Дети бездны

Что она делает здесь? От чего бежит, к кому?

Если бы Уиллу это было нужно так же как ей — он бы нашел возможность за эти два бесконечно долгих месяца дать знать. Но мужчина даже не появился в замке, не попытался увидеться с Дианой, хотя бы передать ей письмецо, коротенькую записку. Последний раз они виделись на их с Адель помолвке. Вернее Диана усиленно смотрела на возлюбленного, ждала, что он хотя бы посмотрит на нее, но тот не замечал любимой, смотрел в сторону, был хмур, немногословен, но более ничем не выдал свое отношение к предстоящему браку.

"Очнись", — прошептал ветер, взъерошивая волосы: "Ты никому не нужна".

Он прав. Разве она нужна Уиллу? Разве он стремиться соединиться с ней? Нет.

Разве она нужна сестре? Она, упрямо непонимающая и непринимающая тех вещей, что почитаются нормой Аделией, досадная в своем неприятии, досаждающая в попытке что-то изменить — нужна? Нет. Она как обуза для младшей сестры, бельмо на глазу, жуткая ноша, которую нести тяжело, а бросить жалко. И сколько облегчения было во взгляде сестры, когда отец объявил свою волю — не меньше, чем осуждения, когда Аделия увидела, как Диана и Уилл, взявшись за руки, стоят под дубом в саду. Ночь для кого-то время сказок, для кого-то кошмаров. Для сестры — последние, и видно потому, со страху и темноты, привиделось той то, чего и не было.

Подняла тогда переполох. Клялась — невольно, о душе сестры радея, от бесчестия спасая. Но так ли уж не специально? Может тогда, в тот момент Адель позавидовала любви сестры и знатного Бредворда, захотела для себя то, что есть у Дианы: Может, тогда она влюбилась в Улла и захотела получить его? Ведь недаром буквально на следующий день, когда отец объявил свою волю, Аделия беспрекословно согласилась, хотя мечтала и стремилась уйти от суетной жизни в монастырь и посвятить себя служению Богу.

Соперница. Сестра — соперница.

Рядом кто-то завыл, словно вторя состоянию души девушки. Надсадный, протяжный вой полетел к луне и звездам, соединяясь с внутренним воем Дианы.

Вой постепенно перешел в скулеж и девушка насторожилась, забыла о своих бедах, уловив в протяжном плаче животного беду куда большую чем ее. Она поднялась и, оглядываясь, пошла на звук. Конечно, разумнее быть осторожнее и не любопытничать, а бежать со всех ног прочь, но если что-то случилось, если животное попало в неприятность, кто ему поможет? Если люди немилосердны друг к другу, то должны же они хоть к тварям божьим проявлять сострадание.

Диана брела наугад. Вскоре поскуливание стихло и было трудно понять, откуда оно до того доносилось. Тишина казалась зловещей и ежила плечи сильнее, чем ночной холод. Но разве можно было остановиться, если она чувствовала себя столь же одинокой и несчастной, как то животное.

Сначала ничего не было видно, но вот вдалеке девушка уловила слабое шевеление. Если это был зверь, то огромный, что заставило ее остановиться и собраться с духом, чтобы подойти ближе. Шаг за шагом девушка медленно приближалась и, наконец, увидела, что никакое это не животное, а несчастный путник, которого видно застала ночь в дороге. Заночевал он явно неудачно — нога попала в капкан чуть ниже колена. А какой уж тут сон, если вокруг ни одной христианской души, выбраться самостоятельно невозможно, а хищников полный лес. В пору и, правда, выть.

Диана осторожно подошла к мужчине и замерла в нерешительности. Ее глаза встретились с его и, девушке стало не по себе, закрались сомнения — правильно ли она сделала, что не скрылась и не сбежала. Рысий разрез глаз с хищным стальным блеском серьезно ее беспокоил, к тому же мужчина был крупным и слегка изуродован лицом, что говорило о задиристом характере. Что он выкинет, Диана не знала, но заподозрила, что незнакомец пожалуй способен на что угодно, даже на самые скверные и отвратительные поступки. Однако отступать было поздно.

