошачьи усы", дрожащие в такт малейшим колебаниям ветра, а спереди помимо всего был еще один ус, как у улитки, ощупывающий дорогу. Все это «нечто» постоянно меняло свой цвет — то оно было грязно-серым, то темно-бурым, то цвета детской неожиданности, а то и вообще цвета, по сравнению с которым даже серо-буро-малиновый покажется красивым.
Почему Алвит решил, что эта тварь съедобная — я не знаю. Он сам признался, что никогда с такими существами не встречался, а ее съедобность — просто неоспоримый факт, и до него даже не доходило, почему я этого не понимаю. В то же самое время убивать медузо-улитку Алвит поручил мне — обе его дубины оказались совершенно бесполезны. Они проходили сквозь тело, покрываясь слизью, но особого вреда при этом не нанося — «улитка» «попробовала» дубину Алвита и его самого на вкус, результат ей не понравился, так что она просто продолжала свой путь, начисто игнорируя все попытки зыкруда ее убить.
Пришлось вмешаться мне. Арбалеты тут были бесполезны — как и дубина Алвита, стрелы пролетали улитку насквозь, не причиняя особого вреда. Пришлось обратиться к магии.
Охота с помощью магии эффективна, но совершенно не спортивна. Никакого кайфа в этом нет — среди зверей иншие не встречаются, к магии они устойчивости не имеют, так что разделаться с ними можно десятком разных способов. Самый подходящий для высших млекопитающих, начиная от белок и заканчивая турами и бизонами — просто послать им мысль, что сейчас самое время умереть. Это для людей такие мысли привычны — любой человек хоть раз в жизни да задумывался о смысле жизни и о том, что ему когда-нибудь предстоит умереть. Для зверей все не так — для их примитивных мозгов чужда мысль о том, что когда-нибудь они умрут, и если их убедить в обратом, то они тут же и умрут. Хороший способ добывать беличьи шкурки, потом хвастаясь, что "в глаз попал".
Однако у данного способа есть свои ограничения. Основное из них — животное должно быть достаточно умным, чтоб до него мысль о необходимости немедленно умереть дошла. Часто не работает на больных бешенством, просто на безумных — а такие и среди зверей встречаются, ну и, конечно же, на тех биологических видах, у которых мозгов не хватает. Например, на многих птицах — если с вороной или попугаем способ подействует, то с курицей не всегда. Хотя, честно говоря, даже среди куриц встречаются гении — я с одной такой гениальной курицей даже был знаком, умнее многих собак была! Жаль, что не дожила она до тех времен, когда я научился свои способности иншого контролировать — любимая курица в супе, одна из первых трагедий в моей жизни.
И уж, конечно, такой метод охоты не действует на примитивные виды — насекомых там, или рыб. И на медузу-улитку, понятное дело, тоже не подействовал. Размера-то она большого, а мозгов меньше, чем у самого тупого муравья, это при том, что у муравьев мозгов вообще нет.
Были другие методы магической охоты — дичь можно поджарить магическим пламенем, заморозить магическим холодом, остановить магией сердце. Да вот только слизь не горит, морозов не боится и сердца не имеет! Разрезать — не выйдет, срастается быстрее, чем ее режут. Прост превратить в ничто — не сложно, но какой смысл в охоте, если в ее результате получаешь ничто? Вот и пришлось мне прямо на ходу изобретать нечто новое.
В конце концов придумал — убивать медузо-улитку мне же было не обязательно. Вот я ее и обездвижил — самым банальным образом, оторвав, отрезав и отрубив все усы и усики. То, что я получил в результате — живую, но неподвижную кучу слизи, по словам Алвита съедобную, безвольно лежащую посреди леса и рефлекторно дергающее вырастающими из тела отростками.
