Страница 14 из 32
Земля людей: Сердце Дикси
Алабама в июне — это бескрайняя распаханная прерия. Изредка попадаются на глаза островки сосен или дубов. В иссушающем пекле на полях ждут дождей бледно-зеленые побеги сои, хлопка и арахиса — традиционных для южных штатов культур.
Официальное прозвище штата Алабама — «Сердце Дикси». Здесь действительно сконцентрировался дух американского Юга, который не под силу было уничтожить ни Гражданской войне, ни насаждаемым янки новым правилам жизни.
Неистребимое благодушие, замечательная любознательность, живой интерес к истории и традициям — непременные качества коренных южан. В соблюдении традиций, в тщательной приверженности некоему установленному течению жизни они, пожалуй, не знают себе равных.
Если не хватает существующих законов, придумываются новые. Например, алкоголь здесь продают только лицам, достигшим 30 лет.
Любой водоем требуется обнести забором в целях безопасности. Запрещается убирать иголки под соснами, растущими в общественных местах. Последнее правило придумали потому, что палые иголки продаются здесь на вес садоводам и огородникам для мульчирования почвы. Местные жители могут собирать иголки только под их личными соснами, а любые другие принадлежат владельцам той земли, на которой выросли деревья. Вот такие строгости.
Консерватизм особенно чувствуется в маленьких городках, в отсутствие соблазнов большого города. Яркий пример тому — Дотэн, что в ста милях от Мексиканского залива.
Население Дотэна — около 50 000 человек. Пара памятников времен Гражданской войны, городской парк и — улочки, улочки; с пыльной площади, окруженной магазинами и ресторанами, они растекаются среди посевов арахиса белыми домишками, плавно бегут по чистому полю, рассыпаются веером у горизонта...
В одном из растаявших от жары пригородов Дотэна живет мой знакомый, м-р Мэтью Бэйн. В свои 83 года он хорош собой, чрезвычайно добродушен и неукоснительно следует заведенному порядку.
Как-то он дружески пригласил меня провести с ним целый день, предупредив, что должен будет отвлекаться от беседы для выполнения долга.
— Пора кормить Дилли, — посмотрев на часы, сказал мистер Бэйн и, решительно пошаркивая тапочками, отправился на просторную кухню.
Там он вынул из ящика разделочную доску, нож и миску, на которых краской было написано «Дилли», и принялся крошить какие-то неаппетитные объедки.
Видя мое недоумение, мистер Бэйн с готовностью все объяснил. Оказывается, Дилли — броненосец, поселившийся в саду Мэтью (кличка родилась от английского названия броненосца — armadillo). Существо это, по словам мистера Бэйна, настолько уродливо, что даже кажется симпатичным.
Броненосцы от природы беззубы и могут поэтому питаться только мягкими и мелкими кусочками пищи. Мэтью жалеет беззубого беднягу и в свободную минутку старается помельче покрошить для него остатки своих трапез. Обычный рацион броненосца на воле — жуки, червяки, слизни, ягоды. Особое лакомство — муравьи, двадцать тысяч штук надо съесть броненосцу, чтобы почувствовать себя сытым.
Вообще же, если броненосцу не повезет на сердобольного хозяина и приходится шнырять под соснами самому по себе, он может представлять серьезную опасность для автомобилистов: перепуганный, ошалевший зверек способен довольно высоко подпрыгивать, разбивая при столкновении фары, а то и лобовое стекло.
...Июньская жара пошла на спад, пригород Дотэна наполнился знакомыми звуками летнего вечера за городом: лай собак, крики детей, смех, разговоры, журчанье воды и шелест дождевальных установок на газонах.
К мистеру Бэйну, под сень орехов пеканов его сада, потихоньку начали стягиваться гости. Две старушки пришли, шерочка с машерочкой, под ручку, и принесли кекс. Супружеская пара, судя по виду, немного моложе Мэтью, приехали на велосипедах, а в рюкзачке у них было мороженое.
— У нас сейчас время репетиции, — строго сказал мне мистер Бэйн. — Мы должны готовиться к ежегодному собранию.
