В прериях Техаса

Том, конечно, был согласен с ним. Это была плодородная прерия, раскинувшаяся до самого горизонта и перерезанная несколькими извилистыми речками, окаймленными зелеными берегами.

— Хотелось бы мне пройтись здесь плугом, — прибавил Хэднолл, поднимая кусок земли. — Когда-нибудь, Том, все это будет засеяно пшеницей или рожью или превратится в пастбище для скота. Когда окончится охота, мы построим здесь хижину и будем зимовать здесь. А затем будущей весной поговорим, что делать дальше.

Том находил, что Спрэг — самое интересное место из всех, где он бывал, и вместе с тем слишком пустынное паже днем. Танцевальная зала и игорный притон лишь немного развлекли его. Больше всего привлекала его в Спрэге контора складов. Там он узнал много новостей. Он узнал, что индейская территория управляется теперь по законам Соединенных Штатов, что в Канзасе запрещена охота на бизонов, в Колорадо также. Этим летом все охотники на бизонов соберутся в Техасе. Это означало, что крупным стадам не удастся вернуться на север, на индейскую территорию, в Канзас и Колорадо. Знаменитые охотничьи области опустеют. Для законодательных органов Штатов было очень важно проводить такие законы, как этот. Несомненно, что и Техас сделает то же самое.

Том пришел к такому заключению еще до того, как пришло известие, что открылось законодательное собрание Техаса для обсуждения закона о покровительстве охоте на бизонов в этом штате. При этом известии Том испытал странное ощущение. Ему, как и Хэдноллу, стало как будто жаль индейцев, а не бизонов. Он не мог разобраться в своих чувствах. Когда он рассказал Милли о том, что слышал, и особенно о таком же сочувствии к индейцам со стороны Хэднолла, она сказала:

— Том, тут весь вопрос в деньгах. Вы, мужчины, не можете этого понять. Мог ли бы ты украсть деньги у индейцев?

— Конечно, нет! — тряхнув головой, ответил Том.

— А ты крадешь у них пищу, — серьезно продолжала она. — Вырываешь еду у них изо рта. Не потому, что голоден, а чтобы разбогатеть. Том, это несправедливо!

В первый раз Том почувствовал смущение. Он не мог ответить на это шуткой и не мог найти довода в защиту своего дела.

— Том Доон, — тихо и важно сказала она. — Я должна буду тебе сказать кое-что относительно охоты на бизонов, когда ты придешь ко мне в день моего совершеннолетия.

Он понял и на следующее утро уехал с убеждением, что Милли не выйдет замуж за него, если он не обещает ей бросить это занятие — охоту на бизонов.

Глава VIII

Том ехал на своей повозке за Хэдноллами по гладкой военной дороге, возвращаясь на юг, и думал о своей разлуке с Милли, — было что-то в ее прощальных словах и взгляде, что было похоже на каплю дегтя в бочке меда.

Рано утром Милли и остальные женщины встали, чтобы приготовить завтрак и попрощаться с отъезжающими. Хэднолл и Бэрн были так взволнованы разлукой с женами, дочерью и сестрой, что у них не было времени обращать внимание на прощание Милли с Томом. Под конец она прильнула к Тому, уцепившись дрожащими руками за его охотничью куртку… Она взглянула ему прямо в глаза, и было в ней что-то необычное и странное.

— Том, все, что у меня есть на свете — это ты, — сказала она.

— Да, дорогая, я весь твой, — ответил он.

— Ты не должен уезжать надолго.

— Я приеду при первой возможности, — обещал Том.

— Тебе бы совсем не следовало оставлять меня, — тихо прошептала она.

— Почему, Милли? Ты здесь в полной безопасности, — возразил он.

— Я никогда не буду в безопасности, пока буду зависеть от Джэтта.

— Но он не приедет за тобой. Капитан Синглтон и все здесь говорят, что набеги индейцев как раз теперь начались.

— Том, я не буду в безопасности, пока тебя не будет со мной.

— Дорогая… — начал он, но тут раздался громкий голос Хэднолла:

— Едем, довольно, молодые люди.

И они успели только в последний раз обнять друг друга и поцеловаться.

