Страница 186 из 195
Несмотря на все усилия советского народа, направленные на обеспечение работы военной промышленности (а без этих усилий масс СССР никогда не смог бы выиграть войну), к концу войны положение в промышленности в целом было очень тяжелым. После освобождения в 1943-1944 гг. некоторых промышленных районов и благодаря интенсификации производства на востоке и в центральных районах СССР производственные показатели за первые шесть месяцев 1945 г. несколько улучшились по сравнению с первым полугодием 1944 г. Но это было очень мало даже по сравнению с довоенными цифрами, тоже не слишком высокими.
«В первом полугодии 1945 г. добыча угля составила по отношению к первому полугодию 1941 г. лишь 77%, нефти - 54%, выработка электроэнергии - 77%, выплавка чугуна - 46%, стали - 52%, выжиг кокса - 54%… производство металлорежущих станков - 65%»[266].
Почти все ресурсы направлялись в военную промышленность, которая в первом полугодии 1945 г. выпустила почти 21 тыс. самолетов, 29 тыс. авиационных двигателей, более 9 тыс. танков, более 6 тыс. самоходных артиллерийских установок, 62 тыс. орудий, 873 тыс. винтовок, автоматов и пулеметов, 82 млн. снарядов, авиационных бомб и мин, более 3 млрд. патронов и т.д. По сравнению с 1941 г. промышленный потенциал Советского Союза практически сократился вдвое. В 1945 г. СССР выплавлял в восемь раз меньше стали, чем США. Советскому Союзу предстояло решить гигант-скуку задачу восстановления и развития экономики. Сельское хозяйство необходимо было почти заново снабдить машинами и обеспечить химическими удобрениями. Увеличение производства сельскохозяйственных машин и удобрений было одной из первых неотложных задач после окончания войны в Европе.
Поголовье скота, не такое уж большое в 1940 г., в 1945 г. стало еще меньше. В 1945 г. насчитывалось всего 47,4 млн. голов крупного рогатого скота (на 3,2 млн. больше, чем в 1944 г.). К концу 1945 г. общее поголовье крупного рогатого скота составляло по сравнению с 1940 г. всего 87%, в том числе коров - 82%, овец - 70%, свиней - 38%, лошадей - 51%. В освобожденных районах этот процент был еще ниже (крупный рогатый скот - 76 %, свиньи - 34 %, лошади - 44 %)[267].
Кроме того, в 1945 г. ощущалась нехватка высококачественных кормов. По этой и другим причинам государственные заготовки мяса составили по сравнению с 1940 г. 61,8%, а молока и молочных продуктов - 45%. Это означало, что населению, особенно городскому, приходилось по-прежнему довольствоваться скудными нормами. Принимались специальные меры, чтобы более или менее удовлетворить потребности промышленных рабочих и обеспечить дополнительным питанием школьников. Но большинству советских граждан все еще приходилось туго, и их рацион состоял почти исключительно из хлеба, картофеля и овощей с прибавлением очень небольшого количества сахара, жиров, мяса или рыбы. В 1945 г. я знал многие семьи, получавшие продовольственные карточки по категории служащих, которые хотя и не голодали в полном смысле слова, однако питались плохо и для которых кусок сахара к чаю был почти роскошью. Прекращение помощи по ленд-лизу, за счет которой в значительной мере обеспечивалось снабжение армии продовольствием, привело к заметному снижению общего количества продуктов питания, потреблявшихся в СССР. На Украине и в Белоруссии некоторую помощь, хотя и не слишком щедрую, оказывала ЮНРРА. Населению остальной территории Советского Союза от ЮНРРА не поступало никакой помощи. Сильная засуха 1946 г. временно еще более ухудшила положение в очень обширных районах Советского Союза.
Нельзя, однако, сказать, что эти лишения послевоенного периода, которые были в конечном счете лишь продолжением трудностей военного времени, снизили общий моральный дух советского народа, не считая того, что некоторое ослабление дисциплины в военное время нашло вскоре свое отражение в расширении «черного рынка» и в значительном росте преступности - обычном послевоенном явлении в большинстве стран. Однако летом 1945 г. настроение было по-прежнему приподнятое в связи с возвращением домой миллионов солдат. Во многих местах жизнь уже начала подниматься из руин. Быстро восстанавливались шахты Донбасса, приступил к выпуску тракторов Харьковский тракторный завод. В западных областях РСФСР и в Белоруссии быстро отстраивались заново деревни, хотя, как правило, строительство велось самыми примитивными методами. Сотни тысяч людей возвращались в Ленинград. Восстановление, начавшееся в освобожденных районах уже в 1944 г., пошло быстрее.
