Страница 14 из 26
11. Берн. Памятник пешеходу.
12,13. Интерлакен — город для отдыха. Здесь, как, впрочем, и в других швейцарских городках, тротуары пылесосят...
Владимир Бельтюков / фото автора
Загадки, гипотезы, открытия: В гостях у арийской семьи
Известная исследовательница древнеиранской религии — зороастризма — Мэрил Бойс считает: «В древние времена предки иранцев и индийцев-индоариев составляли один народ, который называют протоиндоиранцами. Они — ветвь индоевропейской семьи и жили, как полагают, в азиатских степях... В конце концов, возможно, когда-то в начале II тысячелетия до н.э. протоиндоарии и протоиранцы отделились друг от друга и стали различаться по своему языку как два разных народа. Считается обычно, что индоиранцы были среди носителей так называемой срубно-андроновской культуры, памятники которой обнаружены на огромной территории в степях от Волги до Западной Сибири...»
Вот к этим-то древним иранцам — ариям, жившим в песчаных пустынях Прикаспия, мы и отправимся в гости. Они нас не звали и не ждут. Они давно уже никого не ждут. Мы войдем к ним без стука. Но мы не лиходеи, мы археологи. Письменные источники древних иранцев-ариев ничтожно скупы. Однако с помощью лопаты, ножа и кисточки мы проникнем в их давно ушедший быт...
«Авеста» — священная книга ариев — говорит: «И дал Я, Ахура Мазда, ему два орудия: золотую стрелу и золотом украшенную плеть... И прошло триста зим царствования Йимы. После этого пополнилась у него земля мелким и крупным скотом, и людьми, и собаками, и птицами, и красными огнями пылающими. Не находилось места для крупного и мелкого скота и людей... И направился Йима к свету, к полудню, против нити Солнца».
Так рассказывает «Авеста» о начале движения ариев на юг, в нынешние Таджикистан, Индию. Иран. Стрела и плеть — орудия отнюдь не земледельца, а скорее воина-всадника, — прозрачное указание на то, что именно с их помощью расширялись земли Йимы — первоцаря ариев.
С семьями, табунами лошадей, отарами овец в течение нескольких поколений двигались индоиранцы со своего «арийского простора» на новые земли. Они шли, осваивая новые водоемы, пастбища, оставляя по пути могилы своих воинов, жен, детей, стариков — священные могилы предков.
Приведенные строки из «Авесты» считаются самыми древними в этом литературном памятнике. Ученые относят их ко II тысячелетию до н.э., то есть можно предположить, что легендарный царь Йима жил в это время. Но где? Это вопрос вопросов. Почти два столетия исследователи пытаются определить прародину ариев. Несомненно одно: в процитированной фразе из «Авесты» есть четкое указание, что двигались индоиранцы «против нити солнца», то есть с севера на юг. И движение это продолжалось более 900 лет.
Отечественные археологи долгие годы ведут изучение срубной культуры — культуры земледельцев и скотоводов, населявших степи и пустыни Евразии в эпоху бронзы (II тыс. до н. э.). Они были современниками Иимы и говорили на том же языке, что и он. И жили на тех же землях, откуда он начинал, по-видимому, свое движение к югу. Не были ли они соплеменниками? Исследователи неоднозначно отвечают на этот вопрос. Но многие утверждают, что «срубники» и были теми ираноязычными племенами, что устремились к югу. А если это так, то находки срубных поселений, керамики, захоронений в прибрежных и глубинных районах северо-восточного Прикаспия, а также в Прикарабугазье и Прибалхашье являются иллюстрацией того многовекового стремления арийских племен к югу, о котором говорит «Авеста».
Эта археологическая культура названа срубной по обряду захоронения. Носители ее хоронили своих покойников в деревянных срубах, скорченными, на левом боку, головой на север, северо-восток, восток, руки укладывали кистями к лицу. Время бытования этой культуры — XVI в. до н.э. — X в. до н. э. Ей присуща лепная керамика определенной формы и орнамента, своеобразные украшения и оружие — кинжалы из бронзы и ножи. Территория, занятая срубной культурой, в высший период расцвета (XIV — XII вв. до н.э.) простиралась от Урала до Дуная и от Среднего Поволжья до Прибалхашья. Место появления срубной культуры тяготеет к Среднему и Нижнему Поволжью, а также Волго-Уральскому степному и пустынному междуречью. В степной зоне и пустыне — это культура скотоводов и воинов, на что указывает оружие — каменные стрелы для боя, бронзовые ножи и кинжалы, боевые колесницы. Андроновская археологическая культура — названа так по первому памятнику этой культуры, найденному близ поселка Андроново около Ачинска. Она современна срубной, но имеет ряд отличительных особенностей.
