Новая родина

— Началось?

— Ну, проснулся? — Женька, не поворачиваясь, махнул рукой, и Игорь запрыгнул в танкетку, скорчившись рядом с другом.

— Они клюнули, Игорь! — прокричал Ярослав с шумного экрана. Изображение прыгало. — Они идут за нами, как на привязи! — он оглянулся, махнув кому-то и вновь повернулся к экрану, криво улыбаясь. — Ну, брат — я думал, что видел все. Но каюсь — ошибался. Смотри-ка.

Изображение «поехало». Мелькнула двойная цепь ополченцев — они стреляли, тускло поблескивали примкнутые штыки — стоявших в два яруса… раненые, которых несли к джипу… а потом…

Могло показаться, что лес ожил. Ревущие толпы пробивались через него, наколько хватало глаз. Появилось на миг небо с заходящими в атаку вертолетами, снова ополченцы — с бронзовыми нашивками Ставрова… Прямо через экран свистнул черный штрих, послышался смех Ярослава и снова возникло его лицо:

— А?! Как?! Мы отступаем, а то их всадники начинают загибать фланги!.. Да, вот, смотри! — на экране появилась голова землянина. Несмотря на раскроенный лоб, сосульки крови и гримасу, исказившую мертвое лицо, Игорь узнал поручика Резникова. Голова одного из лучших офицеров Алых Драгун чуть покачивалась в руке Ставрова. — Поймали двадцать три штуки. Иррузайцы в нас кидают.

— Угу, — откликнулся Игорь. — Только?..

— Не только, — понял недосказанное Игорем Ярослав. — Но немного, к счастью. Похоже, эти ребята — ну, Алые — как раз и погибли, позволяя уйти гражданским… Да, ну мне разговаривать больше некогда — они подваливают… а! — мелькнул бледный огонь, грохнуло. — Вот, один есть. Ухожу, жди связи!

— Идут? — спросил Женька.

— Идут, — Игорь выпрямился и вгляделся, словно иррузайцев можно было уже увидеть. Ну, увидеть не увидеть, а вот треск разрядов можно было слышать. А на дальнем краю долины — километрах в восьми — в бинокль стали различимы джипы с ранеными и убитыми. — Идут, Женька… И, наверное, знают, что тут для них ловушка.

— Знают?! — Женька округлил свои чуть раскосые глаза.

— А как же, — довольно подтвердил Игорь. — Не знают они только, какая ловушка.

— А вот интересно — куда же все эти толпы так ломанулись? — поинтересовался Женька. — Ну, солдаты понятно: приказали. А лесовики, оранги эти?

— Не имею ни малейшего представления, — признался Игорь. — Да они и сами, скорей всего, не очень-то понимают — куда. Но будут ломить, пока мы их не остановим… А наступление это — от отчаянья. Тайную войну они проиграли. Покровителей лишились. Партизанскую борьбу продули. Что ещё?.. Поехали, Жень, к германцам…

…Германцы особо не маскировались — должно быть, херцог понимал не хуже Игоря, что «глаза» яшгайанов с воздуха их все равно не пропустят. Германцы сидели и лежали между камней и поваленных деревьев, из которых успели соорудить палисад, держали наготове оружие, проверяли секторы обстрела. Вжикала отбиваемая сталь, где-то свистела окарина[67], побрехивали боевые овчарки. Сам херцог кормил с руки сидящего на плече сокола — птица в клобуке вслепую хватала и раздергивала жадно кровавые кусочки.

— Все готово, — не дожидаясь вопроса, повел рукой херцог. Передал сокола одному из мальчишек, — Может, и до рукопашной дойдет дело. А дойдет — так им же хуже.

Зигфрид, сидевший неподалеку, помахал егеркой. Степка, проверявший возле него РПП, весело вскинул руку, приглашая подойти, но Игорь, незаметно улыбнувшись, покачал головой и сказал, понизив голос:

— Мне вас учить глупо. У вас опыт, какой мне и не снился. Не выпускайте их. Боеприпасов взяли достаточно?

— Хватит…

…Танкетка пересекала долину, когда Игорь увидел неясное движение ТАМ, в конце.

— Останови, — он положил руку на плечо Женьки. Киберстрелок, следовавший по пятам, остановился тоже и чутко развернул ротор в сторону движения.

— Наши? — напряженно спросил Женька.

— Да, — Игорь поднял бинокль. — Часа через два будут здесь. А часа через четыре вся эта кодла влезет в мешок… Дай мне Ольшину.

Но раньше пробился Микульский. Он доложил о потере двух вертолетов, о том, что растратил почти все боеприпасы, но наступающие продолжают движение. У Ольшины к стрельбе все было готово. Потом вновь появился Ставров.

— Все, — сказал он и долго пил из фляжки. Изображение вдруг прыгнуло, несколько секунд Игорь видел только траву, а потом мелькнуло лицо ополченца с кровавой дырой между глаз от пули — очевидно, кто-то принял аппарат связи. — У меня тридцать шесть убитых. Тридцать семь теперь. Пятимся волнами. Вас видим.

— Ускоряй отход, — приказал Игорь. — Посылаю тебе двух киберстрелков, слегка прикроют. Покажите, что там.

— Любуйся, — изображение сменилось. Совсем неподалеку около полусотни ополченцев дрались врукопашную: штыками, тесаками, топорами — с наседающими отовсюду дикарями. Еще ближе — ^рое прикрывали гранатометчика, с удивительным хладнокровием менявшего кассету автоматического гранатомета.

— Нравится?

— Да пока все в порядке, — спокойно ответил Игорь. — Я к своим…

…Пионеры засели за импровизированным укреплением — получше германских завалов, надо сказать. Женька Рубан попытался было доложить по форме, но Игорь отмахнулся и начал осматриваться.

Неподалеку звякала гитара — вечный спутник похода и войны. Задумчивый голос напевал:

— Гитара есть? — Игорь присел на нос танкетки. — Что-то мне не нравится песня, споем другое, а? А то мало оптимизма.

Гитару ему передали — на мохнатом ремне, украшенную вензелями. Игорь изобразил барабанную дробь (кажется, все уверены, что он и в самом деле спокоен — отлично!), ловко перевернул инструмент в нормальное положение и, даже не пытаясь аккомпанировать, затянул:

И через несколько секунд уже все кругом откликались хором:

А Игорь, уже не подпевая (завел и хватит!), встал в рост, начал наблюдать, как в долину, словно тесто в пакет, вваливается вражеская армия. На расстоянии это напоминало Игорю муравейник, какие он любил наблюдать в лесопарке лицея. Сами муравьи ему совершенно не нравились, но их массовое перемещение, при котором, казалось, шевелится даже земля, завораживало. Да вот оно — шевелилась сама земля. На таком расстоянии неразличимы были даже повозки, но серый, пронизанный искрами поток лился и лился, расползаясь по долине.

А перед этим потоком ровно отступала более светлая, сливающаяся с местностью и очень тонкая линия. По ней то и дело пробегали огни, вспыхивало пламя, било в накатывающийся вал. Часть войска иррузайцев — точнее, их рабов, самих регулярных частей вообще не было видно — замедлив движение, начала подниматься на склон. Как и думал Игорь. Отсюда было слышно, как открыли огонь германцы, над их позициями заплескалось знамя.

Из-за противоположного склона долины появились два самолета. Идя на бреющем, они рассыпали град бомб, заложили вираж и скрылись.

— Связь, — Игорь протянул руку и сказал, не глядя на экран: — Ярослав, скорее. Хватит воевать, всех не перебьешь… Поехали к германцам, Жень…