Страница 22 из 74
В то время, как перед Иерусалимом велись приготовления к осаде, две генуэзские галеры осмелились напасть на порт Яффы. При приближении большой армии крестоносцев все население бежало из города. Четыре корабля с провизией присоединились к итальянцам. Однако этот небольшой флот не имел достаточно сил, чтобы удерживать Яффу. Поэтому моряки отправили одного гонца к баронам, с целью обеспечить доставку продовольствия и припасов до лагеря. Мощная фатимидская эскадра вынудила латинян посадить на мель свои суда и забрать с них все, что только было можно: железные детали, снасти, инструменты столяров и плотников — все было свезено в лагерь. Помощь этих мастеров (а каждый матрос был еще и плотником) дала осаждающим стратегическое преимущество. «Наши сеньоры задумались, каким образом можно взять город, чтобы проникнуть туда и поклониться гробу Нашего Спасителя. Были построены две деревянные башни и немало других устройств. Герцог Готфрид построил свою башню, снабдив ее осадными приспособлениями, то же сделал и граф Раймунд. Они приказали принести дерево из отдаленных местностей. Сарацины, увидев, что наши воины строят эти орудия, всячески укрепляли город и ночью наращивали башни. Затем наши сеньоры определили самую слабую часть крепостной стены, приказали в ночь на субботу подвезти туда наши осадные орудия и один деревянный замок: это было с восточной стороны. Они установили их на рассвете, затем за воскресенье, понедельник и вторник приготовили и снарядили башню. В южной части граф Сен-Жилльский подготавливал свою башню. В то время мы так страдали от жажды, что один человек не мог за один денье получить достаточно воды, чтобы утолить жажду» (Аноним).
Если передвижные башни давали франкской армии военное преимущество, то священники и клирики перед решающей атакой обеспечивали религиозный настрой. Крестный ход прошел 8 июля; процессия двигалась вдоль городских стен, осыпаемая проклятиями и богохульствами мусульман, собравшихся наверху. Разумеется, западные хронисты объясняют последовавшую за победой жуткую резню оскорбленными чувствами крестоносцев, Легко оправдать преступное безумие, охватившее победителей, простой фразой, вышедшей из-под пера Гильома Тирского: «отомстить за поруганного Христа».
Штурм начался в ночь со среды 13 на четверг 14 июля: «Мы яростно напали на город со всех сторон… В пятницу рано утром мы пошли на приступ города, но не смогли нанести ему вред; и пребывали мы в ошеломлении и великом испуге. Затем с приближением того часа, когда Господь наш Иисус Христос принял за нас смертные страдания на Кресте, наши рыцари, стоявшие на башне, яростно бились с неприятелем. В этот момент один из наших рыцарей по имени Летольд, поднялся на городскую стену. Едва только он оказался наверху, как все защитники города оставили стены и побежали через город, а наши воины преследовали их и гнались за ними, убивая и пронзая мечом до храма Соломона, где была такая бойня, что наши воины стояли по лодыжки в крови» (Гильом Тирский).
Западные источники умалчивают об одном интересном факте. Крестоносцы так спешили овладеть городом, потому что египтяне начали поход, чтобы уничтожить их. Поэтому им, как некогда в Антиохии, нужно было захватить город до появления вспомогательной армии, ибо оказывать сопротивление гарнизону, вышедшему навстречу подоспевшей подмоге, было бы для них практически невозможно. Вот как описывает и комментирует эту осаду житель Дамаска Ибн аль-Каланиси: «Они отправились в путь к Иерусалиму, напали на жителей и захватили их, возведя башню, которую придвинули вплотную к крепостной стене. Они знали, что Аль-Афдал вышел из Египта с многочисленным войском, чтобы начать против них Священную Войну, напасть на них, спасти город и защитить от их натиска. Поэтому они удвоили усилия и продолжали штурм до конца того дня, затем отошли, объявив своим противникам, что продолжат штурм на следующий день. Поэтому защитники города сняли войска, ушли с городских стен в час захода солнца [восточные авторы говорят о трех часах пополудни], но франки снова пошли на штурм и, поднявшись на башню, оттуда перешли на городскую стену; защитники отступили, и крестоносцы ринулись в город и захватили его, однако часть защитников спаслась в михрабе. Множество людей было убито; иудеи собрались в их церкви, и франки сожгли их там заживо».
