Страница 28 из 64
– Так-так, три смерти за месяц многовато, само собой напрашивается как-то связать эти две трагедии, – заметил Ландыш-Майский. – А вот и веревочка…
Следователь Гробов извлек из шкафа коробку из-под лампочек, в ней лежал аккуратно свернутый обрезок страховочного троса.
– Срочно в лабораторию на предмет отпечатков и принадлежности к тросу, изъятому по делу Ингибарова, – скомандовал Гробов.
– Успеется… Надо срочно пощупать эту цыганку Тамиру… или как ее там… Илгу! – вспыхнул азартом Ландыш-Майский.
– Цыганку? – не понял Барнаулов.
– Да кто ее там знает, сейчас без паспортной графы зулуса от тунгуса не отличишь. Только она такая же Тамира, как я Зураб, – проворчал следователь Гробов.
– А что, эта версия мне нравится! – оживился Ландыш-Майский. – Цыганский гипноз – сильная штука. Такая девочка может безо всякого сопротивления на обе лопатки положить и горлышко сабелькой пощекотать. Чем она там своих ассистентов пилила? Саблей? Где оружие?
– Должно быть, сабля в уборной, – догадался администратор.
– С саблей в уборную? – глумился Ландыш-Майский. – Ну! Цирк!
Гримерка Илги оказалась не заперта, все в ней было перевернуто вверх дном, даже холодильник, где она держала мясо для Астары, был распахнут и потек мутными лужицами. На полу валялись пустые ножны «гурды».
– Все ясно… – Ландыш-Майский присел над брошенной уликой. – Вызывай группу задержания, да и санкцию на обыск не забудь, – приказал он молоденькому старлею из местных. – Где она живет, эта ваша цыганка?
На Фрунзенскую набережную, к дому Илги, Барнаулов выехал вместе с нарядом милиции и следственной группой.
– Позвольте, я сам позвоню в дверь, мы немного знакомы, – попросил Барнаулов.
– Звони, – кивнул Ландыш-Майский. – Ох уж эти мне сантименты!
Барнаулов нажал на кнопку звонка, и сердце болезненно дрогнуло. Сколько раз он представлял, что подойдет к этой двери, послушает тишину и позвонит, ожидая легких, чуть настороженных шагов. Дверь распахнулась. Илга была уже полностью одета. Увидев Барнаулова, она приложила правую руку к сердцу, улыбнулась ободряюще и без удивления и тревоги окинула взглядом толпящихся за его плечом милиционеров, точно уже знала все еще до того, как Ландыш-Майский произнес свои дежурные фразы.
– Собирайтесь, вы поедете с нами, – приказал майор.
Илга подхватила небольшую дорожную сумку.
– Вот как! Вы уже приготовились, – осклабился Ландыш-Майский. – Если бы все подозреваемые были так же покладисты и дисциплинированны!
– У меня в гримерке, в холодильнике, осталось мясо для Астары, – глядя в глаза Барнаулова, сказала Илга. – Покормите ее, пожалуйста.
Барнаулов все ее надеялся услышать от нее что-то важное, что будет питать его все эти дни тревоги за нее, но девушка молча пошла впереди группы задержания и ни разу не оглянулась.
Следственная группа приступила к обыску. Наскоро обойдя квартиру, Барнулов убедился, что в этих стенах тоже нет старинной сабли. Довольно холодно простившись с Ландышем-Майским, он поехал в цирк.
Гримерка Илги все еще была распахнута, и подвальный этаж переполнен милицией. Барнаулов еще раз поискал глазами старую юнкерскую саблю, но тщетно. Вспомнив просьбу Илги, он открыл холодильник и из оттаявшей морозилки вынул крупный кусок мяса. Внутри морозилки, в дымчатой глыбе подтаявшего льда, лежал серебристый шар, похожий на глобус, по экватору была выбита маркировка: Металлический завод имени Сталина. 1948 год…
Он тщательно осмотрел шар. Ледяная корка уже растаяла, и он попробовал согреть шар в ладонях. В памяти всплыло пленительное видение: стальной шар на арене Времени и девушка в серебристой кольчуге со сверкающим лезвием в руках, неуловимая и подвижная, как ртуть. Мягкий щелчок вернул его к действительности, это остановились его «Командирские». Опять эти шутки со Временем! Он положил шар на столик и отошел: часы пошли! Он припомнил свое лежание в саркофаге и признание Илги. Этот шар вполне мог быть магическим стрежнем номера с двойниками! Загадочное яйцо, где дремлет зародыш абсолютной власти – власти над Временем…
Что же получается? Девушка вручила ему шар в минуту опасности, словно передала заветную реликвию. Кто она? Как сумела предвидеть его приход и рассчитала, как передать ему шар, не вызывая подозрений? Это значит только одно – она уже знала о преступлении… Знала, но не пробовала предотвратить!
