Страница 15 из 26
Позади остались и долгая поездка по центральным крестьянским районам страны, куда мы попали в разгар уборки бичуэллы — черных бобов, традиционной пищи доминиканцев, и восхождение на пик Дуарте, высочайшую вершину острова Гаити. Собственно, с этого пика мы спустились вчера — и воспоминания были еще свежи. Спуск более всего напоминал рафтинг, а началось все с безобидного дождичка...
На вершине установлен бюст Хуана Пабло Дуарте. Мы постояли у памятника, отдав дань памяти доминиканскому патриоту XIX века, руководителю борьбы за независимость страны, и двинулись в обратный путь. Чтобы не встречаться с рейнджерами (эта гора находится на территории Национального парка и за время восхождения они дважды останавливали нас и требовали какие-то лицензии на посещение парка), мы решили спускаться по северному склону. Правда, на карте было отмечено, что тропинка не подходит для мулов из-за крутизны. Кстати, это излюбленный способ доминиканцев, да и приезжих туристов путешествовать по национальным паркам Доминики: навьючив мулов продовольствием, группа в сопровождении рейнджера совершает «восхождение», оглядывая красоты парка со спин выносливых животных. В общем, мулов, равно как и официального права на посещение парка, у нас не было — и мы, не раздумывая, ринулись вниз. К полудню пошел дождик, быстро превратившийся в тропический ливень, и скоро под нашими ногами весело побежали ручейки. Часа через два мы спускались уже в бурном горном потоке, а в нашей тропинке с ужасом признали его русло. Какое-то время продвигались, держась за выступающие корни деревьев, но когда вода стала катить камни, пришлось выбраться на «берег» тропинки, превратившейся в реку. Поздно вечером мы-таки вышли из парка и добрались до Сан-Хереро, где в баре познакомились с двумя немцами, которые занимались спуском туристических групп на каяках по местной речке. «В сезон дождей эти реки становятся очень быстрыми и бурными», — говорили они. Мы согласно кивали и думали о том, что, штурмуя гору, иной раз не грех запастись маленькой лодочкой — так, на всякий случай...
Между тем подошел наш автобус, и мы заняли места. Овьедо был последним пунктом, который мы хотели посетить в этой экспедиции — по сведениям, полученным в столице, в тех краях до сих пор существовал традиционный промысел омаров и лангустов и этим сюжетом мы хотели дополнить наш видеофильм, посвященный жизни Доминиканской Республики.
Овьедо встретил нас полуденным зноем. Жителей не было видно — вероятно, все попрятались в тень, под крыши маленьких одноэтажных белых домиков. Мы с поклажей сидели на автобусной остановке и поглядывали по сторонам в поисках «языка» — нужно было найти проводника, знающего расположение рыбацких деревень. И тут с нами приключилась почти детективная история...
На дороге возник крепкого телосложения угрюмый бритоголовый мулат с серьгой в ухе и направился к нам. За неимением лучшего собеседника, мы обратились к нему. Узнав, зачем мы здесь, он сказал, что у него есть друзья-рыбаки в одной укромной деревеньке, находящейся за лесом, и вызвался проводить нас туда. Мы договорились встретиться попозже, и он отправился готовиться к походу. Едва он исчез, к нам подбежала крайне взволнованная местная женщина и принялась убеждать нас не иметь с этим мулатом никакого дела. С ее слов выходило, что это известный во всем районе преступник по кличке Тигра и что он специально выследил нас, чтобы ограбить со своими дружками. Надо было принимать меры безопасности...
По совету женщины, мы отправились к народному комиссару Овьедо Маноло, который держал неподалеку небольшую продуктовую лавку. Маноло внимательно выслушал нас, спросил приметы мулата и подтвердил все, что мы уже знали: за лесом действительно находится изолированная рыбацкая деревушка, а по дороге туда нас скорее всего ограбит Тигра со своими сообщниками. Оказалось также, что старостой этой деревни был отец Маноло. Подумав и, видимо, войдя в наше положение, комиссар принял ответственное решение. Он сам вызвался провести нас в деревню и заодно навестить отца. Сборы были недолги. Маноло отправил сына в полицейский участок известить о появлении Тигры в городе, навьючит осла канистрами с пресной водой, принес из дома старинное гладкоствольное ружье на случай нападения грабителей — и мы тронулись в путь.
