Страница 30 из 52
— Нам придется поторопиться, — разноглазый поднялся из-за стола.
— Куда?
— Я даже немного тебе завидую, — сказал он и протянул руку.
Несмотря на хорошее воспитание, Маруся решила проигнорировать доброжелательный, но неуместный жест потенциального убийцы…
Они пошли по коридору, но, к счастью, не стали спускаться в подвал, а, наоборот, поднялись по лестнице вверх. С балкона открывался фантастический вид на сад, воздух был на удивление свежим и даже слегка прохладным.
— Тебе надо успокоиться, — сказал разноглазый, — ты умеешь медитировать?
— Нет, — честно призналась Маруся.
— Тогда просто дыши. Вдыхай глубоко и думай о чем-нибудь приятном…
— Вы издеваетесь? — честно спросила Маруся.
Разноглазый не ответил. Он закрыл глаза и вдохнул так, что его ноздри раздулись. Потом задержал дыхание и медленно выдохнул воздух.
— Почувствуй, сколько здесь разных ароматов, — тихо сказал разноглазый, не открывая глаз. — Расслабься и попробуй понять, что цветет в саду?
Маруся посмотрела на сад, потом на разноглазого, сделала глубокий вдох и прыгнула с балкона.
Густой кустарник с крупными розовыми цветами смягчил удар о землю. Маруся откатилась в сторону, — туда, где по ее расчетам разноглазый не мог бы ее увидеть, вскочила на ноги и побежала вдоль стены в сторону каких-то совсем уж непроглядных зарослей — ей показалось, что там они ее точно не найдут. «Непроглядные заросли» оказались плохим укрытием, ибо состояли из тонких веток причудливо переплетенных между собой плотной сеткой и сплошь покрытых мелкими листьями и колючками. Вот облом!
Маруся остановилась на углу дома, боясь выглянуть, но неожиданно из-за угла появился сам разноглазый и без предупреждения залепил Марусе сильнейшую пощечину.
— Я же сказал расслабиться, — рассерженно сказал он, — а ты кусты мять!
Он схватил ее за волосы и потащил обратно в дом.
— Я семь лет этот кустарник выращивал! — не унимался разноглазый. — Какая же ты глупая!
Маруся еле успевала передвигать ноги, так быстро шел разноглазый, и все это время она думала про профессора и про Илью, и про Носова… Почему они не спасают ее? Почему старенький китаец не помогает им найти разноглазого — ведь они должны его знать? Почему папа до сих пор не поднял тревогу или если уже поднял, то где команда спасателей? Полиция где, или кто тут у них? Где международный суд?
Разноглазый толкнул Марусю на диван и пригладил растрепавшиеся волосы.
— Ты очень красивая и очень глупая, — все еще сердито сказал он, — таких, как ты, надо убивать и замораживать.
— Логично, — согласилась Маруся.
— Что? — не расслышал китаец и поправил наушник.
— Я говорю, что мне очень жаль ваш кустарник, — сказала Маруся, — и еще про то, что вы козел.
— Козел? — снова переспросил разноглазый.
— Еще какой! — подтвердила Маруся и потрогала щеку. После пощечины она очень болела.
— Я бы мог сломать тебе руку, — сказал разноглазый.
— Шею себе сломай! — огрызнулась Маруся.
Разноглазый отвернулся и крикнул в темноту. Из коридора выбежали служанки, только теперь их было больше и все они были одеты в странные прозрачные халаты, похожие на полиэтиленовый пакет, который Маруся видела на старике-фармацевте в аэропорту. Девушки схватили Марусю в десять рук и поволокли в подвал. Вот оно. Путь к соковыжималке…
Сопротивляться этим маленьким женщинам с крепкими цепкими руками и сумасшедшему китайцу, который может переломать тебе кости, — не самая хорошая затея. Вернее, бессмысленная и бесполезная. Маруся стала считать шаги — вряд ли для того, чтобы успокоиться, скорее просто надо было чем-то отвлечь себя от мыслей, потому что мысли были грустные, а никакой спасительной идеи в голову не приходило.
Они спустились в операционную, в которой суетилось еще несколько китаянок в медицинской форме. Маруся обратила внимание, что все они как две капли воды похожи друг на друга. Наверное, клоны? Или это ее воспаленное сознание так шутит?
