Якви

Лошадь выбежала на открытое место, и только скалистая стена прервала ее отчаянный бег. Тогда она повернула и помчалась вдоль стены, перепрыгивая через канавы и обломки скал, все ускоряя безумный бег. Наконец наступил момент, когда страх победил ярость, и она остановилась, делая ужасное усилие, чтобы сбросить седока. С опущенной головой, со сжатыми ногами она опустилась на песок, взрывая его, а потом снова быстро вскочила на ноги. Но ей не удалось сбросить ловкого наездника. Ноги Якви стальным кольцом сжимали ее бока. Тогда лошадь, вся покрытая белой пеной, взвилась на дыбы и с хрипом снова опустилась на песок. Постепенно ее движения теряли силу, но ярость не затихала. Она повернула к Якви голову с горящими глазами и открытым ртом, пытаясь укусить его. Но огромный кулак индейца встретил ее. Лошадь, стоя на коленях и тяжело дыша, легла на бок, чтобы потом перевернуться на спину. Но Якви высоко поднял ногу, крепко уцепившись при этом за длинную гриву. Когда побежденная лошадь снова поднялась, Якви поднялся с нею, все так же твердо сидя на ее спине. Лошадь снова помчалась по открытому пространству. На этот раз было очевидно, что скорость ее бега постепенно уменьшалась, и животное теряло последние силы. Наконец, измученное, оно упало на землю.

– Пусть сын Якви научится ездить, как его отец! – сказал вождь восхищенному мальчику.

Скоро, увлекаемый каким-то тайным побуждением, вождь пошел вперед.

– Пусть сын Якви смотрит и запоминает. Когда-нибудь он расскажет о Якви своему сыну,– сказал он.

Он послал наездников занять выходы из долины и приказал сыну и всем женщинам с детьми снова взобраться высоко на скалы и оттуда следить за ним. Пусть его сын, будущий вождь якви, и его народ увидят величайшего бегуна племени!

Нагой вождь-гигант пошел обычным быстрым шагом. Он перешел поток и песчаные места и вступил в зеленую долину, где паслись олени и лошади. Якви выбрал одного оленя, казавшегося самым крупным и сильным во всем стаде, и крикнул громким голосом:

– Якви бежит, чтобы убить!

Серые олени с лоснящейся шерстью перестали жевать траву и стояли, насторожив уши и прямо глядя на приближавшегося Якви. Потом бросились бежать. Якви все ускорял шаг, и, наконец, бег его достиг такой быстроты, что, казалось, он летел по земле. Достигнув верхней части долины, олени рассыпались в стороны, а Якви бежал за тем, которого он отметил раньше. Пробежав полмили, олень остановился и оглянулся. Он стал есть траву, но скоро снова поднял голову и посмотрел назад. Якви бежал не замедляя шага, все тем же спокойным, пожирающим пространство бегом. Наконец олень снова помчался вперед и не останавливался до тех пор, пока не стал в глазах Якви только маленькой черной точкой. Уходя так далеко, он начал взбираться по узкой тропинке к вершинам гор; отсюда один из наездников Якви заставил его повернуть обратно. Тогда он пересек широкую долину, но тут ему преградили путь недоступные утесы. Якви не спускал глаз с оленя все время, пока тот бежал по длинному зеленому склону, направляясь к верховью долины.

Здесь, среди скал и деревьев, Якви потерял его из виду, но, замедлив шаг, он продолжал бежать по следам животного. Наконец, достигнув ровного открытого места, он увидел оленя, которого выбрал своею жертвой. Олень все время оглядывался назад.

Якви преследовал обреченное животное по долине, густо поросшей травами.

Олень не мог отделаться от человека. Постепенно расстояние между ними уменьшалось. Ужас охватил теряющее силы животное. Якви, совершенный во всех первобытных способностях человека, превзошел его. Он побеждал не быстротой бега, но выносливостью.

Народ Якви и его маленький сын увидели, как вождь догнал шатающегося оленя и сломал ему шею голыми руками. Один момент он оставался неподвижным возле своей добычи,– высокий, мускулистый гигант, освещенный заревом лучей закатного солнца; потом он поднял вверх руку, как бы призывая взглянуть на свою победу.

II

Весь следующий день Якви не давали покоя какие-то смутные предчувствия. Словно олень, различающий едва уловимое изменение в струях чистого воздуха, Якви поворачивал голову к востоку, откуда дул теплый ветер.

