Всегда в продаже

Кисточкин, Треугольников и Футболист поднимают Аброскина и переносят его на диван. На сцене невообразимая суета. Кто-то звонит, все бегают, кто-то несет холодное полотенце, какие-то капли.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (громко). Спокойно! Нужна тишина!

Аброскин стонет.

ОЛЯ (от телефона). Сейчас приедут! Выехали!

БАБУШКА. Молодые люди, идите встречайте «скорую помощь»!

Треугольников и Игорь убегают. Наступает тишина. Все смотрят на Аброскина. Кисточкин смотрит на часы. Подходит к дивану, садится в ногах Аброскина, осторожно щупает его пульс.

КИСТОЧКИН (шепчет). Раз, два, три… Так, так… Ничего, ничего… Ритмичный, веселенький, как часики… Все будет хорошо, профессор!

АБРОСКИН (очень тихо). Светлана…

ГОЛОСА. А где Светлана?

Боже мой, где же Светлана?

КИСТОЧКИН (встает, прохаживается по комнате, смотрит на часы). Ничего, ничего, все будет в порядке. Мне надо идти, у меня сейчас ночное совещание. Я позвоню. Если нужно будет что-нибудь импортное, я достану. Я пошел.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

На сцене в глубине комнаты в квартире Аброскина. Там на диване лежит Аброскин, рядом в кресле сидит Треугольников. Ближе к просцениуму декорации студии Буркалло. Там появляются Светлана и Кисточкин.

СВЕТЛАНА (огляделась и присвистнула). Чье это логово? Студия?

КИСТОЧКИН (вынимает из сумки коньяк, что-то еще, расставляет все это на низком столике). Да, студия одного дундука.

СВЕТЛАНА. Дай закурить. Который час?

КИСТОЧКИН (усмехается). Не все ли тебе равно, который час? Бога нет.

СВЕТЛАНА (закуривает). Остроумно. Ах, Кисточкин, милый мой Кисточкин!

КИСТОЧКИН. Итак, прошу – коньяк, лимон, немного шо-ко-ла-да…

СВЕТЛАНА (осматривается). Интересные работы. Парень не без способностей.

КИСТОЧКИН. Все это муть.

СВЕТЛАНА. Я думала, ты любишь авангард.

КИСТОЧКИН. Устарел твой авангард.

СВЕТЛАНА. Возврат к традициям?

КИСТОЧКИН. Сгнили ваши традиции.

СВЕТЛАНА. Здорово говоришь!

КИСТОЧКИН. Хватит болтать. Иди поближе. (Они целуются.)

СВЕТЛАНА. Женщина может попросить?

КИСТОЧКИН. Что хочет женщина?

СВЕТЛАНА. Женщина хочет музыки.

КИСТОЧКИН. Это законно. (Включает магнитофон.)

В глубине сцены возле лестницы появляется Игорь, тихо играет на трубе.

КИСТОЧКИН. Подходящий блюз. Романтический и слегка обреченный. Прощанье с невинностью. По делу.

СВЕТЛАНА. Как хорошо звучит труба. Я тебя люблю, кажется. Я никогда раньше такого не испытывала. Ты для меня идеал мужчины. Грубый, решительный и нежный.

КИСТОЧКИН. Светка, ты поменьше болтай. Молчи и расслабляйся. Это такая особая музыка – растормаживает. Звучит тихая музыка. Светлана и Кисточкин сидят рядом и курят.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (Аброскину). Вам лучше, профессор?

АБРОСКИН. Я просто здоров. Только душа разрывается на части. Я забыл: как ваша фамилия?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Треугольников.

АБРОСКИН. Треугольников – неудобная фамилия. Колется по углам.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Зато – точные законы, понятные каждому школьнику.

АБРОСКИН. А вы-то сами разобрались?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Я запутался в катетах. Катеты, как щипцы, а гипотенуза натянута до предела. Звенит. Вы слышите музыку?

АБРОСКИН. Это сосед упражняется.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Я люблю вашу дочь.

АБРОСКИН. Пожалуй, я могу уже сесть.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Врач запретил.

АБРОСКИН. Врач! Подумаешь, врач! Я сам себе врач. (Пытается сесть.)

Треугольников помогает ему.

АБРОСКИН (едко). В зятья готовитесь? (Садится в постели.) Дайте закурить!

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Вы не рехнулись, профессор? (Достает сигареты.)

АБРОСКИН. А коньяк там, в шкафчике. Бросьте сердобольничать. Я хочу с вами поговорить.

КИСТОЧКИН (выключает магнитофон). Ну, ладно, хватит. Кочумай!