Гости расселись на ступеньках домика, прямо как в деревне на завалинке, а Мэтью взялся дирижировать.
Чуть-чуть ломкими голосами они запели:
Господь да хранит нас этой ночью,
Ангелы будут оберегать наш сон —
До утренней зари.
Мистер Бэйн рассказал мне потом, что южане более ста пятидесяти лет вот так собираются, вместе петь старинные гимны и псалмы.
Родилась эта традиция из глубокой религиозности и еще, пожалуй, из понятного желания повидаться со старыми знакомыми, почерпнуть в таких встречах душевные силы. В прошлом веке люди ехали на ежегодное собрание за много миль, где бы оно ни происходило — в Джорджии, Алабаме, Теннесси. У некоторьгх путешествие занимало в то время целую неделю.
Этой поездке предшествовали постоянные репетиции дома, по-соседски: вечерами вот так же, как сейчас, гости мистера Бэйна устраивались кто как — под тенью дубов и пеканов и старательно выводили старинные рулады.
Гражданская война перевернула жизнь Юга, но не изменила привычек южан: в духовных песнопениях они и по сей день черпают силы и надежду.
На другой день мистер Бэйн собрался уезжать во Флориду, навестить дочь. Он уехал, и Дотэн словно опустел без этого чудаковатого джентльмена.
Другие мои дотэнские знакомые —Дэйв и Бекки Фулфорд — гораздо моложе мистера Бэйна. Дэйв занимает ответственный пост в крупной корпорации, поэтому внешне их образ жизни резко отличается от образа жизни Мэтью.
Фулфорды живут в престижном пригороде Дотэна, в огромном особняке посреди сосново-пеканового парка. В их гараже стоят дорогие автомобили, в парке растут редкие цветы, а на тенистой веранде поскрипывает старинное кресло-качалка.
Для Юга очень характерен культ места отдыха. Это должен быть самый уютный, самый тенистый, самый красивый уголок. Кресло-качалка — непременный атрибут такого местечка. Южане очень ценят культуру томной лени и расслабленности, а что может быть лучше: подремать под мелодичный скрип качалки и шелест листвы?
Любовь к качалке, верному спутнику сиесты, привела к рождению специальной касты краснодеревщиков, которые производят только кресла-качалки. Труд их, разумеется, ценится очень высоко, а для изготовления качественного кресла прилагаются усилия, равные усилиям по созданию хорошей скрипки.
Подбираются определенные породы дерева для разных частей кресла, строго соблюдается время и температурный режим сушки древесины.
Хозяин дома, Дэйв, трепетно перечислил знаменитых людей, чьи имена теперь навек связаны с креслом-качалкой: Джон Кеннеди успокаивал покачиванием больную спину, решая государственные вопросы в Овальном кабинете; Авраам Линкольн сидел в кресле-качалке в тот момент, когда его убили в Театре Форда; еще один президент, Джимми Картер, распорядился доставить в Белый дом сразу пять кресел — без них пустоват бьш балкон второго этажа; писательница Гертруда Стайн, как истинная американка, не представляла себе жизни без кресла-качалки, — несмотря на то, что жить предпочитала в шато во Франции; она не изменила своей привычке и гостей своего салона принимала, посиживая именно в таком кресле...
У жены Дэйва, Бекки, не хватает времени расслабленно посидеть на веранде. Бекки — страстная садовница и досуг свой тратит на цветы, инжир, орехи пеканы. И заботушка у Бекки соответственная: как уберечь посадки от кроликов, енотов и белохвостых оленей, которые нет-нет, да и забредут на крайний участок Фулфордов из соседнего леска.
Раз в неделю Бекки взваливает на спину мужа опрыскиватель и заставляет его ползать под кустами и деревьями, опрыскивая все вокруг... острым соусом «Табаско».
— А что делать?!. печалится Бекки. — Эта фауна все сметает на своем пути, а олени однажды даже сосенку объели...
Занятию садом и огородом отводится немало времени в тихой неторопливой жизни обывателя американского Юга. Успехи порой бывают поразительны.