Две китаянки накрывали кушетки клеенками и обрабатывали их из пульверизаторов вонючей жидкостью, две другие светили синими лампами-фонарями. Еще одна женщина подключала аппарат, сверяясь по коммуникатору и вводя необходимые данные в стационарный компьютер. Шестая служанка подтаскивала к аппарату огромный баллон, который был в полтора раза больше ее — такие же Маруся видела в вагоне-лаборатории. Седьмая уже ждала ее с трубками в руке.
Как только баллон установили, девушки стали подключать к нему трубки — и все время о чем-то переговаривались с главной, которая внимательно изучала текст в коммуникаторе.
Затем они начали раздевать Марусю и заталкивать в обычную душевую кабинку, где уже шумела вода, которая падала сплошным потоком, как из ведра. Маруся зажмурилась и попыталась задержать дыхание, чтобы не захлебнуться в таком количестве воды, но вода тут же отключилась и Марусю стало обдувать со всех сторон теплым воздухом, словно феном. Китаянки кричали и заставляли ее вертеться, подняв руки, чтобы быстрее просохнуть.
Мыслей не было. Даже страх пропал — вместо него появилось какое-то странное и неприятное чувство обреченности, как у животного, которого ведут на убой. Захотелось поскорее покончить со всем этим — лечь на кушетку, закрыть глаза…
— Эй! — одна из китаянок окликнула Марусю и заставила очнуться.
Маруся подумала, что ей надо выходить из кабинки и попробовала сделать шаг, но ее тут же подхватили на руки и прямо так, на руках, донесли до кушетки.
— Успокоиться, — резким движением главная уложила Марусю.
Насильно распластанная на кушетке, Маруся снова закрыла глаза. Видеть это все было невыносимо. Клеенка прилипала к коже и казалось, будто ты уже не можешь двинуться с места. Маленькие «клонши», однако ж, пристегнули Марусины руки и ноги ремнями, зажали голову в тиски и накрыли сверху полупрозрачной тканью…
Где ты, суперсила? Где умение убивать взглядом или ломать кости, поджигать, двигать предметы, проходить сквозь стены, становиться невидимой… Где это все? Как бы сейчас пригодилась хоть одна, пусть и самая несерьезная способность… Где ты, саламандра? Где профессор? Стало очень холодно, будто Марусю уже начали замораживать, но она понимала, что это только нервы, тоска и отчаяние, одиночество, беззащитность…
Она услышала голос разноглазого. Он спрашивал у главной, все ли готово, и еще какие-то непонятные вещи на медицинском жаргоне. Потом шум воды и тихое жужжание фенов — видимо, он проходил ту же процедуру… Сейчас он ляжет на соседнюю кушетку и их вены соединят тонкими пластиковыми трубками. И ее кровь побежит по этим трубкам, наполняя чужое тело Марусиной жизнью, такой ценной, любимой, неповторимой, такой желанной…
Вспомнилась разбитая коленка, когда-то совсем в детстве, и то, как папа рассказывал про красные кровяные тельца, и как чинили велосипед, а колесо откатилось аж на соседский огород… И там его схватила собака — кажется, это был боксер Джонни, — и папа кричал соседу: «Серы-ы-ый!» А дядя Сережа чинил что-то на крыше и оттуда матерился на Джонни и просил вернуть колесо…
Маруся почувствовала иглу, вошедшую в ее шею. Это было так неожиданно, что она на мгновение вернулась в сознание и открыла глаза, но увидела лишь смутные силуэты через ткань, которой накрыли лицо. «Как труп, — подумала Маруся. — Они меня уже похоронили».
В том месте, куда вошла игла, стало жечь, как будто игла была горячая и почему-то одновременно с этим Маруся почувствовала, как леденеют ее ноги. Она попробовала пошевелить пальцами, но чья-то рука ударила ее по коленке, видимо, требуя полной неподвижности в такой ответственный момент. Ну что ж…
Какой-то странный звук, похожий на короткие и частые шлепки, потом хрип. Маруся из последних сил напряглась и заставила себя прислушаться к происходящему. А происходило что-то непонятное. Китаянки суетились и кричали, кто-то хрипел… Кто? Разноглазый?
Удары, звон разбитого стекла. Маруся попробовала повернуть голову, чтобы рассмотреть хоть что-то, но тиски плотно держали голову и не давали пошевелиться. Кто-то резко выдернул иглу, и Маруся почувствовала, как кровь потекла по шее вниз, на клеенку, стала затекать под плечо, и тут же резкая боль в голове. Тиски со щелчком разжались.