Страница 17 из 26
Анализ и обсуждение продолжалось около трех часов. Было выявлено около тридцати чисто картографических совпадений, но это еще не все. В дальнейшем мы провели своеобразное исследование истории вьетнамского острова — опросили всех возможных свидетелей и изучили все доступные литературные источники. Оказалось, во Вьетнаме Кондао издревле известен как «Остров пиратов», что не удивительно, ибо только там есть источник пресной воды, единственный на сотни миль вокруг. По окончании эпохи пиратской вольницы местные правители превратили Кондао в место ссылки бунтовщиков. Затем пришли колонизаторы и создали на острове концлагерь для патриотов... Практически до последних десятилетий остров был закрыт для всего мира, да и сейчас там сохранилась лишь небольшая рыбацкая деревушка. Вот так — чисто случайно, похоже, удалось решить старую историческую загадку. Выходит, остров, изображенный на пиратской карте, которую так же — по чистой случайности — обнаружили среди личных вещай капитана Кидда, наконец, обрел свое истинное географическое положение. Мы, конечно, не знаем, есть ли на этом острове сокровища, но где именно он расположен, нам теперь известно доподлинно.
Александр Косарев
Зеленая планета: Greenpease в России
«Нет ядерным реакторам!» — таков смысл акции протеста, которую провел в Москве «Гринпис» России.
О «Гринпис» слышали, конечно, многие, и многие знают, что «Greenpease» — в переводе «Зеленый мир» — международная организация, посвятившая себя борьбе за экологически чистую Землю. Но немногим еще известно, что «Гринпис» недавно обосновался и в нашей стране.
Сегодня мы встречаемся с гринписовцами, работающими в России. С людьми, с которыми наш журнал роднит и тревога за будущее природы, и экспедиционный стиль работы: ведь гринписовцы постоянно в пути, их тропы проходят не только через кабинеты чиновников, но и по городам и весям всей России.
Наша выездная «Кают-компания» проходит в центре Москвы, на Долгоруковской улице, так долго бывшей Каляевской, в стареньком особняке под номером 21, в комнате, уставленной компьютерами, увешанной картами, плакатами, диаграммами. То и дело звонят телефоны, входят и выходят молодые люди, но рабочая обстановка не мешает вести разговор. Представляю его участников: Александр Кнорре, исполнительный директор российского «Гринпис», Александр Шувалов, координатор по связям с общественностью, сотрудники — Сергей Цыпленков, Евгений Усов, Роман Пукапов.
Мой первый вопрос к Александру Кнорре.
Корр:
— Для начала расскажите, пожалуйста о том, что уже позабылось за давностью лет, — как возник «Гринпис», каковы принципы его работы?
Кнорре:
— Все началось в 1971 когда группа канадцев из Банк) под руководством Роберта Хантера отправилась на утлом суденышке к берегам Америки. Там, на острове Амчитка, американцы готовили ядерные испытания. Канадцы не добрались до места событий — суденышко действительно оказалось слишком утлым, но сам факт экспедиции-протеста вызвал такой мощный общественный резонанс, что подготовка к ядерным испытаниям на острове Амчитка была прекращена.
Люди, решившие защищать природу, поняли, какое мощное оружие в их руках. Именно тогда родился «Гринпис» и сформировались его принципы: протест действием, ненасильственность, независимость.
Да, «Гринпис» — независимая организация, существующая на частные пожертвования граждан. Брать деньги у предприятий, банков, государственных структур строжайше запрещено. Но озабоченность людей состоянием природы Земли так велика, что, благодаря их пожертвованиям (и реальным делам «Гринпис», конечно), он вырос в мощную организацию.
Сегодня у «Гринпис» — отделения почти в тридцати странах. Четыре миллиона сторонников по всему миру, которые поддерживают организацию материально и морально. «Гринпис» — это флот из шести кораблей, более тысячи штатных сотрудников, это координирующий центр в Амстердаме... «Гринпис», если хотите, — это некая конфедерация национальных обществ. Годовой бюджет организации — примерно 130 миллионов долларов.