Хэдноллу понадобилось только два с половиной дня, чтобы с легко нагруженными повозками вернуться в лагерь на Красной реке. Никаких изменений со времени их отъезда не произошло. Пилчэк и три его помощника в их отсутствие убили и содрали шкуры с трехсот двадцати пяти бизонов. Хэднолл был в восторге и, хотя было уже поздно, хотел отправиться прямо на охоту.

— Потерпите немного, — проворчал Пилчэк, — нам хочется поесть чего-нибудь свежего и послушать новости.

По-видимому, Пилчэк с товарищами не варили ничего со времени отъезда женщин.

— Черт возьми этих надоедливых краснокожих, что бы там ни было, — пожаловался он Хэдноллу. — Кто будет теперь готовить пищу?

— Будем варить по очереди, — весело ответил Хэднолл.

— Получится компания хороших поваров, а не охотников, — проворчал Пилчэк. — Одно только утешение, что недолго нам еще придется есть.

— А почему же нет? — удивленно спросил Хэднолл. — Я привез целую повозку съестных припасов.

— Да просто потому, что нас скоро скальпируют команчи.

— Вздор! — почти сердито крикнул Хэднолл. — Вы, охотники, раздражаете меня. Вы хуже солдат Вся эта болтовня об индейцах — чушь! Мы здесь больше двух месяцев и не видели ни одного индейца ни ручного, ни дикого. — Проводник пристально взглянул на Хэднолла, и в узких щелках его глаз сверкнул серовато-синий огонек, холодный, как блеск стали.

— Вот такие люди, как вы, которые не могут понять запада и не хотят слушать, — такие и попадаются в лапы к индейцам, таких они и скальпируют, — отчеканил он.

Хэднолл мгновение дулся, но затем свойственное ему добродушие взяло верх, он забыл о впечатлении, произведенном резкими словами Пилчэка, и снова шутил и смеялся. Никакого страха он, по-видимому, не испытывал.

На следующее утро Том вместе со всем отрядом Хэднолла отправился на охоту, за которую они принялись с удвоенной энергией и решимостью. Золотые монеты и зеленые банкноты, полученные ими в уплату от Хэднолла, заставили их еще больше напрячь усилия.

Том напряженно прислушивался, не узнает ли он каких-нибудь новостей об отряде Джэтта, но до сих пор ему не удавалось ничего услышать. Пилчэк и Хэднолл решили не менять стоянки до осени.

— Я хочу иметь четыре тысячи шкур к ноябрю, — сказал, потирая свои большие руки, Хэднолл.

— Это нетрудно. Я покажу вам завтра, как убить сотню бизонов в три часа, — ответил Пилчэк.

— Когда же мы опять поедем в Спрэг? — тревожно осведомился Том.

Все они таили эту мысль про себя.

На следующий день Пилчэк исполнил то, чем похвастался: убил в положенный срок сто восемьдесят бизонов — подвиг исключительный. Но у него была сильная, прекрасно тренированная лошадь, и сам он был смелый и искусный стрелок.

С каждым днем Том Доон убивал все меньше бизонов. Он не замечал этого, пока не обратили его внимания на это. Сверившись со своей записной книжкой, которая велась у него в безупречном порядке, он был изумлен и огорчен, увидев, что это так и есть. Он постарался исправить это упущение, но это привело только к худшим результатам. Он колебался, делал промахи, стрелял плохо и многих бизонов только ранил, а не убивал. Это удручающе действовало на него. Причиной всего этого была Милли. Все его мысли были поглощены ею. Объяснялось это тем, что Милли пробудила в нем сознание жестокости и тупой алчности его ремесла, и это мешало ему быть хорошим охотником.

Хэднолл помог Тому разрешить эту трудную задачу.

— Том, у вас нервы не в порядке, как говорит Пилчэк, — сказал он. — Но шкуры вы сдираете лучше всех нас. Вы напрасно теряете время на охоту. Мы убиваем за день почти столько же бизонов, со скольких вы можете содрать шкуру, и могли бы убивать больше. Во всяком случае, Пилчэк мог бы. Вам лучше заняться только сдиранием шкур. Мы будем платить вам по сорока пяти центов за шкуру.

— Согласен, — радостно заявил Том. — Не знаю, в порядке ли у меня нервы, но эта бойня опротивела мне, — прибавил он.

— Говоря откровенно, я начинаю чувствовать то же самое, — вздохнул Хэднолл. — Я предпочел бы взяться за плуг.