Страница 30 из 37
Мужчины с острова Тонга — в разноцветных плетеных набедренных циновках и накидках из растительных волокон. Жители островов Аоба, Маево, Мере Лава — в ожерельях из разнообразнейших раковин, с петушиными перьями в волосах. Женщины — в лубяных юбках, лоб и груди раскрашены. Все украшения, одежда, маски изготовлены специально для фестиваля. В руках участников шествия оружие — палицы, копья, луки со стрелами. Некоторые несли маски для обрядов юношеской инициации.
Пять дней длился показ музыкального искусства. На сигнальных барабанах атингтинг отбивались послания, разносились по округе протяжные завораживающие звуки бамбуковой флейты. Каждый день завершался выступлениями танцевальных групп с островов Торрес, Мере Лава, Маево, Амбрим, Малекула, Тонгарики, Танна, Амбае, Пентекост.
Утро начиналось так, как начинается обычное утро в деревне. Островитяне демонстрировали традиционные способы приготовления пищи. Мужчины палками взрыхляли землю, готовили яму для земляной печи. Тут же забивали свинью и заворачивали тушу в листья. Женщины выпекали в земляных печах, на раскаленных камнях ямс, таро, бананы, готовили любимое блюдо лаплап. Затем следовал традиционный дележ пищи между гостями.
Днем мужчины резали по дереву, делали модели лодок, плели сети для рыбы, силки для ловли крыс и птиц, сооружали хижины из свежесрубленных деревьев. Женщины плели и окрашивали циновки. Жители острова Пентекост изготавливали и погребальные циновки, которые, по традиции, прокаливали на огне много часов. Более полутора тысяч участников фестиваля работали без устали.
Детишки, не отпуская рук матери, часами танцевали в общем хороводе под звуки щелевых барабанов. Разъехавшись по своим островам, они сохранят в памяти скрытый смысл магических ритуалов, научатся обращаться с настоящим костром, изготовлять вручную поделки и утварь, столь необходимые для деревенской жизни. Их руки и память не дадут прерваться межпоколенной связи времен. На это и надеются устроители фестиваля.
Я чувствовал, что мой новый друг полинезиец Вильяме, устав в эти дни крутить баранку грузового «мицубиси», носившегося по извилистым портовым улочкам Порт-Вилы, уже мечтает о том, как махнет на выходные дни к родителям в деревню на остров Танна, сядет на циновку в родной хижине, плетеной из прутьев, и остановит взгляд на дорогой его сердцу каменной статуэтке божества Тангароа.
Вид тлеющего очага, ранговая скульптура из корня древовидного папоротника у входа и плетеная ритуальная маска уведут его мысли к рассказам деда о прошлой жизни островитян... Другими глазами посмотрит он на привычный ему мир.
Не об этом ли мечтает Николай Николаевич Мишутушкин, русский художник, ставший своим на островах Океании?..
Александр Кулешов / фото автора
Новые Гебриды
Загадки, гипотезы, открытия: Генуэзские пираты на ... Каспии
Во время археологических раскопок Сарайджука на сгоревшей камышовой крыше одного из домов я нашел глиняный толстостенный шар. Долгое время подобные находки были загадкой для науки, но теперь их роль стала понятна и вместе с тем яснее обозначилась драма, которую пережили в далеком прошлом народы северовосточного Прикаспия.
Едва забрезжил рассвет, гребцы отвалили от берега, где пережидали беззвездную ночь, и налегли на весла. Еще один поворот реки — и галеры вышли на широкий плес, с которого хорошо был виден Сарайджук (Сарайджук (тюрк.) — Маленький Дворец Сарайчик. Здесь и далее прим. автора). Город еще спал. Только над отдельными крытыми тростником плоскими крышами поднимался дымок.
На широком речном плесе было шумно. Перед восходом солнца огромная стая бакланов широким фронтом перегородила реку. Тысячи птиц, хлопая по воде крыльями, глушили рыбу и гнали ее вверх по течению.