Барнаулов застал Авенира в обычном месте, под рогами, увлеченно дожевывающего «кремлевский бутерброд». Кремлевского в нем, пожалуй, ничего не было, разве только старая позеленевшая ветчина. Однако свежие листики салата с молоденькими нежными улитками немного скрашивали это впечатление.
– Ну вот мы и определились, – не отрываясь от закуски, начал Авенир. – В этой истории подозрительно много темных пятен. К примеру, кто такая Илга-Тамира? Жена? Нет… Паспорт был выписан на имя дочери Ингибарова, пропавшей несколько лет тому назад. Следы настоящей Тамиры обнаруживаются уже за границей, в Саудовской Аравии. Сечешь? На военной базе, готовящей шахидок – женщин-оборотней.
Отсюда версия – настоящая Тамира, узнав о смерти отца, скрытно прибыла в Москву, чтобы отомстить. Со спецподготовкой, которую она получила у исламистов, ей ничего не стоит сквитаться с виновниками гибели ее отца или подготовить теракт, скажем во время циркового представления.
– Похоже, что Померанцев действительно причастен к гибели Ингибарова, – заметил Барнаулов, – в его каморке лежал обрезок веревки, сейчас с ним занимаются эксперты. По всей видимости, канат подменили и отрезали вторично. Обрезок из каморки Померанцева на полметра короче того, что значился в вещдоках у Ландыша-Майского. Померанцев недавно оформился электриком, имел доступ ко всем цирковым помещениям, кумекал в проводах и контактах, – закончил отчет Барнаулов.
– Электрик? Берите выше! Померанцев работал в НИИ нелинейных процессов, больше известном как «Фаэтон», его научная специальность – физик Времени! – торжествующе провозгласил Авенир и ткнул пальцем в закопченный потолок. – Правда, после перестройки его «почтовый ящик» прикрыли, и ведущему инженеру оставалось только одно – сыграть в ящик, что он в конце концов и сделал, избрав для своего последнего трюка цирковую арену и ящичек с зеркальными стенками!
– Ну что ж, научное прошлое Померанцева отчасти объясняет, как он оказался на подставке зеркального ящика: забрался, чтобы полюбопытствовать, а может быть, что-то исправить в проводах. А тут его и тюкнули! – Барнаулов старался держаться как можно развязнее, внезапно осознав, чем он обладает.
– Кстати, ты был накануне в цирке! – оживился Авенир. – Ты что-нибудь заметил, когда тебе, по твоему собственному признанию, «отрезали голову»?
– По-моему, Илга использовала что-то вроде голограммы, меня сфотографировали, точнее сголографировали, а после работали уже с фантомом.
– Это что-то вроде разрезанной фотографии? Опасная штука, – суеверно поежился Авенир.
– Что же тут опасного? Наглядная демонстрация могущества науки над отдельно взятой человеческой жизнью.
– Да, на арене цирка оборвались уже три такие жизни, – философски суммировал Авенир. – Вот что, Барнаулов, дуй-ка в институт, где работал Померанцев, разыщи кого-нибудь из его бывших коллег. Надо опередить этих псов информационной войны из «МК» и «Столицы»!
– Уже дую… Последний вопрос: кто такая Илга?
– О ней известно немного: Ингибаров ездил за белыми волками на Подкаменную Тунгуску. Уехал один, а вернулся с «дочкой», при этом его родная дочь была предварительно отправлена за границу. Это вполне надежные сведения, но даже они не проливают света на происхождение этой «принцессы цирка».
Барнаулов оставил Авенира «под рогами» допивать дежурную стопку и наблюдать за белыми хлопьями снега за окнами, да еще за тем, как так же медленно и неуклонно осыпает мозги алкоголь. Разумеется, автором сего яркого образа был не Сергей Барнаулов, а другой Сергей – Есенин, некогда завсегдатай точно такого же «Стойла Пегаса».