Обратимся на минуту к штурму 15 июля 1099 г. Проникнув в город по лестницам, лотарингцы открыли ворота, чтобы впустить основную часть войска. Танкред, присоединившийся к окружению Готфрида, тотчас принялся тянуть одеяло на себя: он занялся самым доходным делом, прибрав к рукам золото и серебро из Куббат аль-Сакры (Templum Domini). В это время провансальцы топтались у башни Давида, цитадели города. Когда египетский главнокомандующий увидел, что Иерусалим взят, то сдался графу Тулузскому, пообещавшему сохранить ему жизнь в обмен на выкуп. Как только цитадель была захвачена, провансальцы, тем не менее, не стали лишать себя возможности поучаствовать во всеобщем избиении: «Они шли по улице с мечом в руке. Они убивали всех жителей, которых встречали на своем пути, не щадя ни женщин, ни детей, невзирая на крики и мольбы о пощаде. На земле было столько трупов и отрубленных голов, что нельзя было пройти. Пешие воины были более других охвачены неистовством: они ходили по городу и взмахом топора или булавы убивали турок, попадавшихся им под руку» (Гильом Тирский).
Менее откровенный Аноним отмечает: «Крестоносцы рассеялись по всему городу, хватая золото, серебро, коней и мулов, грабя дома, полные всякого добра».
Мусульмане сначала пытались оказывать сопротивление в священном месте Харам аль-Шариф; затем они укрылись в мечети Аль-Акса (храм Соломона), и именно там разыгралась самая ужасная бойня всех крестовых походов: «Сарацины, укрывшиеся в храме Соломона, вели с нашими жесточайшее сражение в течение всего дня, так что храм был весь залит их кровью. Наконец, поразив язычников, наши захватили в храме множество мужчин и женщин и убили или пощадили их по своему разумению. На кровле храма укрылось множество язычников обоего пола, которым Танкред и Гастон Беарнский отдали свои знамена в знак того, что они спаслись», Гильом Тирский, официальный хронист арденской династии,[8] испытывал отвращение при виде насилия, произошедшего в храме Соломона: «Вид такого количества трупов был невыносим, но убивавшие выглядели так же ужасно, как и их жертвы: они были в крови с головы до ног. В черте храма находилось более десяти тысяч трупов, к этому числу следует добавить те, которые валялись на улицах города. Пешие воины бегали по маленьким улицам и переулкам в поисках неприятелей и добычи…»
Не будем забывать — бароны условились, что в случае взятия города каждый присваивает себе дома, которые захватит, и все, что сможет добыть по ходу сражения: вожди вешали на захваченных домах свои хоругви, рыцари — щиты, а простолюдины — шапку или меч, чтобы показать, что это место уже принадлежит им, и другие не пытались захватить его.
После победы бароны созвали совет и решили прекратить резню: они условились разместить на башнях стражу и укрепить сторожевые посты у потерн, чтобы никто не мог проникнуть в город без разрешения, прежде чем они назначат правителя, который хранил бы город и управлял им. Их опасения имели под собой почву, ибо в окрестностях Святого града было полно неприятелей: следовало предотвратить внезапное нападение на городские ворота. Как только необходимые меры были приняты, бароны разошлись, и каждый вернулся в свое жилище. Они вымылись и надели чистую одежду. Затем они босиком, стеная и плача, направились в те места города, где побывал Иисус Христос во время своей земной жизни. Они целовали землю там, где ступала его нога. Местные священники и христиане вышли навстречу торжественной процессии и провели крестоносцев к храму Гроба Господня. Ночь они провели в молитвах, но наутро паломники поднялись на крышу мечети Аль-Акса, где толпились пленники Танкреда и Гастона Беарнского, «напали на сарацин, мужчин и женщин, и, обнажив мечи, обезглавили их. Некоторые бросились с крыши храма вниз. Увидев это, Танкред преисполнился негодованием». Мы не знаем, был ли гнев нормандца вызван потерей ожидаемого выкупа, на который он рассчитывал, оскорблением его знамени или политической ошибкой, ставившей под сомнение слово франка. Граф Тулузский имел большую власть над своими войсками: он приказал отвести пленников из башни Давида к Аскалону; этот шаг навлек на него обвинения в неверности и измене со стороны хронистов, поддерживающих лотарингскую партию.
8
Имеется в виду арденн-анжуйская династия иерусалимских королей (1099–1187 гг.), родоначальниками которой стали Готфрид Бульонский и его брат Балдуин I. (Примеч. ред.)