Река тьмы

– Речь не об этом. Речь о том, чем вы сегодня занимаетесь.

– У меня задание редакции.

– Избавьте меня от такого удобного для вас объяснения, – пожал плечами Сэм. – Не знаю, смогу ли я вам помочь…

– Так, значит, не сможете?

– Слушайте, – сказал Сэм, – если вы точно узнаете, что конкретно вам нужно, и захотите поговорить именно об этом – звоните.

– А если вы узнаете что-нибудь конкретное?

– Мне узнавать нечего, – сказал старый сотрудник ЦРУ. – Наши скандалы известны всему миру.

Они как можно быстрее закончили обед, попрощались у вращающейся двери отеля «Мэдисон». Ник пошел к метро. Сэм смотрел ему в спину. Когда Ник скрылся из вида, Сэм вернулся в отель. Несмотря на то, что из трех телефонов-автоматов в холле два были свободны, он терпеливо подождал, пока упитанная дама в шубе не прекратит выговаривать своему мужу по телефону за какую-то пустячную провинность. Только после того как она повесила трубку и пошла в ресторан, Сэм бросил монетку в прорезь автомата.

– Эмили?.. Позвони в Отдел по связи с общественностью и скажи, что мне нужен бланк для отчета о встрече с представителем прессы… Да, я знаю, но этот бланк мне нужен сегодня… И еще позвони секретарю генерала Кокрэна. Пусть они втиснут меня в список людей, с которыми он должен обязательно переговорить.

Повесив трубку, Сэм пошел к выходу. Проходя через вращающуюся дверь, он поднял воротник своего пальто: на улице было довольно прохладно.

Глава 9

Паяльная лампа

Уэс прилетел в Лос-Анджелес в первой половине дня. У стюардессы авиалайнера волосы были чуть светлее, чем у Бэт. Кроме того, в отличие от Бэт она обильно скрепляла свою прическу лаком.

Уэс взял напрокат машину и позвонил следователю Ролинсу. Они договорились встретиться в отеле «Голливуд».

Воздух Лос-Анджелеса был пропитан смогом, но ярко светило солнце, и Уэс, выйдя из здания аэропорта, спрятал свое пальто в чемодан. На взятом напрокат «форде» он поехал в северную часть южно-калифорнийского города-гиганта.

Он проезжал мимо магазинов с зеркальными витринами, мимо домов среднего класса с зелеными лужайками. На тротуарах города было много людей, по его широким улицам двигалось огромное количество автомобилей, за которыми – это бросалось в глаза – заботливо ухаживали…

Уэс остановился на красный свет светофора. Отполированный до блеска черный «мерседес» с тонированными стеклами выехал у светофора на полосу слева от Уэса. В автомобиле был шофер и на заднем сиденье жгучая брюнетка с безукоризненным овалом лица. Ярко-красная помада на ее губах соответствовала ярко-красному лаку на ногтях. Было видно, что мастера пластической хирургии серьезно поработали над ее носом – он был идеальной формы. Кожа лица была искусно припудрена. Она повернула голову направо – в сторону Уэса, лениво оглядела его взятую напрокат машину, а потом, повернув голову налево, устремила свой взгляд на светофор, который уже переключился на зеленый свет.

У бульвара Сансет Уэс повернул направо. На улице, по которой он теперь ехал, было множество взметнувшихся над пальмами щитов с рекламой новых фильмов. За пальмами тянулась цепочка магазинов, где продавались гитары и другие музыкальные инструменты. У одного из магазинов прямо на тротуаре танцевала знойная блондинка. На ней было совсем коротенькое, казалось, пошитое для ребенка платьице, туфли на высоких каблуках. Ей можно было дать и шестнадцать, и тридцать шесть. Легкий ветерок приподнял ее платьице, и Уэсу был хорошо виден ее белый пояс, поддерживающий белые чулки.

«Интересно, носит ли такие платья Бэт?» – подумал он.

Уэс проехал еще два перекрестка со светофорами, пока наконец не добрался до Голливудского бульвара: тут располагался нужный ему отель.

Уэс поставил машину у тротуара. Когда он бросал монеты в щель парковочного счетчика, за ним внимательно наблюдали два изможденных, одетых в какие-то дерюги парня. У них на спинах висели рюкзаки, руки были покрыты татуировкой, волосы – по моде давно минувших дней – падали на плечи. Когда Уэс повернулся, парни лениво пошли прочь.

