Чёрный полдень

— Правда? — надломившимся голосом спросила девочка. — И это все по-настоящему?

Он улыбнулся.

— Ну, я-то уж точно не сплю.

Бет казалась невероятно маленькой и хрупкой, она дрожала от холода…

— Иди сюда, — сказала Десс. — Встань вот тут.

Джонатан подвел Бет вдоль полотна железной дороги к каменному кругу, чтобы она встала в него. На личике Бет был написан такой ужас, что у Джонатана перехватило горло, и когда он заговорил, его голос прозвучал хрипло:

— Не бойся. Все будет хорошо.

Он отступил назад и стал ждать, надеясь, что все сработает.

Полуночный час обрушился на них через несколько мгновений, холодный ветер как будто выключили, синее время поглотило все краски на лицах. Джонатан почувствовал, как ужасную тяжесть Флатландии смыло с его тела.

Это был все тот же полуночный час — покореженный, вырвавшийся из прежних границ, но все же не уничтоженный.

На мгновение Джонатан испугался, что они слишком долго ждали, слишком долго собирались предпринять эту попытку и разрыв уже окончательно затянулся. Бет просто стояла в каменном круге, неподвижная, как любой обычный человек. «Манекен».

Но потом она моргнула.

— Как-то это было… странно.

— И не говори, — сказала Джессика из-за спины Бет.

Она попросила поставить девочку лицом к Биксби, предусмотрительно появившись там, где сестренка не могла ее увидеть. Правую руку Джессика прятала в кармане.

Джонатан до сих пор не мог привыкнуть к тому, что Джессика каждый раз возникала из ничего, вырастая из крошечной точки в ту самую секунду, когда начинался тайный час. Даже темняки и ползучки вынуждены были прятаться от солнечных лучей в пещерах или под землей до тех пор, пока не придет полночь. Но творящая огонь превратилась в нечто совсем другое, она стала абсолютно новым типом полуночного существа.

Вне тайного часа она не застывала. Ее просто не было.

Рекс назвал это «временной зависимостью», а Джонатан вовсе не находил слов. Когда наступало нормальное время, Джессика исчезала, как в ту первую ночь, когда он думал, что потерял ее, что молния сожгла ее дотла. Он тогда оббегал всю крышу, не уходил оттуда несколько часов, пока наконец не спустился вниз, прошагав пешком по лестнице все двадцать шесть этажей, измученный весом Флатландии, обезумевший от горя. Он провел страшный день и, когда снова наступил синий час, взлетел к Пегасу, надеясь найти хоть какой-нибудь след…

А она стояла там — все еще не отошедшая от потрясения, не понимающая, что прошли целые сутки без нее. Живая.

Но радость Джонатана угасла, когда полуночный час опять закончился — и они поняли, что Джессика попалась в ловушку тайного времени.

Джонатан смотрел на нее и опять, уже в который раз, испытывал огромное облегчение. В последние два года его жизнь делилась на две неравные части: на полные радости и торжества тайные часы, по одному за ночь, и убийственно тяжелые дни. А после Самайна все стало и того хуже: Джонатан теперь вовсе с трудом выносил Флатландию без Джессики и как никогда раньше дорожил тайным часом.

Зато полуночное время распространилось теперь по всей земле. Они могут отправиться куда угодно… Но только на тот час, что принадлежал им.

Зябко кутаясь в куртку, как будто тайный час был таким же холодным, как обычная осенняя ночь, Бет обернулась… И во все глаза уставилась на старшую сестру.

— Идем, Летун, — сказала Десс. — Пусть поговорят наедине.

Он посмотрел Джессике в глаза, и она кивнула.

Джонатану было нелегко заставить себя отойти — он ведь терял те немногие минуты, что мог бы провести с Джессикой. А ведь он так старался этого избежать. С тех самых пор, как уехала мама, он делал все, чтобы подобного с ним больше не произошло. Чтобы не появился человек, без которого весь мир рушится…

Но Джессика хотя бы не исчезла навсегда. Она просто отсутствовала двадцать четыре часа в сутки. А потом появлялась. И Джонатан знал, что будет цепляться за этот единственный час так долго, как сможет.

— Джесси? — срывающимся от волнения голосом проговорила Бет.

— Да, это я, как видишь. — Джессика почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Она точно знала, где появится ее сестра, но все равно у нее перехватило дыхание.