Мне посчастливилось найти уникальный для пустыни памятник — жилой дом II тысячелетия до н.э. Он был обнаружен среди песков Тайсойган, в дельте реки Уил. В этом доме малая семья укрывалась в зимнюю пору. И сейчас местные кочевники, все лето проводящие на пастбищах в открытой степи, зимой спасаются от непогоды среди барханов. Дом этот небольшой. Состоит из одного помещения, большую часть которого занимает земляная лежанка. Она обогревалась так: вокруг всей лежанки шел желоб, который засыпали горячими углями. Чтобы сохранить тепло после прогорания углей, лежанку накрывали кошмами, — и постель, на которой могли поместиться человек пять, была готова. Днем лежанка служила обеденным столом. Здесь же, в помещении, были найдены женская височная подвеска и керамические черепки, характерные для срубной культуры. Рядом с очагом обнаружены кости тех животных, которыми питалась семья в течение зимы. В основном это кости лошади, овцы и сайгака.
Представить повседневные заботы такой семьи помогает отчасти изображение на цилиндрической печати из Западного Ирана 2300 — 2200 гг. до н.э. Мы видим земледельческо-скотоводческую семью из пяти человек. В центре сидит глава ее, вероятно, распределяющий работы между членами этого семейного коллектива. Один человек выгоняет овец и несет деревянный плуг. Другой сбивает масло в большом глиняном сосуде. Третий — похоже, женщина, растирает в корыте злаки; четвертый — тоже, по-видимому, женщина — готовит для выпечки лепешки. Главой этой малой, явно патриархальной, семьи был мужчина.
Однако, вернемся к нашему зимнему дому в песках.
В нем жили скотоводы, о земледелии в пустыне не могло быть и речи — сухо и безводно. Жили одну зиму, так как дом был недолговечен: его строили из местного камыша-чия и жердей. Каждая зима была тяжелым испытанием для семьи. У казахов, живущих здесь ныне, сохранились пословицы: «Скот на самом деле принадлежит лютому бурану и сильному врагу» и «Идет зима, волоча за собой меч». Особенно гибельны были джуты, когда после внезапной оттепели или дождя наступали морозы, которые прочной ледяной коркой покрывали снег и землю. В это время скотоводы теряли почти весь скот... О подобных трагедиях, повторявшихся каждые 10-12 лет, молча «кричат» архивы прошлого века. Такие страшные зимы, несомненно, были и в древности, случаются они и сейчас.
Так, волею обстоятельств, чтобы выжить, арийский мужчина вынужден был становиться воином. Во время джутов процветала так называемая баранта — нападение на стада тех кочевых аулов, которые сумели сохранить скот, или рейды за скотом в более отдаленные районы.
Об этом читаем и в «Авесте»: «Я выбираю для себя светлую добрую, Ара-манту, пусть она будет моею, отрекаюсь от хищения и захвата скота, от принесения ущерба маздаястским селениям» (маздаястцы — поклонники Ахуро-Мазды — верховного божества зороастрийцев), «...молит вас душа быка: кто создал меня и для чего?», «Этебью злой гнетет меня, угоняют воры и грабители».
В ходе стычек, которыми часто завершались рейды за скотом, появлялись пленные. Их либо использовали как семейных рабов, либо приносили в жертву богам, либо отправляли сопровождать на тот свет главу семьи или старейшину рода. Это подтверждают необычные парные захоронения, найденные среди тысяч рядовых погребений в степном и пустынном междуречье Волги и Урала. Именно здесь, в районах, богатых пастбищами, водой и пригодными для земледелия оазисами, переплетались интересы многих родовых групп, и конфликты между ними часто разрешались далеко не мирным путем. Так, видимо, следует понимать ряд погребений, обнаруженных в этом регионе.