Городской охотник

Я взял у неё кроссовку и крепко прижал к себе.

— По-прежнему думаешь, что джаммеры такие уж плохие? — спросила Джен.

Я посмотрел за реку, на врагов всего, что было мне дорого, и сделал им кивок.

— Не всегда. У них есть свои фишки.

Глава тридцать шестая

Обувка оставалась в моем владении около трех недель, пока не пришел счет за пользование кредиткой. Требовались решительные действия.

— Ты всегда сможешь купить себе пару, когда они появятся в продаже, — утешала меня Джен.

— Да, но не с настоящим логотипом, — возражал я.

Мне предстояло лишиться этой красной запретительной черты.

Один французский философ сказал, что человек — это животное, которое умеет говорить «нет».

Но я не мог сказать «нет» некой выпускающей кредитные карты компании, имеющей название из четырех букв. Итак, мы позвонили Энтони, удостоверились, что он на работе, сообщили, что хотим показать ему что-то важное, и направились в верхнюю часть города.

Контора доктора Джей, как, собственно говоря, и сама хип-хоп-культура, появилась в Бронксе в 1975 году. Фирма и сейчас там, хотя теперь обзавелась филиалами по всему городу. Они продают обувь и спортивную одежду из синтетических материалов под такими марками, как «Сапплекс» и «Ультра»: слова космической эры, магически творящие образы кокетливых роботов.

— Хантер, старина! — приветствовал меня Энтони, Джен же удостоил кивка, означавшего: «Я помню, что ты сказала на встрече фокус-группы, это было в струю».

Он повел нас вглубь, сквозь доброжелательный шумный гомон, усугублявшийся ужасающей звуковой системой хранилища: ребятишки раскатывали ковер, чтобы опробовать мягкость и упругость ворса, примеряли фуфайки, определяя оптимальную длину где-то ниже талии, но выше колена, отражающие свет радуги командных логотипов вертелись на подставках.

Наконец мы добрались до святилища в сердце склада, протиснулись между высокими стеллажами, забитыми расставленными по размеру и артикулу коробками. Энтони отодвинул стоящую на дороге стремянку на колесиках библиотечного образца.

— Что это за запах? — осведомился он, в то время как Джен открывала обувную коробку.

— Мотор истребителя, — небрежно ответила она, разворачивая бумагу и доставая образец.

Стоило Энтони увидеть обувку, как глаза его вспыхнули. Он осторожно взял образец из ее рук и принялся вертеть перед глазами, рассматривая подошву, носок, задник, язычок, рант, петельки, шнурки. Все подряд.

— Откуда это? — спросил он минуту спустя.

— Подпольное производство, — ответила Джен. — Но их шарашка накрылась. Насколько мы знаем, это последний сохранившийся экземпляр.

— Черт побери!

— Клиент будет производить свою версию, — добавил я. — А это оригинал.

Он медленно кивнул, не отрывая глаз от образца.

— Они не смогут сделать точно такой же. Такой, как этот. Вмешается некий комитет. И вот этого, — я указал на «антилоготип», — у их изделия тоже не будет.

Он рассмеялся.

— Вот как. Стало быть, уникальный экземпляр. Не думаю, что стану носить эту пару на работу.

— Не пару. К сожалению, от пары уцелела только эта половинка.

— Черт побери!

— Короче, мне нужно ее толкнуть. Серьезные проблемы с деньгами, — вздохнул я.

Он смотрел на меня, ожидая продолжения.

— Мне нужно это продать, ясно?

— А то? Никогда бы не подумал это о тебе, Хантер. Но если тебе нужны деньги, значит, нужны.

— Мне они нужны, — заявил я тоном жениха на свадьбе, к которой его принудили.

— Сколько?

— Ну, видишь ли… Я получил счет по кредитке примерно на тысячу долларов.

— Заметано.

