Страница 131 из 139
Промысел мясошкурных зверей и птиц имел у народов Колымы, как и повсюду на Севере, чисто потребительское значение. Товарную продукцию давала населению только пушная охота, в тундре, в частности — промысел песца. Многочисленные, встречающиеся в «Путешествии» описания сообщают ценные сведения о распространенности и значении песцового промысла, о периодичности набегов (миграций) песца, об основном, почти единственном орудии его добычи — ловушке давящего типа, распространенной на всем Крайнем Севере СССР — пасти (146, 161, 225, 269, 340).
Сведения эти требуют лишь немногих пояснений и уточнений:
Насторожка — это деревянный прут в пасти (или вообще в ловушке любого типа), к которой прикреплена нажива (приманка). Зверь, сдергивая наживу с насторожки, приводит в действие пасть — спускает ловушку. Отсюда происходит и упоминаемый Врангелем глагол насторожить (146).
Разных других пушных зверей, промышляемых на Колыме (белка, заяц, горностай, лисица и пр.), Врангель называет по-местному: «мелкая пакость» (146). Термин этот больше нигде, кроме Камчатки, не встречается и является, видимо, чисто локальным. Его приводит, кроме Врангеля, только В. Г. Богораз в своем колымском словаре,[227] указывая, что применяется он преимущественно к лисицам и песцам. Из различных орудий добычи этих зверей автор упоминает о ловушках, силках, кляпцах, пастниках, пастях (146, 225, 276). По поводу этих терминов надо заметить следующее:
Ловушки, или самоловы — собирательное, общераспространенное название самых разнообразных орудий добычи различных зверей и птиц. Сюда относятся, в основном, четыре группы орудий добычи: 1) давящие своей тяжестью (пасть, слопец, кулема, плашка), 2) ущемляющие (капканы, черканы), 3) ранящие и убивающие (очеки, самострелы), 4) ловящие (сети, тенета, силки или петли, перевесы). Объединяющим признаком всех этих ловушек, является принадлежность их к так называемым пассивным орудиям добычи, рассчитанным не на активные действия промышленника, а на самопопадание зверя в самолов.
Силки или петли, в частности удушающие или задерживающие промысловый объект, являются одним из самых распространенных орудий добычи зверей и птиц. В тех или иных вариантах они применяются на всех, в сущности, животных, начиная от самых мелких птиц (рябчика) и зверьков (бурундук) и кончая самыми крупными (глухарем, лосем). Вся разница состоит в размерах, материалах, способах установки.
Кляпцы, рассчитанные на умерщвление или ранение объекта, тоже весьма разнообразны. Применяются они на мелких и средних зверей (от горностая до зайца, лисицы, даже волка).
Термин пастники применен в данном перечне (225) ошибочно, хотя в другом случае (146) ему дано правильное объяснение: пастники — это участки промысловых угодий в тундре, на которых поставлены пасти.
Из других орудий «Путешествие» упоминает еще о копье (см.) и пальме (213, 313), не совсем правильно описанной Врангелем. Пальма — длинный нож с односторонним широким лезвием, прикрепленный к очень длинной палке; пользовались им как режущим и колющим оружием. Большой интерес представляет впервые описанный Врангелем и весьма оригинальный способ охоты на волка, практиковавшийся оседлыми чукчами. Приманкою служила своеобразная пружина, попадавшая в желудок зверя (312). Врангель уделил внимание и некоторым нецелесообразным приемам охоты, бытовавшим на Колыме. Он отметил громадную гибель попадавших в ловушки зверей в результате нерегулярного высмотра (см.) Сюда же относится и практиковавшееся охотниками извлечение из нор маленьких щенков песцов и лисиц (норников), бывшее чисто хищническим способом промысла (146, 269).
«Путешествие» приводит и весьма ценные, первые в этнографической литературе, описания морской охоты (зверобойного промысла) чукчей и эскимосов. Врангель показал громадную роль морских зверей в жизни берегового оседлого населения, аналогичную значению оленя для кочевников тундры, и описал важнейшие способы промысла моржей и тюленей (312–313). Следует лишь заметить, что и зимняя охота с сетью и весенняя с маскировкой происходили не у проруби, как обмолвился в одном месте автор (312), а у продушины (продуха), устраиваемой самим тюленем для дыхания. Об этом он упоминает сам в нескольких других местах работы (195, 201, 249). Дал Врангель и единственные в литературе описания охоты медведя на тюленя и своеобразного симбиоза песца с медведем (201). Промысел на белого медведя, относящийся по всей своей обстановке к морской охоте, справедливо охарактеризован как самый тяжелый и опасный вид охоты (295, 313). К этому можно лишь добавить, что, как установлено последующими исследованиями, занимались им далеко не все чукчи и эскимосы, а лишь особенно опытные и физически выносливые охотники.
Пакасть мелкая — см. «охота».
Пальма — см. «охота».
Парка — см. «одежда».
Пасть, пастник — см. «охота».