Эта птичья армада довольно быстро приближалась к спящему городу. За бакланами, стараясь не спугнуть птиц, на некотором расстоянии от них, поднимались вверх три галеры. Шум птичьей охоты скрыл от полусонных стражников приближение беды...
Но прежде чем пираты (а это были скорее всего генуэзские пираты, об этом пойдет речь дальше) нападут на город, не лишне рассказать, почему они решились на столь дерзкую вылазку и почему нападают с воды, а не с суши.
Для Золотой Орды это время — середина XIV века — было временем «Великой Замятии», как называют его русские летописи. На ханском престоле за 20 лет до воцарения Тохтамыша (1380 г.) сменилось 15 ханов, некоторые из них царствовали не более месяца. Сталь, яд, петля обрывали жизнь очередного обладателя трона.
Пока в Новом Сарае, волжской столице, шла кровавая чехарда на царском троне, правители улусов (областей) объявляли себя самостоятельными. Один из кочевых аристократов — Ай-бек, или Иль-бан, сделал центром своих владений город Сарайджук. В Хаджи-Тархане (Астрахани) обосновался Ходжи Черкес, Мамай закрепился в Приазовье. И все они вели между собой ожесточенную борьбу.
А когда-то Золотая Орда представляла собой сильное централизованное государство. Ее городам не угрожали никакие враги, и они — в отличие от европейских городов того времени — не имели оборонительных стен. Их не было ни у столицы, ни у Сарая-Бату (Семитренное городище), ни у Сарайджука. Но теперь пришло время набегов, разорения, крови, и Сарайджук обвели земляным валом. Он не был укреплен только со стороны Яйка (Урала). Однако его строения находились на правом высоком берегу реки, и атаковать город с воды было трудно. Но тем не менее три пиратские галеры подошли к городу вплотную...
Молчание, царившее на палубах, было взорвано громкими криками. На каждой из трех галер люди встали у катапульт. Короткие отрывистые команды — и на город полетели глиняные шары, рассыпающие во все стороны огонь...
Бомбардировка была настолько внезапной, что вскоре горела вся прибрежная часть города. Бомбы летели на 200-250 метров от берега и, падая на плоские камышовые крыши, быстро воспламеняли их. В едва проснувшемся городе началась паника.
Такой представляется мне картина трагедии, обрушившейся на город. И это не плод фантазии: во время археологических раскопок Сарайджука на сгоревшей крыше одного из домов я нашел глиняный толстостенный шар. Зажигательная бомба XIV века... Ее вполне хватило, чтобы обездолить обитателей этого жилища.
В береговом обрыве современного городища Сарайчик, размываемого водами реки Урал, четко прослеживаются черный слой сгоревших тростниковых крыш и сырцовые стены рухнувших строений. Этот слой тянется вдоль берега не менее чем на 220 метров. Пожар, судя по монетам, найденным здесь, случился в период «Великой Замятии». Затем на месте сгоревших и рухнувших строений были возведены новые дома. Известный исследователь Золотой Орды Г. А. Федоров-Давыдов отметил в своей книге «Золотоордынские города Поволжья», изданной в 1994 году, что в городах: «...изготовлялись также полые шары, неясного назначения, с отверстием».
Эту загадку — а возраст ее около века — разрешила керамическая шаровидная зажигательная бомба, «счастливо» (для археологов, разумеется) упавшая на тростниковую крышу дома жителя Сарайджука.
Вполне вероятно, что пираты, которые метали с галер эти шары-бомбы, получали их из гончарных мастерских Азака (современный Азов) или, возможно, где-то еще. Во время раскопок гончарной мастерской XIV века в этом городе мне встретился подобный шар, но назначение его тогда не удалось определить. Исследователи памятников Золотой Орды высказывали несколько предположений: одни считали, что в шаровидных толстостенных сосудах хранили медицинские препараты, изготовленные из ртути, другие полагали, что они служат культовым целям, и ссылались при этом на буддийские обряды. (Подобные шары находили и в других городах Золотой Орды. Например, в Булгарах (устье реки Камы). Они были обнаружены среди материалов керамической мастерской.)