Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 195



Я был рад оказывать эту услугу советскому народу, и советские власти ценили мою работу, а потому создавали исключительно хорошие условия, чтобы я мог посещать фронтовые районы, освобожденные территории и встречаться как можно с большим числом людей. Бывало, что организовывались поездки небольшими группами по пять-шесть корреспондентов, в которых, естественно, принимал участие и я, но я часто ездил и один. К числу таких поездок, самых достопамятных для меня, было мое пребывание в Ленинграде во время блокады, поездка в Воронеж сразу после его освобождения, неделя, которую я провел на Украине в марте 1944 г. с войсками 2-го Украинского фронта, которыми командовал Маршал Советского Союза И.С. Конев. Я был на Смоленском фронте в сентябре 1941 г., в районе Сталинграда в январе и в самом Сталинграде в феврале 1943 г., потом в Харькове (дважды в 1943 г.), в Орле (в августе 1943 г.), в Киеве, Одессе и Севастополе после их освобождения в 1944 г., в Румынии и Польше тоже в 1944 г. и, наконец, снова в Польше и в Германии в 1945 г. Я не говорю уже о поездках в тыловые районы - в Тулу, Горький и другие города.

Во время этих поездок я имел возможность встречаться со многими знаменитыми генералами, в том числе с генералом В.Д. Соколовским в Вязьме трагической осенью 1941 г.; с генералами В.И. Чуйковым и Р.Я. Малиновским в районе Сталинграда; с К.К. Рокоссовским в Польше и, наконец, с маршалом Г.К. Жуковым в Берлине.

И потом - жить в Москве все эти военные годы было тоже исключительно интересно. Как на фронте, так и в Москве я пользовался каждой возможностью, чтобы поговорить с людьми. Так, разговаривая с солдатами, рабочими, интеллигентами и другими, я мог видеть, как менялись настроения в народе от некоторой растерянности 1941-1942 гг. к оптимизму и ликованию 1943 г. и дальше, несмотря на многочисленные личные потери, лишения и огромные трудности, которые испытывало большинство населения. В Москве я познакомился со многими представителями советской интеллигенции - с писателями К.М. Симоновым, А.А. Сурковым, И.Г. Эренбургом, М.А. Шолоховым, А.А. Фадеевым, Б.Л. Пастернаком; композиторами С.С. Прокофьевым и Д.Д. Шостаковичем; знаменитыми кинорежиссерами В.И. Пудовкиным, С.М. Эйзенштейном и А.П. Довженко и многими другими… Естественно, во время войны я имел также возможность встречаться с высшими руководителями партии и правительства, а в сентябре 1946 г. состоялось мое известное интервью со Сталиным.

Все эти контакты позволяли мне составлять широкую картину советского общественного мнения - в Москве, на фронте, в только что освобожденных районах, - и я думаю, мне не нужно извиняться за то, что я уделил такую большую часть этой книги моим личным наблюдениям за жизнью и настроениями в Советском Союзе в годы войны.

Приступая к написанию этого рассказа о Советском Союзе в годы войны, было бы, однако, совершенно недостаточно полагаться только на мои личные наблюдения, как бы богаты они ни были, и на материалы прессы этого времени. В первые месяцы германского нашествия можно было догадываться об очень многих вещах, но дать точное объяснение, почему через два месяца немцы были уже на подступах к Ленинграду, а за три с половиной месяца дошли до окрестностей Москвы, было практически невозможно. В эти месяцы, когда, по выражению Пастернака, «осень шагом испытаний шла», я разделял это общее оцепенение и растерянность, охватившие советский народ. Много было такого, что оставалось неясным во время войны, но немало таких темных мест было освещено потом, в огромном количестве книг, которые вышли в Советском Союзе, особенно после XX съезда партии. Всю доступную мне литературу я внимательно изучил, и она мне во многом помогла. В первую очередь я должен назвать шеститомную «Историю Великой Отечественной войны Советского Союза». Первый том этого издания лучше всякого другого источника объясняет, например, многие военные, экономические, политические и психологические причины неподготовленности Красной Армии к отражению германского нападения 22 июня 1941 г. Я широко использовал также ряд прекрасно написанных личных воспоминаний некоторых советских военачальников, таких, как А.И. Еременко, И.В. Болдина, И.И. Федюнинского и других, давших описание трагических первых дней войны. Огромное количество фактического материала как о начальном периоде войны, так и о ее последующих этапах я почерпнул из сотен других книг, которые прочел, в частности из многих книг о партизанах и о советском подполье в оккупированных районах. Или возьмем Ленинград, эту беспримерную эпопею города, в котором почти третья часть трехмиллионного населения умерла от голода, но который не сдался врагу. В своей книге «Ленинград» («Leningrad», London, 1944) я дал по-человечески правдивый, полный и точный отчет о том, что происходило там во время голода. Но тогда я, конечно, не мог располагать точными статистическими данными, скажем, о количестве продовольствия, которое имелось в городе к началу германской блокады, или о его количествах, доставленных в разные периоды в город по льду Ладожского озера. Сейчас точные сведения об этом можно найти в таких исключительно ценных работах, как книги Д.В. Павлова и А.В. Карасева о блокаде Ленинграда. С какой бы меркой к ним ни подходить, это первоклассные исторические документы. Использовал я и еще десятки книг, посвященных другим важным эпизодам войны - трудному лету 1942 г., севастопольской трагедии, Сталинградской битве, партизанским операциям в различные периоды войны, освобождению Польши, битве за Берлин и др. Большую познавательную ценность имеют также некоторые недавно опубликованные романы. «Живые и мертвые» Симонова - это фактически лучший, хотя и запоздавший, репортаж о трагических первых месяцах войны из всех, какие были написаны.

Я довольно подробно касаюсь также дипломатической истории войны, так как некоторые эпизоды ее я имел возможность наблюдать непосредственно. Мои частые беседы со Стаффордом Криппсом в 1941 г. и с Кларком Керром в более поздний период войны очень мне пригодились для уяснения англо-советских отношений. Встречался я во время войны и со многими американскими дипломатами, а из французов самыми ценными для меня собеседниками были Роже Гарро, представитель генерала де Голля в Москве, и генерал Э. Пети, французский военный атташе, оба искренние друзья Советского Союза. Вообще же, как увидит читатель, отношение дипломатов к Советскому Союзу было самое различное. Даже в американском посольстве были люди, которые симпатизировали Советскому Союзу (генерал Филипп Фэймонвил, например) и всегда, даже в самые трудные моменты, верили в конечную победу Красной Армии, но были и «пессимисты», только и занимавшиеся предсказанием всяких «катастроф». Так, один американский военный «эксперт» (генерал Микела) расценил окружение 6-й германской армии под Сталинградом как… «гениальный стратегический ход» немцев!



Эта книга уже вышла во многих странах и на многих языках. Впервые опубликованная в Англии и США в конце 1964 г., она потом была издана во Франции, в Западной Германии, Японии, Италии, Голландии, Мексике, Бразилии и других странах. Всюду она встретила горячий прием у читателей. Только в Западной Германии комментарии были кисло-сладкие, а некоторые неонацисты пришли в настоящую ярость от того, что я якобы возвел «клевету» и «ложь» на вермахт.

Но я особенно счастлив тем, что моя книга - горячая и искренняя дань признательности героическому советскому народу теперь будет опубликована в Советском Союзе. Хочу также поблагодарить генерал-майора Е.А. Болтина, с которым я впервые познакомился еще в страшное лето 1941 г., за долгие часы труда, которые он посвятил редактированию и подготовке к печати русского издания книги…

Александр Верт

Париж, июль 1966 г.