Игорь уходит.

СВЕТЛАНА. Почему нет музыки?

КИСТОЧКИН, Хватит. Раздражает. Слишком много соплей.

СВЕТЛАНА (нежно). Железный мужчина.

КИСТОЧКИН. Это что? Ирония? Сейчас получишь коленкой под зад.

СВЕТЛАНА (тихо). Я не иронизирую, железный мужчина.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (в их сторону). Стальная птица!

КИСТОЧКИН (Треугольникову). Молчи, сопля!

АБРОСКИН (Треугольникову). Который час?

КИСТОЧКИН (Аброскину). Нет времени! Бога нет!

АБРОСКИН (упорно). Треугольников, скажите, который час?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. 9.30 вечера, профессор. (Кисточкину.) Кажется, время-то не в твоей компетенции.

КИСТОЧКИН (смеется). Ты – наивный сопляк! (Нервно смотрит на часы.)

СВЕТЛАНА (жеманно). Счастливые часов не наблюдают.

КИСТОЧКИН (смеется). Вот это уже толково! (Деловито берется за нее.)

АБРОСКИН (Треугольникову). А откуда вы взялись, зятек? Я что-то так и не понял, как вы оказались в нашем доме.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Я приехал с Колымы.

АБРОСКИН. О! Знакомые места. Я был в Индигиркском управлении.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. А я работаю на прииске Буранный, триста километров от Ягодного.

АБРОСКИН. Ну, как там сейчас у вас?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Хорошо. То есть не очень. Как везде.

АБРОСКИН. Вышки спилили?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Буровые?

АБРОСКИН. Сторожевые.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. A-a, вы про те вышки…

Кисточкин и Светлана в затемненной студии Буркалло то бурно, то размеренно занимаются любовью.

СВЕТЛАНА. Иногда хочется немного пофилософствовать.

КИСТОЧКИН (хохочет). Валяй-валяй!

СВЕТЛАНА. Без любви так пусто в мире!

Кисточкин продолжает свое дело, задыхаясь от хохота.

СВЕТЛАНА (слегка обиженно). Почему ты смеешься? Разве ты не веришь в любовь, мой милый?

КИСТОЧКИН. Вот фетишисты проклятые! Что за дурацкое слово – любовь! Дымовая завеса для импотентов. Нет никакой любви!

СВЕТЛАНА. Что же такое мы сейчас делаем?

КИСТОЧКИН. Половой акт.

СВЕТЛАНА. Неправда!

КИСТОЧКИН. Светка, не смеши!

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (вскакивает). О, подлюга! Фраер! Подонок!

КИСТОЧКИН (Треуголъникову, издевательски). Вскочил! Вот ты-то и есть самый настоящий импотент. Вспомни, что было в юности, как ты влюблялся в разных шлюх, а мне их приходилось драть. Ах-ах, разбитое сердце! Мрачный романтик. Сопля! Платоник!

Они сходятся на середине сцены.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Это ты настоящий кастрат! В тебе нет ничего мужского!

КИСТОЧКИН (издевательски). А ты спроси у нее! (Показывает в темный угол, где лежит Светлана.)

Оттуда доносятся стоны оргазма.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (тихо). Мне кажется, что ты завидовал мне всю жизнь.

КИСТОЧКИН. Я? Тебе? Жалкий неудачник!

АБРОСКИН. Треугольников!

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (спокойно). Да, профессор. (Возвращается к кровати.)

Кисточкин тоже отходит в свой угол.

АБРОСКИН. Чего вы вскочили?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Так, что-то не сидится. (Садится в кресло.)

КИСТОЧКИН (перегибается через Светлану, вытаскивает из-под кровати телефон, набирает номер). Алло! Кто у телефона?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ (снимает трубку). Да. Это Треугольников.

КИСТОЧКИН. Петя, это Женя. Ну, как там? Ничего импортного не нужно?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Нет, все в порядке. Ему лучше. (Кладет трубку.)

КИСТОЧКИН. Вот и хорошо, что ничего не нужно. (Тоже кладет трубку.)

АБРОСКИН. А все-таки что вы здесь делаете?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Я еду в отпуск, в Коктебель, а здесь мне надо было рассчитаться с одним дружком.

АБРОСКИН. Как вы хотели рассчитаться?

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Ну, знаете, как водится: с приветом портрету и гуд бай…

АБРОСКИН. Он сильнее вас.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ. Когда-то боксировали на равных.

АБРОСКИН. Вы беззащитны, а он… Вы помните, как он говорил – бронированный индивидуум. Мы, зятек, по его терминологии, примитивные человеческие существа… с элементами вырождения.