— Вы попали в капкан, милорд, — заметила несмело, чтобы отвлечь мужчину от изучения своего лица и фигуры — слишком откровенного. Была бы на месте Дианы Адель — покраснела бы от стыда и упала в обморок, оскорбленная донельзя. Но, старшая Артего не обладала достоинствами сестры и не умела вовремя хлопаться в обморок, изображая оскорбленную невинность — она лишь грозно нахмурилась, надеясь что того довольно, чтобы незнакомец все понял и перестал пялиться на нее, как хозяин на рабыню, которую планирует взять себе в постель.

— Я дочь графа Артего, — пояснила на всякий случай. Может это умерит его пыл и он поймет, что несмотря на плачевный вид девушки, она все же не безродная нищенка, беззащитная перед ним — за нее есть кому постоять, и она не рабыня — ровня ему. Значит, и относиться он должен подобающим образом. Представиться, в конце концов.

Однако мужчина молчал, только левый глаз чуть прищурился, обретя недоверчивость. Взгляд со значением уперся в изорванный подол платья.

Нет, ну каков! Лежит крепко схваченный в капкан, истрепан не хуже Дианы, а изображает короля на троне!

— Не смотрите на мой вид — я стала жертвой ночного леса как и вы, только и всего.

— Поэтому вы одна?

Голос мужчины был глух и слишком мягок, что никак не вязалось ни с его комплекцией, ни с видом, ни с взглядом.

Диана вздохнула, решив что самое лучшее ей помолчать. Склонилась над ногой.

— Вы ранены.

— Я зажат.

— Я помогу.

— Чем? Перекусите железо своими зубками?

Наглец! Отвесить бы ему пощечину! — вскинула взгляд девушка и тут же отвела: возможно, мужчина говорит так из-за раны, что причиняет ему серьезные страдания. Больные не ведают, что говорят и творят — не стоит обижаться на них и обращать внимание на слова.

Девушка огляделась и приметила крепкую корягу:

— Я сработаю палкой, как рычагом. Вдвоем у нас хватит сил. Потом я вас перевяжу и помогу добраться до замка. Он тут не далеко.

И вновь вздохнула, понимая, что тем лишается шанса увидеть Уилла, бежать с ним.

— Рок какой-то.

Их с Адель свадьба становиться неизбежной, как ее свадьба с ненавистным Монтрей. Откуда он взялся?! Впрочем, стоит ли злиться на него? Возможно лорд как появился в ее жизни, так и исчезнет. Исчез же ретивый Жан-Клей? Господу виднее кого, когда и как прибрать.

— Да уж. Что за идиот ваш егерь? Навесить пудовую цепь на капкан для волков.

— Их развелось слишком много в округе.

— Поэтому он ловит их как медведей?

— Извините, милорд, я не знаю. Это мужские дела.

— Охота?

— Да.

— Вы не любите охоту?

— Не люблю. К чему убивать животных? Не достаточно ли того, что человек убивает человека?

— А если на вас нападут?

Диана пожала плечами — забавная шутка, лучшей не слышала. И подтащила корягу к капкану.

Мужчина с сомнение посмотрел на "рычаг" потом на девушку:

— Вы всерьез думаете?

— Лучше помогите. Нужно придержать и тянуть.

Девушка вставила палку в зубья капкана рядом с ногой и налегла на нее. Мужчина помог, заскрипев и оскалившись. Это умилило девушку:

— Уж не вы ли здесь выли милорд?

В ответ раздалось протяжное "аа" и нога, наконец, выскользнула из капкана. Мужчина и вправду почти взвыл, схватившись за голень:

— Черт бы побрал всех лесников, егерей и прочий сброд!

— Тише, милорд, не так все страшно, — присела перед ним девушка, пытаясь осмотреть рану. Крови много, но судя по тому, как шустро мужчина двигает ногой — кость цела. — До свадьбы заживет.

— Не уверен, — процедил нахал.

— А вы будьте уверены. И перестаньте крутиться! Мне трудно понять, насколько серьезно вы ранены. А нужно еще перевязать.

— Не нужно.

— Как же вы пойдете?

— Как пришел!

— Может, мне вовсе не стоило вам помогать? — оскорбилась девушка.

— Может, — буркнул, усаживаясь под дерево.

— Это ваша благодарность?

— Я вас не звал, потому не вижу повода благодарить.

— Вы редкостный грубиян, — обиделась Диана и отошла, но совсем уйти побоялась. Возможно сейчас мужчине станет легче, он придет в себя и поймет, что без ее помощи ему бы пришлось туго. И скажет "спасибо"?