Страница 1 из 1
И прости нам грехи наши...
Каким шальным ветром прибило к ним Стефа – тощего, безликого очкарика лет за тридцать, смахивающего на странствующего музыканта-шарманщика, у которого от тяжелой шарманки перекосило плечо, Левша затруднялся припомнить. Много времени прошло с тех пор, когда на углу Красногвардейской и Карла Маркса, в кафе «Экспресс» ближе к вечеру собирались наперсточники, лотерейщики, подкидчики с переворотчиками и прочая шершавая аферистическая публика. Стеф скупал «рыжье» - обручалки, перстни, сережки и цепочки, которые были желанной добычей аферистов и, ввиду не совсем благовидного происхождения, продавались ниже реальной стоимости. Электронных портативных весов, которыми сейчас пользуются скупщики золота, еще не было и в помине, и Стеф взвешивал на маленьких весах с дужкой, на которых охотники отмеряют дробь. Подозрительный карманник Венька Шуфутинский неоднократно высказывал сомнения в их точности, но клиенты Стефа на это не обращали внимания. Скупщику были не по нутру замечания слишком внимательного щипача, но он никак на них не реагировал. Подняв вверх правое плечо, Стеф плотнее закутывался в серое твидовое пальто, цветастым носовым платком протирал очки и подальше прятал перетянутое резинкой тугое портмоне. Левша часто наблюдал за новоявленным скупщиком и по старой лагерной привычке пытался, анализируя, отнести его к той или иной группе или категории проходимцев. Делалось это очень просто. Он мысленно перебирал в памяти бесчисленное множество самых характерных типажей, с которыми приходилось сталкиваться, и проводя параллель примерял к ним объемный портрет Стефа. Учитывалось не только внешнее сходство, но и мимика, одежда, характерные движения и другие мелочи, на которые чаще всего никто не обращает внимания. На удивление, многократно проверенный способ давал сбой. На Стефа так и не нашлось подходящего лекала.
В тот вечер дела у Стефа шли не очень успешно, и фарт был явно не на его стороне. Шел дождь со снегом, погода для аферистов была не летная, и за все время он принял только два кольца, из которых одно оказалось низкопробным, а второе –бочонок граммов на десять было и вовсе сомнительной пробы. Стеф потер его ляписом, с сомнением покрутил в руках, но все-таки взял, соблазнившись низкой ценой. «Если не золото, толкану кому-нибудь в Покровке» - подумал он.
Левша играл в Волжский рамс с Шуфутинским за соседним столом и, поглядывая, время от времени, в сторону скупщика, наблюдал за манипуляциями Стефа. Как обычно, Венька вел себя в игре безобразно. Пока ему не везло, он сидел тихо, как мышь. Но как только ему пошла карта, старый жид заважничал, стал говорить прибаутками, а получив в прикупе двух черных вальтов и козырного туза в придачу, и вовсе ошалел от счастья. Отложив карты, щипач встал из-за стола, сделал поклон немногочисленной аудитории, послал воздушный поцелуй грудастой барменше и, поглядывая на Стефа, запел низким сипловатым баритоном:
«Не ходи на тот конец,
Не водись с ворами,
Рыжих не скупай колец
Скуют кандалами»
Карманник запустил обе руки под мышки и, сделав несколько телодвижений из «Хаванагивы», неожиданно побелев лицом, схватился за сердце и, цепляясь за Стефа, стал медленно оседать на пол. Скупщик от неожиданности шарахнулся в сторону, но движимый человеколюбием, бросился к умиравшему.
– Дышать печет. Воздуху не хватает, – чуть слышно прохрипел Венька, закатывая глаза.
Не раздумывая, Стеф подхватил старого еврейского прохвоста под белые руки и повел к окну. Несколько глотков пропитанного автомобильными выхлопами свежего воздуха моментально вернули Вениамину прежнее хорошее самочувствие. Он освободился от не прошеной опеки Стефа, не доиграв партию, рассчитался с Левшой и жизнерадостно заторопился к выходу.
Моментально оценив ситуацию, Левша догнал его только в подземном переходе.
