Страница 38 из 45
— Не беспокойтесь, мисс, зря стрелять не будут. Лучше бы вы отсюда ушли.
Антошка закрыла рот рукой и сделала вид, что не слышит и не чувствует, что мама тянет ее за рукав.
Она напряженно вглядывалась в черные точки — шхуну и шлюпку, слившиеся в одно пятнышко, то исчезавшие где-то за волной, то выпрыгивающие наверх. Она с опаской поглядывала на жерла пушек, готовые выплюнуть заряды. В голове вихрем неслись мысли. Неужели Улаф попал в плен к немцам? Стрелять по шхуне — это стрелять и по Улафу. На палубе все замерли.
Капитан опустил бинокль.
— Все в порядке! — с облегчением вырвалось у него. — На шлюпку спустились наши матросы и кто-то с ними четвертый. Они отваливают.
Теперь и Антошка видела, что шлюпка отделилась от шхуны и приближается к ним. В ней четыре точки, четыре человека. Вот она уже видит Улафа.
Когда шлюпка подошла к борту, матросы с парохода опустили багры, чтобы волна не ударила ее о борт, обращались с ней, как с миной. Наконец матросы там внизу ухватились за багры и подтянули шлюпку к пароходу. Первым поднялся на борт Улаф, за ним человек в рыбацкой одежде и тяжелых резиновых сапогах.
Улаф перемахнул через борт, подошел к капитану и по-военному отрапортовал:
— Сэр, на пароход прибыл капитан рыболовной норвежской шхуны.
Капитан пошел навстречу рыбаку — рослому человеку в меховой кожаной куртке и шапке с длинными ушами.
Антошка пригляделась к нему и чуть не вскрикнула. Это был дядя Кристиан, тот самый, с которым она познакомилась у Карлсона на помолвке Клары. Елизавета Карповна тоже узнала норвежца и шепнула Антошке:
— Делай вид, что не знаешь его…
Кристиан протянул капитану руку.
— Мое имя вам ничего не скажет. Я член группы норвежского Сопротивления, и поэтому мы с вами союзники. Я хочу вам объяснить, как лучше обойти минное поло.
Кристиан вынул из нагрудного кармана карту и стал указывать капитану безопасный путь.
— Вы пройдете здесь, а затем повернете на юг. Вот в этом месте немецкие самолеты позавчера тоже насыпали мин.
— Разрешите, я перенесу это на мою карту. — Капитан пригласил Кристиана в штурманскую рубку.
— Да, я для этого и прибыл сюда, — согласился норвежец, — только поспешите.
Идя по палубе, норвежец увидел расчехленные пушки, наведенные на шхуну, и усмехнулся.
— Для нас приготовили? — спросил он.
— Время военное, — развел руками капитан.
— Почему они завязали вам глаза? — спросил Улафа Мэтью, когда Макдоннел и Кристиан поднялись на мостик.
— Они хотели убедиться, не враг ли я, — ответил Улаф.
— На шхуне что-то было, что вы не должны были видеть? — решил уточнить третий помощник мистер Роджер.
— Я ничего не заметил, кроме сетей и рыбы, — пожал плечами Улаф.
Он не мог выдавать тайны своих друзей. Ясно, что дядя Кристиан не просто вышел в море ловить рыбу. У него, наверно, были и другие дела. Возможно, он вышел на связь с кем-нибудь из членов Сопротивления, может быть, они готовили диверсию против германских кораблей. Улаф ни о чем не спрашивал. Он рассказал Кристиану, что идет на английском транспорте в Советский Союз, что пароход отстал от конвоя, и этого было достаточно, чтобы дядя Кристиан сам вызвался показать капитану наиболее безопасный путь.
Антошка с восхищением смотрела на Улафа, а он не знал, куда спрятаться от ее блестящих глаз. Он боялся, что девчонка, чего доброго, начнет восхищаться его поступком, в котором ровным счетом ничего не было особенного.
Вскоре капитан с Кристианом вышли на палубу. Мистер Эндрю энергично потряс руку капитану норвежской шхуны, поблагодарил его.
— Вы благодарите вот этого парня, — хлопнул по плечу норвежец Улафа, — и берегите его. Это очень хороший и мужественный человек, мы хорошо его знаем и любим.
