Колдунья

Он ощущал сопротивление. Он чувствовал какой-то необъяснимый ужас, но исходил он не от него. Сердце Чако стало биться чаще, по мере того как он концентрировал себя на этом чувстве ужаса. Гул в его голове переходили в слова. Он явно слышал женский голос. Но никак не мог разобрать слов. У него побежали мурашки по спине, когда он наконец стал понимать смысл этих слов.

Чако, ты нужен мне.

Он понял, что слышит голос Фрэнсис.

Она убьет меня на заходе солнца. Найди меня. Пожалуйста. Но будь осторожным… смотри, чтобы она не провела тебя.

— Провела? Но кто меня может провести? Кто она? — шептал он, однако видение Фрэнсис не ответило ему.

Он рисовал в своем воображении лицо Фрэнсис и видел ее растерянный вид, спустившиеся на плечи волосы, лицо в грязных потеках. Но почему, почему у нее было такое лицо? Он пытался представить, где она, что окружает ее сейчас.

Он опять явно почувствовал, ясно осознал… где-то поблизости дьявол. Оборотень.

Но образ оборотня оставался неуловимым для него. Он даже слышал, как оборотень словно посмеивается над ним, слышал безумный смех и видел, как он издевается, прыгая вокруг него, а он никак не может его схватить. Чако открыл глаза, поднялся и сел на лошадь. И, находясь еще под воздействием видения, он направился в сторону Санта-Фе.

Чако, я знаю, что ты слышишь меня!

Он все быстрее подгонял лошадь, туда, откуда доносился голос… Вскоре он увидел лошадь Фрэнсис. Было видно, что лошадь потерялась. Она была явно напугана и не пыталась убежать от Чако. Спокойным голосом он уговорил лошадь подойти. Теперь Чако не сомневался, что где-то поблизости была Фрэнсис и она была в опасности. Он взял лошадь за повод и направился дальше.

Немного спустя он увидел темную дыру — вход в пещеру. Он ощутил, как дьявол готовится напасть на него, как жаждет его крови, смерти.

— Фрэнсис? — позвал Чако.

— Чако! — отозвалась она. — Будь осторожен… или… ай… ай…

Сердце Чако сжалось, когда он услышал крик Фрэнсис. Фрэнсис боялась за него, зная, какая опасность его подстерегает. Лошади стали сопротивляться, и Чако был вынужден сойти на землю.

Не сводя глаз с пещеры, он приказал лошадям стоять смирно. Наконец-то он сможет увидеть оборотня.

Он так и не смог увидеть ее образ, но он был уверен, что знает ее. Сейчас он ощутил уже знакомое чувство озноба, которое появлялось всякий раз при посещении имения де Аргуэлло. Когда он подошел ближе ко входу в пещеру, он увидел Фрэнсис, пытавшуюся вырваться из пещеры, и Инес, оттаскивающую ее за волосы. Чако не был удивлен, поняв, что Инес и была оборотнем. Он двинулся к ним навстречу, но, увидев в руках Инес ружье, приставленное к боку Фрэнсис, замер.

— Не будь таким уж смелым, Чако, а не то я вынуждена буду выстрелить в нее. — Он понимал, что Инес сделает это. Благодаря своему дару он уловил в ней какую-то слабость. Если ему удастся сосредоточиться, возможно, он пересилит ее.

— Что ты хочешь? — спросил он.

— То, чего ты не пожелал предоставить мне, — сказала она, сильно скрутив волосы Фрэнсис, отчего та закричала. — Ты сам подписал себе приговор, — сказала она, наставив на него ружье.-На землю, лицом вниз.

Чако подчинился ее приказу.

— Ты собираешься выстрелить мне в спину?

— Если ты вынудишь меня… но сначала я доставлю удовольствие себе.

Чако увидел, что Инес освободила Фрэнсис. Направляя ружье на Фрэнсис, на женщину, которую он любил, Инес попятилась назад к выходу, где она достала из сумки веревки.

— Руки за спину, Чако. А ты можешь связать своего любимого, — сказала она Фрэнсис.

— Ты не убьешь его!

— А потом я и тебя убью, — ткнула она ружьем в грудь Фрэнсис.

— Делай так, как она говорит, Фрэнки! — сказал Чако, опасаясь за ее жизнь.

— Получше, получше его свяжи, — ухмылялась Инес.

Чако пристально наблюдал за Инес, видя ее искалеченное лицо, что несколько нервировало ее. Фрэнсис взяла веревку, чтобы связать Чако. Он прижал кулаки так плотно, что было видно, он не собирался сопротивляться или тем более убегать.

