Страница 70 из 94
— Есть ли среди вас Кальтут и Олуни?
— Нет, — ответил мне в темноте голое. — Они среди других.
— Далеко? — спросил я.
— Недалеко. Сзади нас. Они спят. Кто ты?
— Я… мальчик с Земли. Я брат Олуни, потому что он меня спас. Вот, — добавил я, нащупав на груди амулет Олуни и быстро посветив на него фонарем. — Вот камешек с его шеи мне на память.
— Олуни будет рад видеть тебя, — сказал в темноте невидимый моро. — Откуда ты здесь ночью в лесу один?
— Я сбежал из отряда войск квистора, — сказал я. — Мне нужно в Тарнфил, я от них сбежал, хотя они мне ничего плохого не сделали. Они бы увезли меня на машине к политорам квистора, а мне нужно найти отца и повстанцев.
— Все часовые убиты. Скоро не станет и их отряда.
— Слушай меня внимательно, моро, — сказал я, — отряд вон там. — Я протянул руку. — Потрогай мою руку.
— Я знаю, где отряд, — сказал он и тут же прокричал криком какой-то птицы. — Я остановил своих, чтобы они не шли к отряду, пока мы с тобой говорим, — пояснил он.
— Там есть два политора, все лежат в гамаках по четверо под крышей, а эти — вдвоем. Между ними — мой мешок. Они должны остаться живыми, свяжите их, но не убивайте, они друзья Рольта с лодки, которая плавает под водой, они случайно пошли с Рольтом по разным тропинкам. Это хорошие политоры, они пока… как слепые… Пусть они живут, надо их переправить к Рольту, там они все поймут.
— Что будешь делать ты? — спросил он. — Будешь с нами?
— Нет. Я должен добраться до Тарнфила, куда вы не пойдете.
— Да, — сказал он. — Не пойдем. Где ты будешь ночью?
— Я пойду, как и шел, — сказал я, — к краю леса. Когда вы вернетесь к Олуни, скажи ему, где я. Он найдет меня.
— Иди, — сказал моро. — Я сделаю, как ты решил.
Он исчез в темноте, вскоре я услышал тихие крики птиц — моро перекликались. Я шел, наверное, минут десять, наконец лес кончился — передо мной было темное пустое пространство и чуть дальше — зарево огней Тарн-фила. Я сел на землю, прислонившись спиной к дереву, и стал ждать утра. Со стороны Тарнфила раздавались иногда одиночные выстрелы. До рассвета, я думаю, было не меньше часа с лишним. Через полчаса я, светя фонариком, вышел на поле перед лесом, отошел метров на пятьдесят в глубь этого поля, чтобы Олуни, где бы он ни вышел из лесу, легко мог найти меня, и, присмотрев невысокий пригорок, сел на него. Прошло еще с полчаса, когда я вновь услышал крик неизвестной мне птицы, это был тот же крик моро. Но шел он явно от края леса. Крик повторился, и я стал светить фонариком в его сторону. Оттуда тоже засветили в мою сторону фонари, постепенно они приближались ко мне, я встал на пригорке и вскоре увидел Кальтута, Олуни и связанных Реста и Митара. Понимая, что делаю все правильно, я тем не менее очень неловко чувствовал себя перед обоими офицерами. Мы обнялись с Кальтутом, потом — очень крепко — с Олуни, и я немного сжался, чувствуя, что вот сейчас должен произнести нечто вроде речи. Реет и Митар молчали.
— Уль Реет и уль Митар, — сказал я, глядя в свете фонарика, как хмуро они смотрят вниз, в землю. — Я не очень-то умею это делать, но я хочу… высказаться. Спасибо вам, вы приняли меня не как врага, не как «лазутчика», и вы не ошиблись. Уйдя из лагеря ночью, я хотел бежать в Тарнфил. Но я не наводил моро на ваш отряд. Они сами знали, где вы, а со мной столкнулись случайно. Я знал, что они могут здесь оказаться, — не около вас обязательно, но в лесу, — да, я знал это, но говорить вам об этом — не мог: это была не моя тайна. А просьба оставить вас двоих в живых — моя просьба. Как солдаты, простите меня, что я распорядился вашей жизнью.
— Да, уль Митя, этого права вам никто не давал, — сказал Реет. — Точно так же, как никто не давал вам права предупредить нас, что моро могут оказаться рядом. Но не нарушив одного права, вы нарушили другое. Чем мы вам обязаны? — несколько иронично добавил он. — Добрым обращением с вами?