Это «нечто», предварительно создав защищающий от капающей слизи защитный щит, я и потащил в к остальным. Дичь оказалась совершенно не тяжелой — если по размеру она была с крупную корову, то весила килограмм десять-пятнадцать, не больше. Я даже ее вес магически не облегчал — надо же иногда и телу своему давать физическую нагрузку.
И вот я, наконец, «медузу» донес. Обрадовав Бесса, что это теперь будет наш обед, ужин, да и вообще пища на ближайшее время, я скинул ее посреди поляну и присел отдыхать от трудов праведных.
— Это есть? — никак не могла поверить Лерка.
— Ага, — подтвердил я, уплетая слизистую улитку за обе щеки.
— Вкусно, вкусно, Лер! — подтвердил Федя, не отстающий от меня.
— Но ведь… — Лерка бросила последний взгляд на своего жениха, но и Бесс только и смог, что пожать плечами, проглатывая очередную порцию медузо-улитки.
На Лерку страшно было смотреть. Голод у не боролся с чувством брезгливости, и даже глядя на нас, закрывающих глаза от удовольствия, она не могла поверить, что ЭТО можно есть. А ведь еще пол часа назад даже я смотрел примерно таким же взглядом на Алвита! И не мог поверить, что смогу так же, как и он, отрывая от все еще живого тела существа куски бросать их себе в рот, облизывая покрытые слизью пальцы. Но делать было нечего — раз уж я притащил сюда такую добычу, то мне ее первой и дегустировать. По словам Алвита выходило, что ни жарить, ни варить ее не надо — мол, сырая даже лучше. Поверил. Переборол себя, вырвал кусок слизистой плоти, попробовал…
Как бы так сказать… Если смешать сахарную вату, клубничный джем, бутерброд с черной икрой и арбуз в единое целое, причем так, чтоб сладкое с соленым друг другу не мешало, а дополняло, то примерно выйдет как раз вкус этой медузы. Легкий, сладко-солоноватый, тающий во рту — я уже давно не наслаждался таким вкусом. Следом за мной к трапезе приступил и Бесс, потом, закрыв глаза, Федя. Лишь Лерка держалась до последнего — смотрела на нас, сытых и довольных, но держалась. Не могла переступить через себя, пол часа еще боролась, но тоже не выдержала. Смелая девушка — рискнула, и не пожалела!
Еще как минимум час в лесу можно было наблюдать интересную картину — на небольшой полянке, прямо на траве, сидят четыре человека и один зыкруд, отрывают от мутно-слизистого существа куски, и едят, едят, едят…
Когда мы наелись, выяснилась еще одна интересная вещь. Оказывается, даже лишившись всех органов чувств и трети туловища существо чувствовало себя превосходно — стоило на тело бросить пару листиков, как они тут же поглощались, и с тем же самым темпом корова из клубничной сахарной ваты набирала вес. Это было прекрасно! Как оказалось, я добыл не просто один обед — я добыл походную кухню, фабрику по переработке веток и листвы во вкусную и съедобную пищу. Так что, покидая полянку, куда нас выбросило из портала, и направляясь на юг, в сторону обещанного Лимпом Темноводска, медузо-улитку мы прихватили с собой. Она хоть и большая, но легкая, так что нести я ее поручил, с его полного одобрения, Феде. Выглядело это красиво — улыбчивый карлик несет на себе огромную слизистую тушу, время от времени, думая, что мы не замечаем, прямо на ходу отрывая куски и бросая себе в рот.
Темп нашей ходьбы оставлял желать лучшего. Делая два, три километра в час, за день мы проходили двадцать, в лучшем случае двадцать пять километров — почти ничто. Правда, мы и не особо спешили — некуда. Что бы нас не ждало, в запасе пару десятилетий есть, так что спешить смысла нет никакого. Да и Лимп, тот, который у меня, уверят, что именно в таком темпе неделю до Темноводска и идти. А второй Лимп, который у Алвита, помалкивал — для него все это в первый раз было, вот и запоминал, чтоб потом, в будущем, все это нам слово в слово передать.