Страница 63 из 74
Франки придерживались исключительно оборонительной тактики, впрочем, единственно возможной в данной ситуации, учитывая неравное число войск. Саладин, будучи не в состоянии спровоцировать вооруженное столкновение, не мог решиться проникнуть на христианскую территорию, оставив позади себя целую армию. В конце концов он был вынужден начать отступление. Следуя мудрой политике крупных феодалов, Гвидо одержал значительную победу. Но бароны были им недовольны, а народ обвинил его в предательстве за то, что он не разбил вражескую армию и даже не хотел вступать с ней в бой. Балдуин IV поверил многочисленным инсинуациям и обвинениям, выдвинутым против Гвидо: он лишил его власти и права наследования, передав трон совсем маленькому Балдуину V (тому было 5 лет), сыну Сибиллы и ее первого мужа Вильгельма Монферранского, и назначив регентом графа Триполи Раймунда III. Внезапное отстранение от власти превратило Гвидо Лузиньяна из слабовольного авантюриста в мятежника, готового подвергнуть государство опасности, лишь бы вернуть право наследовать трон, которое на краткое время было закреплено за ним. Удалившись в свои владения — Яффу и Аскалон, — Гвидо бросил вызов королевской власти. Ситуация была крайне сложной: ослабленное и раздробленное королевство было не способно противостоять натиску мусульманского мира. Именно этот момент выбрал неразумный правитель Керака, чтобы вызывающе повести себя по отношению ко всей общине правоверных: он приказал построить несколько кораблей, с помощью караванов верблюдов по частям перенести их к заливу Акабы, там собрать и направить этот пиратский флот в Красное море. Целью было разграбление Мекки. Вот как об этом событии рассказывает нам «Книга двух садов»: «Князь Керака, разгневанный тем ущербом, который ему наносили, невзирая на перемирие, войска, расположившиеся в Айле — крепости, окруженной морем и недоступной неверным, стал раздумывать, как бы с помощью хитрости добраться до коварных соседей. Итак, он приказал построить корабли, которые по частям были перевезены на верблюдах к побережью; когда они были собраны, на них разместили войска и оружие. Два корабля стали рядом с островом, на котором располагалась крепость Айла, чтобы помешать жителям запастись водой, а оставшаяся флотилия, направившись в Айдаб, перекрыла путь торговым судам, начала убивать, грабить и захватывать пленников; после этого она взяла курс на Хиджаз. Жителям не хватало средств для защиты города, предотвратить катастрофу было крайне сложно, и над городом Пророка нависла большая угроза. Как только эти известия достигли Египта, Аль-Адил, брат Саладина приказал камерарию Лулу снарядить флот для выступления на Красное море и набрать моряков, которые сочетали бы знание дела с гордостью и храбростью, проистекавшими из истинной веры. Военачальник направился в Айлу, завладел находящимся там франкским кораблем, взял в плен воинов, бывших на борту, и пустил его ко дну. Оттуда он пошел в Айдаб, где увидел тяжелое положение, в каком оказался город. Его отправили по следам вражеского флота, он устремился следом, через несколько дней настиг, внезапно напал и поразил его. Он освободил торговцев, взятых в плен, и вернул им их имущество. Затем, пройдя в глубь страны, он нашел живущих в долине арабов: он взял их лошадей и стал преследовать франков, на суше обратившихся в бегство; он загнал их в безводный овраг и всех взял в плен. Это было время паломничества: нескольких пленников он отправил в Мину, как жертвенных животных, а остальных привел в Каир. Там он получил письмо от короля, в котором тот приказывал зарезать их, поступив так, чтобы не оставалось ни единого глаза, способного увидеть, и ни единого человека способного указать или хотя бы знающего дорогу к этому морю».
Безрассудное нападение правителя Керака взволновало весь исламский мир. Оно возродило дух джихада и повысило авторитет его вдохновителя, Саладина. «Велик был ужас жителей этих мест, особенно Мекки, воочию увидевших, как вспыхивают словно зловещие молнии последствия этого нападения. Все считали, что приближался час Страшного Суда, что были тому предвестники, и что земля скоро уйдет в небытие. Все ожидали гнева Божьего за уничтожение, грозившее его святому Дому…» (Книга двух садов).
