Страница 22 из 27
Снаряжались в крестовый поход и два совершенно не похожих один на другого человека — король Франции Филипп II Август и король Англии Ричард I. Жизненные пути этих монархов не раз уже пересекались, слыли они то закадычными друзьями, то смертельными врагами. И немало было у них причин как для вражды, так и для дружбы.
Королю Ричарду в том году было тридцать два года. В жилах его текла кровь северян викингов, потомком которых был его отец, король Англии Генрих II, и горячая кровь южных французов, от которых происходила его мать, Элеонора Аквитанская. Этот брачный союз объединил обширные земли как в Англии, так и во Франции, но семейная жизнь супругов складывалась неудачно — королева не только сама постоянно конфликтовала с мужем, но и втягивала в свои интриги четырех сыновей — Генриха, прозванного, в отличие от отца, Молодым, Ричарда, Жоффруа и Иоанна. В конце концов Генрих II счел за благо держать жену в заточении в одном из северных английских замков.
Ричард, второй сын, родился в английском городе Оксфорде, однако вырос и воспитывался на юге Франции, в Аквитании. Он считал своими родными языками французский и провансальский, владел также итальянским и латынью. Юный принц получил прекрасное образование, знал и ценил музыку, был неплохим поэтом. Вместе с тем, необыкновенно крепкий физически, он мастерски владел оружием, был заядлым охотником.
В 1169 году, когда Ричарду было всего двенадцать лет, его отец произвел раздел между сыновьями. Старший, Генрих Молодой, получил Нормандию и Анжу, третий сын, Жоффруа, — Бретань, младший, Иоанн, по малолетству не получил наделов и поэтому был прозван Безземельным, причем сохранил это прозвище, даже став много лет спустя английским королем.
Ричард же получил Аквитанию, Пуату и Овернь. И едва только появился у него свой двор, как потянулось к нему множество поэтов-трубадуров. «Он привлекал их повсюду, — сообщает один из хронистов, — они пели о нем на улицах и площадях, и говорилось везде, что нет больше другого такого же принца на свете».
Однако пора стихов и музыки закончилась довольно быстро. Уже в 1173 году Генрих Молодой и Ричард выступили против отца.
Раздел владений, который произвел между сыновьями Генрих II, был во многом номинальным, принцев не допускали к делам их «государств» — таких разных, хоть и объединенных одной короной, — без строгого явного надзора, а также наблюдения десятков тайных соглядатаев. Население французских территорий тяготилось зависимостью от английского короля. Выступить против Генриха II принцев поощряли и их вассалы, и мать, Элеонора Аквитанская.
Однако после военных неудач Генрих Молодой первым запросил у отца мира. Потом был вынужден покориться и Ричард. Генрих II проявил милость к непокорным сыновьям — оставил за ними все прежние титулы, а кроме того, даровал каждому по два замка и доходы с их владений.
Но 1174 год дал начало новой трещине в отношениях отца со вторым сыном. Принц был обручен с дочерью французского короля Людовика VII, однако брак отложили на некоторое время из-за молодости жениха и невесты. Тем не менее Генрих II сразу же увез невесту из Парижа к своему двору. Потом, по прошествии некоторого времени, во Францию стали проникать настойчивые слухи о том, что живут король английский и французская принцесса совсем не так, как надлежало бы королю-свекру и принцессе-невестке...
В конце концов эти слухи дошли и до жениха. Во всяком случае, когда в 1180 году на французский престол вступил сын Людовика VII Филипп II, Ричард уже решительно и упорно отказывался от женитьбы.
Было тогда королю Филиппу всего 15 лет, но уже проявились в нем свойства, в полной мере раскрывшиеся несколько лет спустя — незаурядный, изворотливый ум, стремление любой ценой укрепить французское государство, склонность к тайной интриге. Целью Филиппа с самого начала его правления стало полное возвращение всех территорий, которыми владел во Франции английский король. Ради этого он ссорил Генриха II с Ричардом, то вступая с английским монархом в тайные переговоры, то ведя с ним войну.
В 1183 году Генрих Молодой, а три года спустя и Жоффруа, братья Ричарда, были унесены злокачественной лихорадкой. Ричард остался единственным претендентом на Нормандию и Анжу, а вслед за тем — и на корону Англии. Однако с этого момента Генрих II вознамерился оставить после своей смерти престол не Ричарду, а самому младшему из братьев — принцу Иоанну Безземельному.