Наряду с этим были и миллионы личных трагедий - трагедии женщин, потерявших теперь всякую надежду на возвращение из плена своих мужей и сыновей, или трагедии бывших военнопленных, которые пережили войну, но теперь проходили проверку в НКВД, причем многим из них суждено было отправиться на много лет в лагеря,
Эти три мирных месяца «между окончанием войны с Германией и началом войны с Японией» протекали в несколько тревожной международной обстановке. Однако время холодной войны еще не наступило и официальные отношения СССР с его западными союзниками оставались дружественными.
В числе других дружественных жестов этого лета было вручение маршалом Жуковым орденов «Победа» Эйзенхауэру и Монтгомери. В порядке ответной любезности Монтгомери вручил высшие английские ордена маршалам Жукову и Рокоссовскому и генералам Соколовскому и Малинину.
С другой стороны, было много и всяких неприятностей. Так, советская печать с возмущением писала о «наглом и оскорбительном поведении английского фельдмаршала Александера по отношению к югославам в Триесте»[268].
Кроме того, русские, как уже было сказано выше, гневно обвиняли Черчилля в «подозрительном покровительстве» «фленсбургскому правительству». Затем имели место энергичные протесты против временного ареста в Северной Италии Ненни и Тольятти и много упреков в связи с английской политикой в Греции. Подчеркивалось, что коммунисты играли ведущую роль в итальянском и французском движении Сопротивления, но при всем том позиция русских по отношению к французской, итальянской и другим западным коммунистическим партиям оставалась весьма осторожной.
Самой острой проблемой в отношениях между западными союзниками и СССР в начале лета 1945 г. продолжала оставаться Польша. Еще до вступления на собственно польскую территорию, то есть в Западной Белоруссии и Литве, Красная Армия столкнулась с известным вооруженным сопротивлением и диверсионными актами со стороны «лондонского» польского подполья, Армии Крайовой, а с вступлением Красной Армии в Польшу положение ухудшилось. Советская сторона утверждала, что поляки убили несколько сот солдат и офицеров, Армия Крайова была изобличена в совершении многих террористических актов против советских представителей и в саботаже вербовки поляков в Польскую армию, сражавшуюся бок о бок с Красной Армией. В Польше также велась усиленная антисоветская пропаганда, проводившаяся как «лондонским» подпольем, так и церковью.
В январе 1945 г. по указаниям из Лондона Армия Крайова официально самораспустилась, но была заменена тайной организацией НИЕ (от слова - «ниподлеглосць» - независимость), которую возглавил генерал Окулицкий. (После поражения Варшавского восстания Окулицкий был назначен командующим Армией Крайовой вместо генерала Бур-Коморовского.) Новое подполье, «унаследовавшее» военное снаряжение и радиопередатчики Армии Крайовой, продолжало свою деятельность и после освобождения Красной Армией всей Польши. Поэтому в марте Советское правительство приняло решительные меры против антисоветских элементов в польском движении Сопротивления. Окулицкий и ряд других поляков, в том числе три члена «польского подпольного правительства» (Ян Янковский, Адам Бен и Станислав Ясюкович) и председатель «подпольного парламента» Пужак, были арестованы и увезены в Москву. 28 апреля Черчилль обратился к Сталину с посланием, в котором с тревогой спрашивал относительно «пятнадцати поляков», которые, по слухам, были «депортированы». 4 мая Сталин ответил, что он не намерен умалчивать об этих шестнадцати (а не пятнадцати) поляках. Все они или некоторые, в зависимости от результатов следствия, будут преданы суду.
266
ИВОВСС. Т. 5. с. 384.
267
Там же. с. 392.
268
Вначале Александер дружественно относился к югославам, позже он по указанию Черчилля резко выступил против них, а однажды даже сравнил Тито с Гитлером и Муссолини, чем вызвал возмущение Сталина (см.: Churchill W. Op. cit. Vol. IV. p. 480-488).