Только после того, как мы уже оказались на улице с бабками в кармане, до меня дошло, что я мог бы запросить и больше.

Главный прикол этой драматической истории в том, что клиент нашу модель так и не выпустил. Да и не собирался, не было у него такого намерения.

Напротив, они беззастенчиво наворовали идеи различных элементов и приспособили их ко множеству своих сезонных моделей. Получилось как с чудовищем Франкенштейна, только наоборот. Того чудика собрали из различных частей, а нашу обувку разобрали, можно сказать, препарировали, и ее прекрасные органы пересадили в десятки других тел.

Возможно, кто-то из вас тоже видел ее, если смотрел вниз, людям на ноги, только по частям. Ее элементы легко узнаваемы в различной продукции клиента — да и в пиратской тоже. Главный признак — от одного вида этой детали обуви, носка, задника или подошвы — все равно, у вас башка идет кругом и на миг кажется, будто вы способны взлететь. Но чтобы взлететь, нужно получить всю вещь целиком, а не тут-то было. Паф — и она улетучилась, развеялась, как дымок.

Обидно, но нельзя же винить клиента за соблюдение основных правил из свода законов потребительского рынка. Никогда не давать нам то, чего мы действительно хотим. Порезать мечту на мелкие кусочки и разбросать, рассеять их, как пепел. Раздавать по крохам пустые обещания. Продавать нам наши же чаяния в дешевой упаковке, в которой они легко бьются.

Энтони, по крайней мере, получил за свои деньги нечто ценное. Он получил настоящую вещь.

А я получил Джен.

После того как кроссовка была продана и унесена, мы принялись целоваться прямо на улице Бронкса, хотя я чуточку нервничал из-за тысячи баксов мелкими купюрами, которые были распиханы по нашим карманам. (Попробуйте как-нибудь — круто заводит.) А потом мы вернулись обратно к деловому центру города и к работе. При этом я знал, что следую по компасу, стрелка которого всегда указывает на «неприятности». Джен, она ведь сумасшедший игрок, испорченная девчонка, у нее шило в заднице, и она, как ничто другое, буквально выворачивает меня наизнанку. Но не все ли равно, если то, что она выворачивает наизнанку или переворачивает вверх тормашками, всегда становится гораздо лучше.

А именно это Джен обычно и делает.

Глава любая

Итак, мы с Джен продолжаем следить за джаммерами, ожидаем их следующего шага. Но не пытайтесь проделать это самостоятельно. Они собрались, подготовились к действию и, если вдруг обнаружат попытку вмешательства, сделают так, что кое у кого башка побагровеет.

Однако не переживайте. Вас не оставят без внимания. Скоро они появятся в торговом центре рядом с вами. У них свои планы, в которых предусмотрено все. И включен каждый.

Джаммеры повсюду вокруг вас, даже если остаются невидимыми. Конечно, не то чтобы они были по-настоящему невидимы. У многих из них волосы выкрашены в пять разных цветов, они носят кроссовки на шестидюймовой платформе и столько металлических пирсингов, что, когда проходят через контрольную рамку в аэропорту, возникает куча проблем. Короче, если подумать, народ довольно приметный.

Правда, они не носят никаких опознавательных знаков, позволяющих определить, кто они такие: и то сказать, узнай вы их задумки, они не смогли бы вершить свою магию. Их задача — вести тщательное наблюдение, осторожно вводить в заблуждение и сбивать всех с толку, но так, чтобы это воздействие никем не осознавалось. Как настоящие фокусники, умелые обманщики, они исподволь внушают, будто это вы самостоятельно открыли хаос.

Но вот вопрос: что на самом деле могут сделать джаммеры? Не ограничится ли все одним шумом и треском, как множество революций, бесполезных и стихнувших, оставив после себя лишь горький привкус. Или небольшая, хорошо организованная группа инноваторов действительно способна изменить мир?

Наверное, способна.

С моей точки зрения, это происходит постоянно.