Страница 29 из 40
— Назад… лодки «Святого Еноха», назад!
Лейтенант крикнул в ответ:
— Сами идите назад!
— Этот кит принадлежит нам! — заявил старший офицер «Рептона».
— Нет, он наш… мы его взяли! — возразил месье Эрто.
— Швартуй… швартуй! — приказал мистер Строк.
Этот приказ тут же прозвучал и на «Святом Енохе». Вельбот лейтенанта Алотта быстро приблизился к киту и стал швартовать его. То же сделали и матросы «Рептона». И поскольку три английских и три французских вельбота принялись тянуть финвала в противоположных направлениях, то кит не только не мог быть отбуксирован ни к «Святому Еноху», ни к «Рептону», но и неизбежно должны были лопнуть тросы, не выдержав такого натяжения. Что и произошло в результате напрасных попыток перетянуть друг друга.
Поняв бесплодность таких действий, вельботы подошли друг к другу вплотную. Обе команды находились в состоянии крайнего возбуждения, и драка могла начаться каждую минуту. В оружии недостатка не было: запасные гарпуны, пики, фленшерные мечи, не считая складных ножей, с которыми матросы никогда не расстаются. И если ссора перейдет в серьезную драку, прежде чем корабли успеют прийти на помощь своим матросам, прольется кровь.
В этот момент старший офицер Строк, неплохо изъяснявшийся по-французски, с яростью в голосе и угрозами обратился к месье Эрто:
— Так вы смеете утверждать, что этот кит должен принадлежать вам? Предупреждаю, мы этого не потерпим!
— И на чем же основываются ваши претензии? — спросил месье Эрто, жестом приказав своим матросам молчать.
— Вы спрашиваете, на чем основываются? — переспросил старший офицер «Рептона».
— Да, я именно это спрашиваю!
— На том, что кит плыл прямо к нам и вы не смогли бы его догнать, если бы мы не перегородили ему дорогу.
— А я заявляю, что наши вельботы были спущены на воду уже три часа назад!..
— Спущены после наших, месье, — возразил мистер Строк.
— Его заметили на «Святом Енохе», когда вашего судна и в помине не было.
— Это не имеет значения, раз вы не могли подойти к нему достаточно близко, чтобы загарпунить!
— Все это слова! — стоял на своем месье Эрто, начавший выходить из себя. — В конце концов кит принадлежит не тому, кто его видит, а тому, кто его убивает!
— Не забывайте, что наш гарпун был брошен раньше вашего! — решительно заявил мистер Строк.
— Да… да! Это так! — закричали англичане, размахивая оружием.
— Нет!.. Нет! Нет! — кричали в ответ французы, угрожая англичанам.
На этот раз месье Эрто вряд ли удалось бы заставить своих матросов замолчать. И скорее всего он не смог бы удержать противников от драки — обе стороны готовы уже были броситься друг на друга.
Месье Эрто сделал последнюю попытку, обратившись к старшему офицеру «Рептона»:
— Даже если допустить, что ваш гарпун брошен раньше, он не смог нанести киту смертельную рану, убил кита наш гарпун.
— Это проще сказать, чем доказать.
— Так, стало быть, вы не хотите уступить?
— Нет! — взревели англичане.
Ярость и возбуждение достигли уже такой степени, что драка казалась неизбежной.
Однако одно обстоятельство ставило англичан в невыгодное положение и могло помешать им выиграть это сражение. Было совершенно очевидно, что если начать драку сейчас, то французы одержат верх и заставят англичан отступить. Потому что ветер был слишком слабым, чтобы позволить «Рептону» быстро подойти к своим вельботам. Его отделяли от добычи полторы мили, тогда как «Святой Енох» дрейфовал в нескольких кабельтовых. Мистер Строк не мог не учесть это обстоятельство, что и удержало его от драки.
В общем, как люди практичные, англичане поняли, что при таких неблагоприятных условиях взять верх не удастся. На них обрушится вся команда «Святого Еноха», и они потерпят поражение прежде, чем «Рептон» сумеет прийти им на помощь. Кстати, капитан Буркар уже спускал на воду четвертый вельбот, а это подкрепление в двенадцать человек.
Мистер Строк, видя, что дело принимает скверный для англичан оборот, приказал своим матросам:
— Вернуться на корабль!
Однако прежде чем оставить финвала, он крикнул голосом, кипящим от ярости и досады:
— Мы еще встретимся!
— Когда вам будет угодно, — с издевательской учтивостью ответил месье Эрто.