Первые несколько часов похода по узкой тропинке среди зарослей кактусов и искривленных ветром деревьев меня несколько нервировала мысль: будет ли засада? Постепенно, однако, напряжение спало, тем более что под ногами был известняк, изъеденный карстом, и приходилось все время соображать, куда поставить ногу, чтобы не провалиться в расщелину. Ночь, как всегда в тропиках, наступила внезапно и застала нас на полпути. И без того небыстрый темп нашего передвижения еще более замедлился. Только к полуночи мы, наконец, покинули труднопроходимый лес и вышли на берег Карибского моря. Впереди замелькали костры рыбацкой деревни, над нами раскинулось звездное небо, Тигра остался позади, отделенный от нас многокилометровой лесной зоной. Опасность миновала.
В деревне мы заночевали в домике отца Маноло — Фернандо. Весь вечер он рассказывая нам, что старостой уже давно быть не хочет, что прошло лет двадцать, как его выбрали на эту должность, и с тех пор регулярно переизбирают. Он сетовал, что в деревне до сих пор нет более достойного человека, чтобы лишить его этих административных хлопот. Ну а насколько искренни были его слова — неизвестно, по крайней мере, днем он и вида не подавал, что ему не нравится, как простые жители уважительно называют его «Хефе Фернандо», что похоже на традиционное обращение наших народов Севера: «Начальник», «Начальник Фернандо».
Утро началось с административных проблем. Едва мы стали устанавливать камеру, к нам подошел высокий человек с ружьем, представился рейнджером Мишелем и попроси, справку о том, что нам разрешены видеосъемки. Оказалось, деревня находится в пограничной зоне — через несколько километров начиналось государство Гаити. Мы показали ему удостоверение Русского Географического общества и объяснили, что с этой корочкой съемки разрешены в любой точке земного шара. Внимательно вглядываясь в незнакомые буквы, Мишель понимающе кивал. В итоге — то ли не будучи до конца убежденным, то ли от жажды общения, он велел нам переселиться к нему на «заставу», объяснив, что так ему будет легче осуществлять наблюдение за нами. Поскольку в домике Фернандо, помимо нас, жило еще около десяти человек, мы с радостью откликнулись на его предложение и въехали в новый дом. К слову сказать, это было единственное строение в деревне, сделанное из досок и хоть отдаленно похожее на дом. Остальные дома (числом около двадцати) были собраны из различных стройматериалов — от фанеры и выброшенных морем бревен до жестяных щитов и крупных ракушек. Также на «заставе» работала радиостанция, и был электрический светильник. Оба прибора работали от автомобильного аккумулятора, и использовал их Мишель довольно редко. Тем не менее мы сделали вывод о преимуществе государственного сектора над частным. Вероятно, считая его буржуем, жители деревушки почти не общались с охранником, и жизнь он вел одинокую. Короче говоря, переездом остались довольны все, и впоследствии мы даже подружились с нашим рейнджером.
В центре деревушки стоял магазин, и мы направились туда. На полках лежали коробки спичек, несколько пожухлых корней маниока и стояли бутылки с ромом. Скудный выбор дополняли яркие фирменные коробки с копченой салакой, ее продавали вразвес и довольно дорого, но покупателей не было. Мы поинтересовались у хозяина, почему выбор так скромен, и узнали, что давно не приходил катер. Оказывается, несколько раз в месяц в деревню приходит пограничный катер и закупает у рыбаков заготовленную рыбу, а заодно продает им бензин для моторок и поставляет в магазин предметы первой необходимости — сигареты, соль, сахар и т. п. Как в этот список попала копченая салака, осталось для нас загадкой.