Наступал вечер. Вдруг острый взгляд вождя заметил движение каких-то предметов на отдаленном южном склоне. Остановившись, он стал пристально вглядываться. Длинная линия движущихся точек. Ни олень, ни баран, ни антилопа никогда не появлялись в этом направлении. Движущиеся предметы были людьми. Обладая чудесным зрением, Якви различил отсвет красного луча заходящего солнца на сияющих дулах ружей. Мексиканские солдаты! Наконец стала действительной угроза с юга – безотчетный, неотступный страх…

Гигантскими скачками Якви помчался вниз по склону. Как антилопа, перепрыгивал он через рвы и обломки скал, а по зеленому, гладкому склону он бежал так быстро, как никогда еще не бегая в своей жизни. Пронзительными криками он старался предупредить своих людей об опасности, чтобы солдаты не застали их врасплох. Первые выстрелы раздались, когда он пересекал поток. Якви видел бегущих в голубом облаке людей, целящихся из небольших карабинов, вспышки пламени и клубы дыма.

Еще несколько последних скачков – и Якви достиг окруженного стеною скал лагеря. Слыша вокруг себя свист пуль, он понял, что линия солдат вытягивалась с целью окружить лагерь. Якви бросился за стену и пополз к своим. Индейцы, опустившись на колени, держали наготове ружья и луки. Некоторые уже стреляли. Женщины и дети укрылись где-то. Пули в стальных капсулях ударялись о скалы и с визгом отлетали в сторону. Якви знал, что мексиканцы не были первоклассными стрелками, однако ему казалось, что на этот раз они стреляли прекрасно. Позиция индейцев была открыта для огня с нескольких сторон.

Когда стрельба немного утихла, раздался хриплый крик. Якви знал испанский язык. «Сдавайтесь, якви!» Якви ответили метко пущенными пулями. Но скоро стало очевидным, что лагерь окружен. Со всех сторон раздавались ружейные залпы, и высоко в воздухе, вонзаясь в деревья, свистели пули. Спустя некоторое время стрельба снова затихла. И снова раздался повелительный голос: «Сдавайтесь, якви, или мы перебьем вас!»

Индейцы поняли, что погибли. Только у некоторых еще оставалось немного ружейных пуль. У многих были только лук и стрелы. Их перебьют, как волков в капкане. Но якви молчали. Однако мексиканцы поняли положение, в котором находились индейцы, и сделались смелее. Когда темнота вынудила якви прекратить стрельбу, они разложили костры под деревьями и, взбираясь на скалы, бросали в лагерь камни со злобными криками: «Собаки якви!»

На рассвете мексиканцы возобновили сильную стрельбу. Они стреляли в лагерь не целясь, но с угрожающей непрестанностью. Потом, с криками расовой ненависти к якви они напали на них. Битва была неравной. Почти безоружные и меньшие числом, якви вступили в отчаянную, но безнадежную схватку. Один за другим они падали, сраженные мексиканцами.

Вождь якви появлялся то тут, то там, выбирая самые горячие места сражения. Размахивая своей винтовкой, он был похож на великана, побивающего толпу лилипутов.

– Убейте этого дьявола! – вскричал один из солдат.

Проклятия на испанском языке, глухие стоны и вой раздавались из общей свалки. Все старались окружить Якви. Один мексиканец хотел выстрелить в него из пистолета. Но к нему подбежал офицер и выбил оружие из рук. Он отдал солдатам приказание взять вождя якви живым. Мексиканцы, увертываясь от винтовки Якви, сомкнулись теснее, и один из них сзади подставил ногу индейцу. К нему присоединился другой, и наконец целая толпа солдат с проклятиями повалила великана на землю. Как бешеный бык, тяжело дыша, Якви напрасно старался подняться и броситься на врагов. Его осилили, скрутили ремнями и привязали во весь рост к стволу твердодревника, под тенью которого он не раз отдыхал в дни свободы.

Со взятием в длен вождя окончилась битва. Мексиканцы рассыпались во все стороны, обыскивая лагерь. Из-под уступов скал вытащили женщин и детей племени. Один ловкий, проворный мальчик вырвался от солдат и побежал. Когда он оглянулся назад, его лицо пылало яростью. Это был сын вождя якви. Он бежал, как олень, не обращая внимания на повелительные крики остановиться.