Кристиан скользнул взглядом по Антошке и ее маме, улыбнулся им, улыбнулся одними глазами. Узнал ли он их? Возможно, но Антошка не знала, как себя вести, и улыбнулась ему тоже одними глазами. Норвежец надвинул шапку, завязал концы ее, как у башлыка, сзади, потряс за плечи Улафа и стал спускаться по трапу вниз.
Капитан показал карту своим помощникам и, обратившись к Улафу, спросил:
— Этим людям, можно верить? Быть может, они показали нам путь, но которому мы прямо угодим или на минное поле, или в лапы к фашистам?
Улаф вспыхнул. На его бледном лице загорелся румянец и в глазах сверкнул сердитый огонек.
— Сэр, вы можете верить этим людям, как самому себе. Этот человек, что был здесь, — герой норвежского Сопротивления. Он ненавидит фашистов не меньше, чем вы.
Матросы доставили Кристиана на шхуну и вернулись обратно. Заработали машины. Пароход тронулся в дальнейший путь. Матросы по-прежнему висели на борту, вглядываясь в волны, не покажутся ли рогатые гостьи.
Вечером капитан явился к обеду в кают-компанию и поздравил всех: минное поле благополучно обошли.
Улаф, как всегда в белом халате и колпаке, разносил тарелки.
На столе стояли бутылки с виски и коньяком.
Капитан поднял свой бокал:
— От имени всей команды я выражаю благодарность нашему коку Улафу, которому мы очень обязаны. Отважные норвежские рыбаки отлично знают свое море. Если бы не наш кок, я не знаю, как бы мы выбрались отсюда. Выпьем за его здоровье!
Улаф подавал тарелки, и вид у него был очень печальный. Антошка ожидала, что капитан заключит его в свои объятия, как это сделал дядя Кристиан, и расцелует его, и все станут пожимать ему руки, и он, наконец, улыбнется.
Для Антошки подали апельсиновый сок. Она подняла свой бокал и встала.
Доктор Чарльз рассмеялся.
— Мисс Анточка, моряки пьют сидя даже за здоровье короля.
Все поставили свои бокалы на стол, зная, что за этим последует какая-нибудь история. Антошка подвинулась на диване и пригласила глазами Улафа сесть рядом с ней.
Доктор Чарльз, вертя в руках рюмку с золотистым вином, объяснил дамам, что много лет назад, когда британский флот ходил под парусами, на один из фрегатов прибыл король. Он вошел в кают-компанию. Капитан провозгласил тост за короля, все встали, встал и король, но так как на парусных судах подволок был низкий, а король высок не только званием, но и ростом, то он больно стукнулся затылком о балясину. С тех пор, уже несколько веков, британские моряки пьют за своего короля сидя.
— Ну, а за кока пить сидя сам бог велел, — заключил доктор Чарльз.
Антошка громко, чтобы все слышали, сказала:
— Улаф, садись рядом со мной!
За столом наступило молчание.
Антошка вскинула глаза на капитана: «Ну пригласите же его сесть за стол, ведь вы пьете за его здоровье», — говорил ее взгляд.
— Ну, Улаф, иди сюда, — снова прозвенел девчоночий высокий голосок.
Мистер Эндрю выдвинул вперед свой четырехугольный подбородок и раздельно, жестко произнес:
— Кок будет ужинать у себя в камбузе, мисс.
Зазвенели бокалы, застучали ножи и вилки, за столом завязался оживленный разговор.
Антошка, растерянная, оскорбленная, сидела, боясь поднять глаза, встретиться взглядом с Улафом. Она, как во сне, слышала мерный голос Улафа: «Плиз, сэр, плиз, сэр».[6] Наконец Улаф с пустым подносом направился к дверям. Антошка встала, осуждающе посмотрела на капитана, обвела негодующим взглядом всех сидящих за столом и демонстративно вышла вслед за Улафом.
— Антошка, вернись! — тихо окликнула ее мать.
Антошка не слышала.
— Улаф, я буду ужинать вместе с тобой, — решительно сказала она. — Я не пойду туда, где люди не умеют ценить человека, его подвиг.
— Какой подвиг? — искренне удивился Улаф. — Не говори глупостей. Ты должна вернуться. На всех английских пароходах такой порядок, такая традиция. Матросы не могут сидеть за одним столом с офицерами. Ты изменить ничего не можешь, а они обидятся.
Note6
Пожалуйста, сэр, пожалуйста, сэр (англ.).