Нити зла

— Эзель читал стихотворение. — Голос императрицы дрожал от напряжения. — И я его дослушаю.

Мос, трясущийся от гнева, воззрился на злополучного поэта. Рекай почти услышал, как сердце Эзеля провалилось в пятки. Благие намерения его сестры дали прямо противоположный результат. Ларания отказала Мосу, а повинен в этом оказался ее беззащитный друг. Весь гнев императора обратился на него.

— А что ты скажешь, если твой драгоценный поэт внезапно лишится покровителя?

— В таком случае ты внезапно лишишься жены! — выпалила Ларания.

— Ах, он столько для тебя значит? Этот недоделок?!

— Этот недоделок — гораздо больше мужчина, чем ты! Он, в отличие от тебя, умеет держать себя в руках! Императору это тоже не помешало бы!

Это было уже слишком. Мос замахнулся, чтобы ударить Ларанию.

Гнев женщины внезапно обратился ледяным спокойствием.

— Осмелишься? — Голос ее напомнил царапанье ногтей по ржавому металлу.

Перемена, произошедшая в жене, остановила Моса. Он никогда прежде не поднимал на нее руку, никогда настолько не выходил из себя. Трясясь от ярости, он заглянул ей в глаза и вдруг подумал, какой невозможно красивой она становится в пылу ссоры и как он ее любит и ненавидит одновременно. Император бросил последний злобный взгляд на Эзеля и ринулся вон из павильона.

Рекай выдохнул. Он и не заметил, что перестал дышать от волнения. Эзель выглядел ужасно. Ларания стояла с гордо поднятой головой, грудь ее вздымалась. Она одержала победу над мужем и была этим довольна.

Настроение, однако, уже не позволяло продолжить веселье. По негласному соглашению, все трое разбрелись по палатам. Позже Ларания столкнется с Мосом, они помирятся и пылко предадутся страсти, еще немного горячась от пережитой ссоры. Они не будут знать, равно как и сейчас не знают, что Какр наблюдает за ними через Узор.

Глава 10

Кайку, Саран и Тсата прибыли в Провал ранним утром. Путь из Ханзина дался нелегко. Тайными тропами, под покровом ночи они пробрались в Ксаранский Разлом. Им удалось проскользнуть в самое сердце земной трещины, не встретившись с враждебными духами, обитавшими там. Те, кто знал о миссии Кайку и догадывался, кто приехал вместе с ней, восприняли их возвращение с большим оживлением. К полудню представители высших эшелонов Красного ордена и Либера Драмах собрались, чтобы выслушать то, что скажет им шпион. Кайку тоже пригласили — по настоянию Сарана и Кайлин. Она испытала облегчение: было бы неоправданной жестокостью не пригласить того, кто пожертвовал на операцию два месяца жизни и едва не расстался при этом с той самой жизнью!

Собрание проходило на верхнем этаже полукруглого здания, негласного центра Либера Драмах. Дом стоял на одном из верхних ярусов Провала, его выгнутый фасад смотрел на город и долину внизу. На открытом верхнем этаже, между колоннами, поддерживающими плоскую крышу, тянулось кованое ограждение высотой по грудь. Весь этаж представлял собой одну комнату. Именно здесь проходили все собрания и редкие театральные представления и декламации. Тс, кто строил это здание, больше заботились о его функциональности, чем о красоте. На бежевых стенах висели дешевые гобелены, на полу лежали циновки из ивовых прутьев. В одном из углов стояло священное колесо, а кое-где тоненько позванивали музыкальные подвески, призванные отгонять злых духов. Этот предрассудок мог показаться нелепым где угодно, только не в Ксаранском Разломе.

Встреча проходила в неформальной обстановке, но даже элементарные правила вежливости требовали, чтобы подали закуски. На традиционных низких столах стояли маленькие тарелки и металлические чаши с вином и горячими напитками. Кайку сидела рядом с Кайлин и двумя другими сестрами Красного ордена, которых никогда прежде не встречала: состав его постоянно менялся, за исключением Кайлин. У нее была паранойя на тему того, чтобы точное число членов ордена не знал никто и что нужно рассеять сестер, дабы одна-единственная катастрофа не повлекла за собой гибель всех. Неподалеку сидели Заэлис и Джугай, его правая рука. Джугай перехватил взгляд Кайку и подбодрил ее улыбкой. Она вздрогнула, но улыбнулась в ответ. Тсата сидел отдельно, не за столом, а в дальнем углу комнаты.