— Нет, — сказал я. — Помните, уль Реет, вы сказали мне, что были очень дружны с капитаном Рольтом? Я не сказал вам тогда, что он и мой друг. Я попросил оставить вас в живых только потому, что уверен, капитан Рольт одобрит мой поступок, когда вы двое окажетесь на его подлодке. Вы знаете его не хуже меня, а я убежден, что если вы не примете его предложения остаться с ним и с повстанцами, он освободит вас. Хотя бы потому, что не он взял вас в плен. Вы легко вернетесь в войска квистора, если захотите. Вот и все. Олуни, — добавил я. — Где вы будете весь этот день, когда взойдет солнце?
— В этих лесах, — сказал он.
— Берегите уля Реста и уля Митара. Я постараюсь все сообщить капитану Рольту.
Каким-то чутьем я ощутил, что вот-вот начнет светать, сотую долю капельки даже уже начало.
— Ну, я пошел, — сказал я. — Я хочу, чтобы мы опять увиделись, — добавил я. Снова Кальтут и Олуни обняли меня, а я их; я поклонился Ресту и Митару (они ответили мне едва заметным кивком) и пошел к Тарнфилу. Но голос Реста остановил меня.
— Забирайте немного правее, уль Митя, — сказал он, — если хотите попасть к ближнему входу в подземный город.
Сказав ему «спасибо», я пошел быстрее и, как он велел, отклоняясь немного вправо. Я ждал начала рассвета, а зачем? Город я и так видел, по огням над ним. В темноте меня никто бы не заметил. Конечно, возле самого города я рисковал: ничего не видя, я мог угодить в какие угодно руки, но… Но уж идти по открытому пространству, когда рассветет, — вовсе нелепо. Нате — вот он я!
Постепенно я приближался к городу, оставляя за собой поле и лес; ухоженная растительность города, кусты и деревья надвигались на меня вместе с крайними, ближними к полю, домами-шарами, рассмотреть подробно самую окраину города я не мог, а там-то, за кустами, и могла скрываться опасность. В этом и был весь фокус: идти быстро, быстрее уходить с открытого пространства, пока совсем не рассвело, идти, как только можно быстро, — так же быстро приближаясь к точке спасения или, может, и к точке опасности. Свет все больше и больше наполнял политорское небо, бежать я само собой не мог, но и сбавлять скорость тоже не хотел. Случайно я поглядел вверх и вправо и, потрясенный, увидел высоко в небе большой отряд геллов. То ли они хорошо знали военные условия этой окраины города и оптические прицелы с другого его конца были бессильны, то ли они рисковали, видя, по крайней мере, что нет воздушных кораблей (а видели они, по-своему, не хуже моро), но они летели разреженной большой группой, приближаясь именно ко мне, вернее — к точке над моею головой. Мигом во мне что-то забурлило! Я рвал и метал, что на мне нет ничего белого, чтобы помахать им, я сжимал кулаки, понимая, что не докричусь до них, бесясь, я содрал с себя и куртку, и рубашку и стал размахивать, глядя на геллов, рубашкой, а потом, не переставая махать, вдруг брякнулся на землю и лег, распластавшись, — может, так им проще было заметить меня. Я готов был против всякой логики заорать, но тут, чуть ли не задохнувшись, увидел, что они начали снижаться. Они начали снижаться! Я закрыл глаза. Наверное, они стремительно идут вниз. Подожди, подожди, говорил я себе, еще немного и… Я выждал паузу, и мне показалось, что секундой раньше, чем я открыл глаза, я услышал мощный шум их крыльев. Еще, еще мгновение, еще… и вот я уже вскакиваю, хохоча от радости, и гляжу на них обалдевшими от счастья глазами, а они стоят вокруг меня — геллы! Конечно, все они слышали обо мне, кто-то из них само собой видел меня по телеку — я об этом не думал…
— Я… мне необходимо в Тарнфил, я ищу отца, я должен видеть Латора. Вы знаете Латора?! — говорил я, захлебываясь.
Они весело смеялись, держа в руках оружие, как пушинки.
— Значит, ты убежал от а, Урка? Вот это номер! — сказал один. Второй, подняв мои руки, мягко обвязывал меня веревкой, все тело, и я не сопротивлялся. — Как ты добирался, уль Митя?
— Лесом, — сказал я.
— И долго?
— Две ночи в лесу и целый день пути по лесу, — сказал я. — Из отряда квистора я тоже убежал, ночью. Я попал случайно в их отряд. Отряда нет — моро их ликвидировали. Двое живы по моей просьбе, они у моро, я обязан быстро связаться с Рольтом.