Педерастия — была распространена среди чукчей далеко не так широко, как пишет Врангель (314). Связана она была, видимо, с совершенно неизученным явлением — так называемыми «шаманами превращенного пола» (эфеменизированными мужчинами, носившими женское платье и исполнявшими женскую работу).
Петля — см. «охота».
Плавь — см. «охота».
Пластина — см. «охота».
Плот — описанный Матюшкиным трехугольный плот (290) является по своему типу чисто юкагирским плотом (мино).
Побочень (побочня) — один из парных конских вьюков весом три пуда.
Побэ(е)рд, бердовать — см. «езда на собаках».
Поварня — нежилая избушка на проезжей тропе, устраивалась из рубленых бревен и служила временным пристанищем для проезжих (122, 162–163). Сопоставление ее с балаганом (161) неправильно.
Повер (множ.: повры) — см. «езда на собаках».
Поколюга — см. «охота».
Полог — см. «жилище».
Потяг — см. «езда на собаках».
Похоронение — у народов Крайнего северо-востока существовало несколько способов похоронения. Жители тайги прибегали к так называемому висячему погребению в особых ящиках на деревьях (юкагиры) или на высоких свайных помостах (ламуты). Обитатели тундры оставляли трупы на поверхности земли (чукчи, эскимосы) или предавали их сожжению (чукчи, коряки). Упомянутые Матюшкиным «гробницы» принадлежали, судя по описанию, юкагирам (225, 276, 277), а описанная Врангелем могила — русским промышленникам (93–94).
Продушина — см. «охота».
Рассаха (правильнее рассоха) — на Колыме так называют обычно притоки, особенно главные реки. Матюшкин разумеет под этим термином рукава реки (278).
Рассол — так называют на северо-востоке и самую морскую воду, особенно выступившую поверх льда, и соль, оседающую поверх морского льда после подъема воды (192).
Ребра китовые — находили разнообразное применение в быту морских охотников, чукчей и эскимосов. Ими пользовались при устройстве жилища и хозяйственных сооружений для хранения нарт и байдар. При скверной санной дороге подвязывали полосы из ребер под полозья нарт (159, 189, 340); полозья из китовых ребер служили предметом обмена с американскими туземцами (176). Население пользовалось ребрами китов, добытых на охоте или так называемых выкидных, выброшенных морем на берег (267) и имело обычно некоторый запас ребер (171).
Ровдуга — см. «оленеводство».
Рыболовство — составляло основу существования многих оседлых бассейна Колымы и смежных районов (русских, якутов, ламутов, юкагиров, ительменов), другим оно служило важным подсобным промыслом (алеутам, корякам). Авторы «Путешествия» показали громадное значение рыболовства для населения и дали ряд описаний различных его сезонов — весеннего, летнего, осеннего и зимнего (140, 142–145, 156, 209, 215, 228). Из орудий и способов промысла, бытовавших на Колыме, они упоминают и частично описывают сети, невод, мережу, морду, закол. Сведения, сообщаемые ими, нуждаются в следующих пояснениях и поправках. Сети (или сетеснасти) — собирательное название самых разнообразных орудий лова, вязанных из ниток или дели. Самая крупная и эффективная снасть — невод — была распространена на Колыме лишь у русского старожильческого населения (142–143), северные народности пользовались там различными мелкими сетями, обычно небольшими по размерам и малоуловистыми. Именно в этом последнем смысле следует понимать не только термин «сети», но и слово «невод», часто встречающиеся в «Путешествии» (142, 145, 148, 156, 228, 267, 277, 288). Одним из распространенных на Колыме, как и в других районах Крайнего Севера, сетных орудий лова была мережа. Мережа состоит из двух конусообразных натянутых на обручи сетей, одна из которых вдвинута в другую. Основания конусов плотно соединены, а вершины отдалены одна от другой. Вершина внутреннего конуса имеет отверстия для попадания рыбы. Наряду с различными сетями в бассейне Колымы широко применялись различные ловушки из древесины, в частности неоднократно упоминаемая в «Путешествии» морда, снасть в виде цилиндра, оканчивающаяся конусом, сплетенная из ивовых прутьев или тонких лучинок. Врангель, как это видно, смешивает мережу и морду, называет «корзину из прутьев», то есть морду, мережей (142, 209). Наиболее эффективным орудием лова рыбы, применявшимся в период ее массового (рунного) хода, был запор (или ез), фигурирующий в «Путешествии» под названием закол (130, 215, 228, 288), или плетень (209). Описан он правильно, за исключением того обстоятельства, что ловушкою в запоре служил не невод, а морда. Нужно еще пояснить, что сельдью (или сельдяткой) называют на Колыме (130, 144) не общеизвестную морскую сельдь, а мелкого лосося (сига). Применение конского волоса для изготовления сетей (145) объясняется тем, что сетчатые орудия ломаются в сильные морозы.
227
Богораз В. Г. Областной словарь и т. д.