«Гринпис» существует уже более четверти века. Немногие природоохранные организации могут похвастаться таким долгожитием...
Корр:
— Но в России «Гринпис» появился недавно. И, думается, не потому, что раньше не было необходимости?
Кнорре:
— Конечно. С охраной природы у нас давно неблагополучно. Но возможно ли было прежде существование в наших условиях организации, независимой от политических и экономических структур? Российский «Гринпис» возник на волне перестройки.
Корр:
— А как это произошло?
Кнорре:
— Я помню, как в 1988 году в Москву приезжал лидер движения канадец Девид Мактагарт. Тот самый Мактагарт, который, помните, в 1972 году отправился на своей яхте «Бега» в Тихий океан к атоллу Муруроа, где Франция проводила ядерные испытания. Он побывал там дважды. Первый раз французский сторожевой корабль протаранил яхту, во второй — охрана захватила «Бегу» и жестоко избила находившихся на борту. Но это удалось заснять, и репортаж об избиении гринписовцев на ядерном полигоне увидел свет. Разразился скандал, который стал одной из причин того, что Франция прекратила ядерные испытания в атмосфере. Впрочем, извините, я немного отвлекся...
Так вот. После приезда Девида и появилась в России некая опорная точка «Гринпис». Счастливо совпало несколько обстоятельств, помогших этому: перестройка, стремление «Гринпис» придать организации глобальный характер и... грампластинка под названием «Прорыв».
Корр:
— То есть?
Кнорре:
— «Гринпис» иногда оказывают творческую помощь популярные люди искусства. Такие рок-музыканты, как Стинг, Гебриел, Адаме, группа «Юритмикс» и другие, предоставили свои произведения для создания пластинок и компакт-дисков. «Прорыв» и была одной из таких пластинок, выпущенной «Гринпис» совместно с фирмой «Мелодия». Успех был потрясающий. Это дало возможность заложить — в какой-то мере — финансовую основу деятельности «Гринпис» в России.
Но только в 1992 году мы стали по-настоящему отделением международной организации «Гринпис». Началась осмысленная, целенаправленная работа. Наша задача, как мы ее понимаем, не только подать сигнал SOS, но и показать: кто виноват и что делать? Недавно «Гринпис» России отметил свое пятилетие, и уже можно говорить о кое-каких результатах.
Корр:
— А кто работает в «Гринпис» России, что за люди? И что за ребята, совсем юные, почти школьники, то и дело заходят к нам в комнату?
Кнорре:
— Попросим об этом рассказать Сашу Шувалова.
Шувалов:
— Нас в офисе около 20 человек, половина — выпускники географического факультета МГУ. Есть выпускники и других институтов. Многие имеют опыт работы в области охраны природы. Профессионализм необходим. Ведь приходится иметь дело со специалистами из министерств, комитетов и т.п. и нужно не дать обвести себя вокруг пальца. В дни акций, кампаний мы, бывает, работаем сутками... Но что смогли бы сделать 20 человек, если бы не наши добровольные помощники! В основном это — молодежь, студенты, школьники старших классов. Вот о них-то вы и спрашивали — кто это? Приходят, пишут письма, звонят, сообщают о «своих» экологических проблемах, помогают е офисе, участвуют в акциях. И все это совершенно бескорыстно.
Корр:
— Мы еще, если позволите, вернемся к разговору о добровольцах и об отношении к «Гринпис». Не все, как известно, так восторженно относятся к «Гринпис», как они... А пока вспомните, Александр, самый горячий момент в вашей работе. Ведь был такой, да?
Шувалов:
— И не один. Ну вот, пожалуй... Это было в августе прошлого года, в Финляндии, в пятистах с лишним километрах от Хельсинки.
Мы, группа гринписовцев из разных европейских стран, остановились на берегу озера, неподалеку от целлюлозного комбината «Эноселл». И начали тренировку по отработке блокирования въезда на комбинат. Зачем? А дело в том, что этот комбинат превращает в щепки последние девственные леса Европы...