А его спутники ликовали с нескрываемым злорадством:
— Бегут… англичанишки… бегут!
Вельботы мистера Строка двинулись на веслах к стоявшему в доброй миле от них «Рептону».
Однако кто знает, возможно, слова мистера Строка не были пустой угрозой, и спор еще продолжится, но уже между кораблями.
В это время к убитому животному подошел четвертый вельбот с месье Буркаром на борту. Ему рассказали о происшедшем, и капитан, одобрив поведение месье Эрто, решил так:
— Если «Рептон» потребует от «Святого Еноха» объяснений, «Святой Енох» ему объяснит! А пока, друзья мои, отшвартуйте кита.
Эти слова настолько выражали общее настроение, что команда встретила приказ капитана громкими криками «Ура!», которые вполне могли слышать англичане. Вот так! «Рептон» не захотел ответить на приветствие «Святого Еноха»? Ну так пусть теперь глотает приветствия посолонее воды Тихого океана.
Кита тем временем взяли на буксир. Вес его оказался так велик, что матросы четырех вельботов должны были налегать на весла изо всех сил, чтобы доставить его к борту «Святого Еноха».
На баке стояли боцман Олив, плотник Ферю и кузнец Тома. Жан-Мари Кабидулен прикинул, что из этого кита можно получить жира бочек двести. Что вместе с уже имеющимися в трюме бочками составит половину всего груза.
— Ну, что скажешь, старина? — обратился боцман Олив к бочару.
— Скажу, что во время первого же шторма мы будем лить за борт отличный жир.
— Да будет тебе! Доставим на Ванкувер все бочки до единой! Про бутылку-то не забыл?
— Не забыл.
Вахтенный матрос отбил три с половиной склянки.[157] Начинать разделку уже поздно. А потому ограничились тем, что пришвартовали кита к борту судна. Экипаж займется разделкой и вытапливанием жира завтра с утра. На эту работу уйдет два полных дня, не меньше.
В общем, были все основания радоваться. Переход из Петропавловска в Викторию позволит капитану Буркару заполнить трюм хотя бы наполовину. В подобных обстоятельствах это можно считать удачей. А если цены на рынках Виктории не упали, то и вторая кампания даст неплохой доход.
И кроме того, «Святой Енох» не встретил ничего страшного. Вместо морского чудовища, напугавшего камчатских рыбаков, навстречу им попался великолепный кит!
Наступила ночь, паруса убрали, и судну оставалось только дожидаться рассвета. К вечеру ветер почти совсем стих. На море — полный штиль. Качка казалась столько незначительной, что не было оснований опасаться за тросы, удерживающие кита. Но какая будет потеря, какое горе, если почему-либо ночью он уйдет на дно!
Необходимо поэтому принять некоторые меры предосторожности или уж во всяком случае установить наблюдение. Кто знает, вдруг капитану Кингу придет в голову реализовать угрозы своего старшего офицера и он попытается похитить финвала, напав на «Святой Енох» ночью?
— Неужели есть основания опасаться подобного нападения? — спросил доктор Фильоль.
— Право, не знаю, — сказал лейтенант Кокбер, — только от этих англичан можно ожидать всего…
— Особенно, если учесть, что они в ярости, — добавил месье Эрто.
— Я их понимаю, — воскликнул лейтенант Алотт, — такой лакомый кусок ушел у них из-под носа!
— А потому, — сказал месье Эрто, — я не слишком удивлюсь, если они от нас не отстанут.
— Пусть приходят! — ответил капитан Буркар. — Мы окажем им достойную встречу.
А раз он так говорил, значит, был уверен в своем экипаже. Подобные споры между китобойцами — не редкость, и они зачастую приводят к жесточайшим столкновениям.
За китом установили наблюдение, часовые бдительно несли вахту. Хотя из-за отсутствия ветра «Рептону» приблизиться к «Святому Еноху» сложно. Но под покровом ночи он может послать вельботы. Нельзя позволить англичанам захватить себя врасплох. Впрочем, поднявшийся к десяти часам вечера довольно густой туман гарантировал невозможность нападения, ведь обнаружить место дрейфа «Святого Еноха» было довольно трудно.
157
Склянки — песочные часы. До XVII века на кораблях употреблялись песочные часы. Опорожнение получасовой склянки возвещалось ударами в колокол от одного до восьми, начиная с двенадцати часов. На кораблях употреблялись также часовые и четырехчасовые склянки. Несмотря на то, что склянки давно вышли из употребления, выражение «бить в склянки» осталось до сих пор. (Примеч. перев.)