В детстве мать Уэса частенько рассказывала ему о своей поездке в Голливуд – в этот чудесный мир, где располагался знаменитый китайский театр с красно-зеленым фасадом в виде резных драконов и крышей в форме пагоды. Она рассказывала ему и о тротуарах, в которые навечно вмонтированы бетонные плиты с именами суперзвезд. Перейдя на другую сторону бульвара, Уэс увидел этот тротуар. Неподалеку находился и знаменитый театр.

Уэс немного постоял на улице и пошел в отель. В холле у входа в ресторан стояли двое мужчин. Один – еврей с короткими седыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой, лет пятидесяти на вид. Второй мужчина – помоложе первого – негр с внушительным телосложением. Еврей попрощался с негром и, проходя мимо Уэса, рассеянно посмотрел на него и исчез за дверью отеля.

Глаза негра и Уэса встретились.

– Я ищу мистера Ролинса, – сказал Уэс.

– Это я, – ответил чернокожий американец.

Уэс представился.

– Вы можете показать мне какой-нибудь официальный документ – если это, конечно, не обычные водительские права? – спросил Ролинс, крепко пожимая руку Уэса.

Тот показал ему свое флотское удостоверение. Ролинс протянул Уэсу свой полицейский значок.

– Вообще-то я юрист, – сказал Уэс.

– Почему же вы тогда не обслуживаете банковские структуры? В этом случае ездили бы на роскошном «БМВ».

– Видите ли, я всегда хотел с помощью юриспруденции докопаться до сути вещей, чтобы научиться управлять событиями.

– Если хотите докопаться до сути вещей, берите револьвер и поехали со мной на патрулирование, – ухмыльнулся полицейский. Он кивнул в сторону двери, в которую вышел беседовавший с ним еврей. – Знаете, кто этот мужчина? Отличный человек, телевизионщик, но совсем беспомощный. На него недавно совершили нападение. Неприятная история, но у нас они случаются каждый день и не по одному разу… – Ролинс вздохнул. – Вы уже обедали?

– Нет, только перекусил в самолете, – ответил Уэс. – Давайте пообедаем. Но плачу, конечно, я.

– Отлично, – сказал Ролинс. – Обед обойдется дешевле в кафе, только вот столики там не приспособлены для разговоров с глазу на глаз.

Уэс ткнул пальцем в сторону метрдотеля у входа в ресторан. Ролинсу второго приглашения – словесного – было не нужно.

– Ничего, если я закурю? – спросил он Уэса, когда они уселись за столиком в ресторане.

– Раньше я не переносил табачного дыма, – улыбнулся Уэс, – но сейчас отношусь к нему терпимо.

В ресторане людей почти не было. Увидев Уэса и Ролинса, официант поспешил к ним.

– Вы пьете, находясь на службе? – спросил Ролинс.

– Нет.

– Я тоже. – Ролинс посмотрел на официанта. – Принесите мне водки со льдом.

Уэс заказал кофе.

Ролинс вытряс из пачки сигарету, отломил фильтр, швырнул его в пепельницу и прикурил.

– Моя жена думает, – кивнул он в сторону отломленного фильтра, – что курить сигареты с этим приспособлением более безопасно. Но какая разница? Отрава она и есть отрава.

Китаянка с длинными черными волосами, в прекрасно сшитом костюме, который стоил, должно быть, половину месячной зарплаты Уэса, важно прошествовала мимо их столика. Уэс и Ролинс не могли оторвать глаз от ее покачивающихся бедер.

– К этому в Лос-Анджелесе никогда не привыкнешь, – улыбнулся Ролинс. – Здесь слишком много хорошеньких женщин… А вы сами женаты? У вас есть дети?

– Судьба обделила меня в этом смысле.

– Тогда вы и в нашем городе не женитесь – трудное это у нас дело…

Ролинс стряхнул пепел с кончика сигареты и сделал глоток водки из принесенного официантом стакана.

– Объясните мне, почему я, рядовой следователь Лос-Анджелеса, имею дело с представителем федеральных органов? Неужели из-за этой столь обычной в нашем городе СНО – смерти при невыясненных обстоятельствах?

– Этого я не могу вам сказать.

– Ответ, как говорится, исчерпывающий, – усмехнулся Ролинс.