Ричард же как раз в этот момент особенно сблизился с Филиппом II. Когда он был его гостем в Париже, «они, — как сообщает хроника, — ели за одним столом и спали в одной постели».
В начале 1188 года Филипп II собирался вторгнуться в Нормандию, чтобы выбить оттуда Генриха II. Но вся Европа была уже полна неясных пока слухов о неудачах на Востоке, о том, что христианские бароны теряют свои владения под ударами «неверных», объединившихся под властью неведомого до тех пор европейцам Саладина. Так что сам папа Римский вмешался в спор, чтобы примирить английского и французского монархов и призвать их вместо войны друг с другом отправиться в новый крестовый поход.
21 января 1188 года короли съехались для встречи, причем состоялась она не в парадном зале какого-нибудь замка, а, как это нередко случалось в средневековье, в густом лесу неподалеку от города Жизор, под высоким, приметным дубом. Здесь они обменялись «поцелуем мира» и поклялись, что двинутся с войсками на Восток. А Ричард дал такую клятву еще раньше романтической встречи двух королей.
Однако вскоре против Ричарда восстали его вассалы в Аквитании, которых поддерживал граф Тулузский. Ричард не сомневался, что тут тайным организатором был его отец, заранее завидовавший славе, которой сын должен был покрыть себя на Востоке.
О принесенной клятве пришлось на время забыть: Ричард бросился усмирять непокорных вассалов. В этой войне он действовал уже совершенно независимо и от отца, и от Филиппа II, чем вызвал недовольство обоих. Покорившимся баронам он не мстил — лишь брал с них слово отправиться на Восток биться с «неверными».
И вновь междоусобица была остановлена папой Римским. В ноябре 1188 года Генрих II, Филипп II и Ричард съехались для подписания мира. Всех присутствующих поразило то, что французский король и Ричард прибыли вместе, как давние друзья, хотя Филипп II уже двинул свои войска в охваченные войной области, опасаясь чрезмерного усиления Ричарда. Но вскоре выяснилось, что французский король приготовил старому Генриху ловушку.
В переговорах он настойчиво предлагал Генриху II передать в полное владение Ричарда Пуату, Турень, Анжу и подтвердить его права на английскую корону. Генрих II отказал: «Если здравый смысл меня не покинул, не сегодня он получит этот дар».
Наконец произошла сцена, не уступающая по накалу страстей и драматизму тем, что создал века спустя Шекспир.
Ричард, потеряв терпение, воскликнул: «Я вижу ту правду, верить которой не смел!» И, отвернувшись от отца, опустился на колени перед Филиппом II, объявив себя его вассалом «за Нормандию, Пуатье, Анжу, Мэн, Берри и Тулузу» и моля о помощи и защите своих прав. Взбешенный Генрих тут же покинул зал: Ричард и король французский ушли вместе.
Участие в крестовом походе снова было отложено. Вместе с Филиппом II Ричард опять повел войну со старым Генрихом и теперь месяцами преследовал английского короля по городам и замкам его французских владений. Один за другим, города подчинялись Ричарду и Филиппу: и наконец Генрих запросил мира, обещая всяческие уступки при условии неприкосновенности его «жизни, чести и короны». Но от него требовали безусловной сдачи на милость победителей. Наконец, Генрих II пошел и на это.
Окончание войны тоже получилось точь-в-точь, как финал шекспировской трагедии.
В назначенный для встречи день и час Генрих не появился в условленном месте, так как почувствовал приступ смертельного недуга. «Ричард, — как сообщает хроника, — не жалел его, не верил ему, говорил, что болезнь его притворная». Когда свидание все-таки состоялось, Генрих, в самом деле, настолько был болен, слаб и подавлен, что принял все продиктованные ему условия, в том числе и признание Ричарда своим наследником в Англии, Нормандии и Анжу. Договаривающиеся стороны клялись не мстить тем из своих вассалов, «которые изменили и поддержали противника». Когда Генрих II дал такую клятву и потребовал от победителей список своих приближенных, изменивших ему, на первом месте он нашел имя своего любимца, младшего сына Иоанна...