Мусульманские летописцы ясно представляли себе цель, которую преследовал Рено де Шатийон: «Захватить крепость Айлу, каковая высится у залива и перекрывает вход к морю; проникнуть как можно дальше в это море, чье побережье граничит с их странами. Отряд, который двинулся по берегу к Хиджазу и Йемену, должен был перекрыть дорогу паломникам и преградить вход в долину Мекки. Франки собирались захватить купцов Йемена и торговцев Адана, занять побережье Хиджаза и овладеть Святой Землей (да сохранит нас Аллах от подобной беды!), нанеся арабскому полуострову самый жестокий из ударов» (Книга двух садов).
Поход Рено де Шатийона привел Саладина в ярость. Для него было невыносимо то, что Сирию от Египта отделяли франкские территории Моаба и Идумеи, но систематическое нарушение перемирия повелителем Керака еще более ухудшало положение и без того опасного пути. Эта политика была тем более непонятна, что предшественник Рено всегда стремился защищать торговые пути мусульман, чтобы получать значительные суммы от налогов и дорожных пошлин. Произошедшее изменение говорило как о ярко выраженном ослаблении королевской власти, так и о том, что сеньор территорий Трансиордании обладал психологией «запоздалого крестоносца».
В ноябре 1183 г. мусульманский государь осадил Керак. Королевская армия поспешила на помощь, рискнула переправиться через Мертвое море и заставила его снять осаду. В августе 1184 г. Саладин вернулся и возобновил военные действия: «Он расположился лагерем возле Керака и выстроил в линию перед воротами города девять катапульт, которые разрушили ту часть стены, что находилась напротив. Единственным препятствием был широкий и глубокий оборонительный ров, представлявший собой ужасный овраг с головокружительными обрывами и чудовищными пропастями. Оставался лишь один выход: собрать весь имеющийся материал, чтобы заполнить и завалить этот овраг; но все решили, что выполнить это представляется чрезвычайно сложно. Твердая каменистая земля не позволяла сделать подкоп. По приказу Саладина были обтесаны камни, скреплены балки и возведены параллельные стены, соединявшие ров с пригородом; они имели крышу и были отгорожены плотно пригнанным частоколом. Таким образом они получили широкие проходы, по которым легко было двигаться; военачальники, их эскорт, щитоносцы и слуги шли друг за другом, принося то, чем можно было бы засыпать ров» (Книга двух садов).
Саладин был решительно настроен захватить грозную крепость; дальновидная стратегия должна была обеспечить ему победу, тем более, что шпионы доносили ему об ухудшении здоровья короля и попытках бывшего регента Гвидо де Лузиньяна поднять мятеж. Несмотря на благоприятные новости и вопреки всем ожиданиям королевская армия выступила к осажденной крепости и освободила ее, вынудив мусульман снять осаду и снабдив Керак подкреплением, материалами и продовольствием. Поскольку королевская армия, направившаяся в страну Моаб, отошла на большое расстояние, королевство осталось без защиты, и мусульмане тотчас этим воспользовались. «Саладин, воспользовавшись представившимся случаем, начал наступление на их страну и выбрал себе цель, находившуюся в стороне от проложенного пути. Он внезапно подошел к городу Наблусу, напал на него со своей армией, овладел им и захватил всех, кто там находился. В окрестностях города он захватил крепости и обработанные земли. В руки к мусульманам попало множество пленников, как франков, так и иудеев, называемых самаритянами; их постигла жестокая смерть. Мусульмане захватили такую огромную добычу, что невозможно ее перечислить, она состояла из предметов обихода, провизии, инструментов, мебели, не говоря уже о животных — баранах, коровах и прочих» (Ибн Джубайр).
Как и говорили мусульманские шпионы, в палестинском государстве зрело восстание: отобрав власть у своего зятя и лишив его прав на наследование, Балдуин IV пытался расторгнуть брак своей сестры Сибиллы с «красавцем Гвидо». Чтобы избежать королевской немилости, Лузиньян поспешил вернуться в собственные владения. Ему удалось увезти жену, находившуюся в Иерусалиме, и вместе с ней он укрылся в Аскалоне. Балдуин, узнав о его отказе предстать перед королевской курией, решил лично явиться к восставшему городу: «Поскольку он не желал приехать, король объявил, что лично поедет за ним в Аскалон. В сопровождении баронов он подъехал к городу и увидел надежно запертые ворота. Монарх воззвал к правителю и приказал немедленно отпереть их. Трижды он стучал, но никто не явился выполнить его приказ. На стенах и башнях находились горожане, но они спрятались и, не двигаясь с места, ожидали развязки сего печального действия. Разгневанный Балдуин IV покинул окрестности города» (Гильом Тирский).