— Ты и вправду… здесь…

Джессика кивнула. Ей хотелось стиснуть сестренку в объятиях, но она пока не стала вынимать руку из кармана — Бетти и без того трудно.

— Да. Я все это время была здесь.

— А почему ты не вернулась домой?

Джессика прикусила нижнюю губу.

— Я не могу. Я здесь застряла.

— Что? В Дженксе?

— Нет, в тайном часе. Я существую всего один час в сутки. Я теперь — часть полуночи. — Джессика грустно покачала головой.

Может быть, она была частью полуночи с тех самых пор, как впервые проснулась в тайный час. И он понемножку откусывал кусочки ее жизни, пока не остался вот этот жалкий ломтик. Один час.

Джессика ощутила мысленный толчок Мелиссы, стоявшей неподалеку, и выпрямилась, подавив жалость к себе. В конце концов, она ведь сама решила подняться на ту крышу, она знала, что, если сунет руку в молнию, все может измениться.

— Почему ты не рассказала мне обо всем? — спросила Бет. — Все это время ты мне ничего не говорила!

К этому вопросу Джессика была готова.

— Скажи, ты расскажешь обо всем маме и папе?

— Рассказать им?..

— Вот об этом. Ты им скажешь, что видела, как твоя пропавшая сестра появилась на каких-то рельсах неподалеку от Дженкса?

Бет после недолгих раздумий покачала головой.

— Они, наверное, сразу меня в психушку отправят.

— Вот именно, — кивнула Джессика. — Так что тебе придется держать все в тайне. Как и мне приходилось. Так уж оно все устроено. Но, Бет, теперь ты, по крайней мере, знаешь, что я… где-то есть.

— «Где-то» мне мало, Джесси! Ты меня одну оставила!

— Не одну. У тебя есть мама и папа.

Бет скрипнула зубами.

— Мама целыми днями плачет. Она думает, все из-за того, что она пропадала на работе. А папа стал совсем зомби.

Джессика закрыла глаза, поскольку у нее их снова защипало. Было невыносимо думать о том, каково сейчас родителям.

— Ты им нужна, Бет.

— Им нужна ты! Может, они могли бы прийти сюда и встать вот так же, как я? Наверное, можно их как-то заманить в Дженкс. Я их заставлю сюда приехать…

— Нет. — Джессика шагнула вперед, левой рукой обняла Бет. — Разрыв сокращается. И кроме того, я больше не могу здесь находиться. Мы с Джонатаном и Мелиссой уезжаем из Биксби.

Бет с силой топнула ногой, ее глаза наполнились слезами.

— Ты бросаешь меня!

— Полуночный час расширяется, Бет. Становится все больше таких, как я, — людей, которые, проснувшись однажды ночью, обнаружат за окном время синевы.

— И начнут лгать младшим сестрам?

— Возможно, поначалу, — кивнула Джессика. — Но прямо сейчас им нужна помощь.

— Мне ты тоже нужна, Джессика! — Бет уже плакала навзрыд.

— Я знаю. — Джессика крепче прижала к себе сестру, все так же левой рукой, и вздохнула. — Мне очень жаль, Бет. Может, не надо было приводить тебя сюда.

Бет энергично замотала головой.

— Но тебе придется скрывать нашу тайну от всех, как мне когда-то, — напомнила ей Джессика. — Тебе придется лгать.

Бет подняла голову и заглянула ей в глаза.

— Не всем. У меня есть Касси.

Джессика, подумав, кивнула.

— Да, верно. Она ведь все равно видела разрыв. Думаю, ты можешь ей и обо мне рассказать.

Бет фыркнула.

— Она уже все знает.

— Что?

— Ну, когда Джонатан старался уговорить меня прийти сюда. Я как-то раз привела ее, и она спряталась в шкафу. И подслушивала.

На мгновение Джессику охватило знакомое, давно привычное раздражение. Но потом оно сменилось облегчением, и Джессика хихикнула.

— Ну ты и хитрюга!

— Знаешь, а в Биксби должны ведь быть и еще такие люди, которые обо всем знают и понимают, как все это устроено. — Бет чуть отодвинулась от сестры и снова заглянула ей в глаза, запрокинув голову. — И уж поверь мне, мы с Касси их найдем. Не думай, что ты от нас так легко отделаешься.