Он чувствовал, что Инес боится. Он ощущал ее страх.

Он сосредоточился на мысли, что можно как-то использовать неуверенность Инес. В голове у него стучало, что можно справиться с Инес, он представлял, как он схватит ее за ее волчью шею. Он хотел показать, что вовсе не боится ее. Когда Фрэнсис связывала его, он с ухмылкой спросил:

— Итак, что же ты собираешься делать с нами?

Сузив глаза, Инес ответила:

— Я хочу проучить вас, сеньор Джоунс. Когда солнце зайдет, ты увидишь, как я вырву горло у твоей драгоценной возлюбленной, а потом, может быть, и другие более нежные места, которые тебе так нравятся. Если хочешь, сделаем это вместе.

Чако старался не показать своей ненависти, но сердце его забилось сильнее. Он никогда еще никого так ненавидел, никогда раньше у него не было такого истинного побуждения к убийству. На протяжении многих лет он убивал, потому что это была его работа.

Но сейчас он с удовольствием бы убил Инес де Аргуэлло, эту ведьму, которая повинна в страшной смерти многих людей. Она издевается над его любимой женщиной. Он смаковал, представляя, как Инес будет умирать.

Безусловно, Фрэнсис поймет его…

Сначала он постарается высвободиться. Он сосредоточился на том, что будет внушать Инес, что она не настолько сильна, чтобы убить их, и что они с Фрэнсис могут справиться с ней.

Фрэнсис наблюдала за Инес, которая ходила взад и вперед, нервничая. Когда Инес не смотрела на Чако, он потихоньку старался освободить связанные запястья рук.

— Чего же ты ждешь? — наконец спросила Фрэнсис, пытаясь отвлечь внимание Инес от Чако. — Если ты собралась убить нас, тогда почему же…

— Фрэнки! — протестующе сказал он.

—…ты не делаешь этого? — закончила она, не обращая внимания на Чако.

Казалось, что зубы Инес стали удлиняться, когда она произнесла:

— Я предпочитаю отведать свежего мяса.

При этих словах у Фрэнсис заныло в желудке, и она произнесла:

— Значит, ты вынуждена ждать.

— Я этого не говорила.

— И долго ты будешь ждать?-продолжала спрашивать Фрэнсис, чувствуя, что Инес нервирует то, что она говорит. — До захода солнца, да? Ведь только тогда ты можешь обратиться в волка?

Пристально глядя в глаза Инес, Фрэнсис поняла, что попала в точку.

— Сумерки уже не за горами, — говорила Инес, мысленно прикидывая, сколько еще надо ждать.

Фрэнсис краешком глаза видела, что Чако практически уже высвободился из веревок. Инес, к счастью, не замечала этого.

— Л ты уверена, что у тебя хватит сил опять превратиться в волка, ведь ты уже днем появлялась в этом обличье?

— Перестань болтать, а не то тебе не придется увидеть заход солнца, — злобно одернула ее Инес.

— А что, если я не верю, что ты способна сейчас стать волком?

— Тогда ты глупее, чем я думала, — сказала Инес, криво усмехаясь.

— Ну почему же? Неужели боги, которым поклоняешься ты, сильнее богов, которым поклоняюсь я? Может быть, я и Чако будем так сильно молиться, что сможем помешать тебе обратиться в волка!

— Заткни свой глупый рот, — негодовала Инес.

— Разве ты не знаешь, что родственники матери Чако считают его шаманом-знахарем?

— Да, это правда, — подтвердил Чако, — Джеронимо является братом моей матери.

Глаза Инес от ужаса округлились, ноздри раздулись.

— Ложь!

— А как ты думаешь, кто же дал мне этот маленький мешочек с зельем? Ты должна винить Джеронимо за то, что он подпортил твою красоту.

— Это уродство будет временным, — огрызнулась Инес.

— Он ищет тебя, Инес, — продолжала Фрэнсис. — Разве ты не ощущаешь его силу?

— Я же приказала тебе молчать.

— Неужели ты думаешь, он оставит безнаказанным зло, которое ты причинишь его племяннику?

Инес двинулась вперед и ударила ее по щеке. Фрэнсис почувствовала ее острые когти.

— Ты что, боишься, Инес? — спокойно спросила Фрэнсис, не пытаясь показать, что она испугалась. — Как, наверное, неприятно осознавать, что жизнь может вдруг закончится для тебя?