– Он скупает для меня. Придется сделать возврат, – шепотом соврал он на ухо карманнику, нащупывая в его рукаве толстое портмоне Стефа, с которого Венька уже успел снять резинку.
Когда Левша возвратил скупщику его казну и отказался от вознаграждения, Стеф накрыл стол и они просидели в соседнем ресторане до утра.
При всем богатстве своего воображения Левша никогда не смог бы и предположить, кем был его новый знакомый. Оказалось, что Стеф, он же Стефан Радзевилл, потомок древнего шляхетского рода, был художником-реставратором, специализирующимся на ремонте церквей. Родом он был из подо Львова, но дома жил редко. Художник путешествовал по монастырям, изредка перебиваясь случайным заработком. В прошлом году ему улыбнулась удача. В старом глухом селе Покровке он подрядился сделать ремонт в маленькой церкви, которую вернула себе епархия. Заказчики, в целях экономии, дали художнику двоих монахов на подмогу и за год работа была почти закончена. Все это время Стеф снимал комнату в доме по-соседству с Храмом, а мастерской ему служил старый, заброшенный флигель, стоявший в углу двора. Жилось художнику ладно и спокойно, пока к его квартирной хозяйке не вернулась из города, окончив медицинское училище, дочка Альбина, по прозвищу Карамель. При всей своей незавидной наружности, шляхтич имел душу весьма романтическую, а так как он уже получил большую часть гонорара за реставрацию церкви и, вдобавок женихов в селе было не так уж и много, то Стеф, не долго думая, покорил сердце красавицы Карамели, и дело шло к законному браку. Но, как часто бывает в подобных жизненных ситуациях, в ход событий вмешался казенный король. Альбина устроилась медсестрой в сельскую больницу и, не теряя времени на раздумья, закрутила роман с черноусым красавцем главврачем. Несостоявшийся жених не находил себе места. Он день и ночь напролет думал, как вернуть ускользающее счастье. И тут в его разгоряченную шляхетную голову пришла единственно правильная мысль. Он решил взять красавицу Карамель кушом. Но для этого надо было стать очень богатым человеком. Начальный капитал влюбчивый реставратор решил заработать на скупке краденого золота, а вырученные деньги умножить, прокрутив операцию с редкостными почтовыми марками, переправив их контрабандой в Польшу.
– Так или иначе, она будет моей, – заявил художник при очередной встрече с Левшой, – и, если эта пся крев эскулап будет мешать, я его убью.
И, демонстрируя серьезность своих намерений, очкарик откинул полу пальто и, не вынимая руки из кармана, через разрез в подкладке, погладил обрез охотничьего ружья.
«А очкарь не такой уже и беззащитный», – подумалось новому знакомому Стефа.
Левша ни разу не был за границей, вдобавок не имел никакого отношения к почтовым маркам, но предложение принять участие в филателической контрабанде принял охотно, поставив единственное условие:
– Я ничего не вкладываю. Денег у меня нет.
Стеф недовольно блеснул линзами очков, но все-таки согласно кивнул головой. Недостающие для закупки партии почтовых марок деньги контрабандисты заняли у негоцианта Виктора Апазида по прозвищу Грек. Заимодавец не стал вникать в суть дела, но поставил Левше условие:
Я этого прощелыгу не знаю и знать не хочу. Ты за все в ответе. Расчет сразу же по возвращении.
У Левши изредка возникали сомнения в целесообразности его участия в этой авантюре, но его недоверие к деловым качествам Стефа реставратор развеял как дым. Он записал фамилию, имя, отчество, дату рождения и, получив на руки две фотокарточки, уехал в Москву, а через неделю, вернувшись, вручил Левше новенький, пахнувший типографской краской загранпаспорт с консульской печатью. C таким документом Левша вряд ли мог сойти за посла или атташе, но на роль повара или шофера при посольстве мог претендовать не задумываясь. Такая скорость оформления загранпаспорта немного настораживала, но в тоже время внушала уважение.
Закупив марки и надежно спрятав их под подкладкой новенького кожаного чемодана, дипломатические представители заехали в Покровку.
– Нужно потолковать кое с кем по душам перед отъездом, – мрачно заявил Стеф.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.