Кайку задержала на нем взгляд. Она не понимала, что вообще здесь делает ткиурати. Почему сопровождает Сарана в такую даль? И что за отношения их связывают? Кайку уже почти перестала сердиться из-за того, что еще месяц назад Тсата бесцеремонно рисковал ее жизнью, использовав в качестве приманки, но ей так и не удалось ничего узнать о нем. Саран тоже отказывался о нем говорить, оправдываясь тем, что, если бы ткиурати хотел что-то рассказать ей о себе, он бы непременно это сделал. Кайку не понимала, на самом ли деле Саран уважает мнение и странные обычаи своего друга или же просто хочет ей досадить.

Кайку подумала о Люции. Ей хотелось бы навестить бывшую наследную императрицу перед собранием, но она предположила, что и после него у нее будет время. И все-таки что-то не давало покоя, в душе появилось слабенькое сосущее беспокойство. Когда Кайку осведомилась о здоровье Люции у Заэлиса, тот живо ответил, а потом быстренько сменил тему. Раньше он никогда подобным образом не реагировал. Мисани на ее месте заподозрила бы, что здесь что-то не так. Но на месте Кайку была Кайку, а потому она предположила, что виновата сама и зря не надавила на Заэлиса.

Воцарилось молчание. Саран встал спиной к ограждению. Солнце освещало контур его фигуры. Пришло время узнать, ради чего она рисковала жизнью, и решить, стоило ли оно того.

— Очень немногие из вас знают меня, — начал Саран. Из его четкой речи теперь почти исчезли кураальские окончания. В узком строгом одеянии он походил на генерала, обратившегося к своим войскам, И голос его имел ту же власть. — И потому для начала я представлюсь. Мое имя Саран Иктис Марул. Уже несколько лет я являюсь шпионом Либера Драмах. И я объехал государства Ближнего Света: Сарамир, Охамбу, Кураал и отдаленный Иттрикс с одной лишь целью — узнать все возможное о ткущих Узор. И сейчас, с вашего позволения, я расскажу вам о том, что выяснил.

Саран выдержал театральную паузу и обвел взглядом собравшихся. Кайку внутренне дернулась: она вдруг поняла, что, делая заявление перед таким количеством людей, Саран подвергает себя большому риску в будущем. Ведь чем больше человек знают о том, что он шпион, тем больше шансов, что его разоблачат. Кайку еще не догадывалась, с чем связана такая беспечность. Но уж явно Саран не тщеславен настолько, чтобы пойти на огромный риск ради одного мгновения славы!

— Сарамир забыл свою историю. Вы так гордились тем, что заселили этот гигантский континент, что не задумались о том, от чего отказываетесь. Уничтожив угатов, аборигенов, вы очистили доску истории и предали забвению тысячелетнюю память этой земли. Но другие континенты все еще помнят. Племена Охамбы веками жили изолированно, недоступные для цивилизации других народов. В Кураале шло насаждение доктрины, теократы переписывали историю, но недостаточно тщательно, и тот, кто знает, где искать, всегда может раскопать крупицы истины. Внутренние войны разрывали Иттрикс, власть переходила из одних рук в другие, и документы оказались утеряны. Их почти невозможно отыскать, но и уничтожить тоже невозможно. История остается. Даже здесь. И мне кажется, не стоит забывать ее, потому что никому не известно, как события прошлого могут повлиять на наше настоящее.

Кое-кто из собравшихся недовольно заворочался: подумать только, этот кураальский выскочка отчитывает их за их прошлое, менаду тем как именно кураальцы вытеснили их с родного континента! Но на раскрашенных губах Кайлин Кайку заметила легкую улыбку.

— Я буду краток и начну с хороших новостей. — Саран отбросил волосы с лица и свысока посмотрел на Заэлиса. — Позже я смогу представить подробный отчет тем, кто захочет его услышать. — Он широким жестом обвел аудиторию. — Путешествуя по всему Ближнему Света, я искал три вещи: во-первых, следы того разрушения, которому подвергается наша земля и которое мы считаем побочным эффектом колдовских камней ткущих; во-вторых, ткачей или тех, кто походит на них, а в-третьих — сами колдовские камни, которые, как известно, являются источником могущества ткущих.