Страница 26 из 47
С победоносным видом Джек вернулся в свой угол. Данила от порога похлопал в ладоши и сказал:
— Общий привет. Интересно начинается вечер.
ГЛАВА 2.
Только что прошёл грибной дождь. Лужицы и крыши домов уже высохли, местами от асфальта поднимался пар. Джек и Данила шагали по тротуару — не очень спеша и разговаривали о том, как вечером в клубе прокрутят наконец-то фильм "Илья Муромец ХХ1".
Впрочем, Данила только поддерживал разговор. Думал он совсем о другом, и мысли эти были совсем не весёлые.
Вчера вечером он поссорился с Кларой. В первый раз за всё знакомство.
…Они встретились уже совсем поздно, когда Данила, собираясь уходить из клуба, позвонил ей домой и назначил свидание в привокзальном круглосуточном кафе. Они сидели там, пили кофе-экспрессо, болтали ни о чём и наблюдали за вокзальной публикой. Разговор зашёл о предстоящем походе, Клара посожалела, что Данила уйдёт один, без неё. Потом неожиданно подошла молоденькая официантка, извинилась и сказала, понизив голос:
— Парень, — Данила поднял на неё глаза, — вон за тем столиком человек хочет с тобой поговорить.
Данила улыбнулся, поворачиваясь.
Из-за столика в углу кафе на него смотрел отец.
Данила рывком поднялся и, бросив ничего не понимающей
63.
Кларе: "Пошли!" — вышел первым, не дожидаясь её. Клара выбежала следом, нагнала Данилу чуть ли не за полквартала от кафе, сердито спросила:
— Что с тобой?
Данила какое-то время шёл молча, почти бежал. Потом замедли шаг и начал рассказывать то, чего не рассказывал раньше. Девчонка слушала, хмуря брови. И вдруг неожиданно резко сказала:
— Ты зря с ним не поговорил.
— Я его не прощу, — не менее резко сказал Данила. — Не прощу за то, что он нас бросил! Нам знаешь как трудно было?!
— Зря, — упрямо повторила девчонка. — Он твой отец.
— Ты не поймёшь! — оборвал Данила. И прежде понял, что скажет лишнее, добавил: — вас отец не бросал!
Клара побледнела, потом — кривовато усмехнулась:
— Не бросал конечно… Его просто убили, и всё. Дурак ты, Данила.
Он и сам уже хотел это сказать: "Прости, Клара, я дурак!" — и был бы мир. Но это сказала КЛАРА, и мальчишка обиделся, тем более, что не чувствовал своей вины в этой истории. И бросил:
— Сама ты дура! Раз отец — значит, я всё прощать должен?! Идиотка деревенская!
ТРАХ!!! Клара ударила его с размаху, сильно и больно — Данилу качнуло, щека онемела. Он облизнул кровь, потёкшую из угла рта — Клара стояла перед ним, похожая на большую разозлённую кошку.
— Чтоб тоби… — прошипела она: — Гэть видселя, чтоб очи мои тоби нэ бачилы! Ну?! — она поднесла к его лицу ладонь со скрюченными, как когти, пальцами.
Щека начала гореть и ломить. Данила сузил глаза, промолчал, только повернулся и зашагал прочь. Спиной чувствуя, что и Клара уходит, не оглядываясь.
Ночью ему стало плохо. Ему было стыдно за самого себя, за свои слова — и страшно при мысли, что может оказаться НАВСЕГДА. Об этом думал он и сейчас, шагая с Джеком и не слушая, что тот говорит. Впрочем кажется, Джек чувствовал неполадку у друга и просто старался отвлечь его от мрачных мыслей и разговорами.
Данила отвлёкся на самом деле лишь когда на углу, где ещё недавно лежали развалины, а теперь подрастали коробки домов, увидел своего отца.
Тот стоял возле новенького фонаря — большой, в камуфляжной куртке, джинсах и высоких ботинках на шнуровке и ремнях. С непокрытой головой — в того же цвета, что и у Данилы волосах поблёскивали ниточки седины. За левым плечом — рюкзак. Отец ничего не говорил — он просто смотрел на Данилу. Неотрывно, пока мальчишки проходили мимо, а потом — Данила чувствовал этот тоскливый и беспомощный взгляд рослого, сильного мужчины своей спиной.
Он не выдержал.
— Джек, ты иди, а я догоню. Мне надо поговорить.
64.
Джек сообразил всё сразу — бросил взгляд вбок, тихо спросил:
— Помощь нужна?
— Нет, всё нормально, — кивнул Данила. — Я приду скоро, скажи нашим.
Джек кивнул и, не оглядываясь, зашагал дальше. А Данила, повернувшись, пошёл навстречу своему отцу.
Он шёл и видел, что Андрей Баронин не знает, как себя держать и о чём говорить с сыном, у которого даже фамилия другая. Он просто смотрел на своего сына — растерянно. Именно потому, что — и Данила это понял — до него дошло: этот рослый, решительный парень в сущности не его сын. Только по крови… Посторонний мальчишка. Поэтому Андрей мялся, пока Данила первым не протянул ему руку.
— Здравствуй, отец.
— Да, здравствуй, — Андрей пожал руку: — Ого, крепко жмёшь! — он жалко улыбнулся, заискивающе — и Данила сказал:
— Давай говорить просто как два знакомых.
Открытое облегчение мелькнуло на лице мужчины:
— Да, конечно… Пойдём куда-нибудь?
— Давай просто пройдёмся, — и Данила качнул головой, указывая на улицу.
Они пошли плечо в плечо. Данила почему-то вспомнил ярко-ярко: вот также они идут, и он почти бежит, делая два шага на один отцовский. Теперь он шёл вровень с отцом — пружинисто, широко…
— Ты из-за меня поссорился с девчонкой, я видел, — сказал отец. — Красивая… Извини.
— Ничего… Ты женат?
— Нет. Я постоянно в разъездах. Вот — через два часа опять уезжаю, — он показал на часы. Это оказался военный хронометр швейцарской фирмы "Омега" — дорогой. Данила кивнул. Поинтересовался:
— С мамой встречался? — Андрей покачал головой: — Ясно… Знаешь, я храню тот журнал, со статьёй про тебя.
— А, помню… — отец шевельнул углом рта. — Спасибо. что всё-таки решил со мною встретится.
Данила кивнул снова. Потом спросил — обычно такие вопросы задают, глядя в сторону, но он смотрел на отца, хотя и сбоку:
— Почему ты нас бросил?
— Мужчина должен содержать семью, — похоже, отец ожидал этого вопроса, — а я даже на пиво себе заработать не мог, только прожирал заработанное… Светланой. На кой чёрт тебе было расти при отце, который лежит на диване и тупеет от безделья? Я был слабак и трус, вот и сбежал.
— Ты в армии? — уточнил Данила.
— Вроде того… — пожал плечами Андрей. — Тот тут, то там… регулирую политическое движение.
— Мама дома, — Данила на ходу поправил ремень в шортах. — Пойдёшь?
— Нет. Единственное хорошее, что я для неё сделал — это ты и
65.
Люська, а вас она и так каждый день видит. Как Люська-то?
— Наглеет… Куда едешь, если не секрет?
— Куда-то на Балканы, — равнодушно ответил Андрей. — Один старый товарищ предложил.
Места знакомые… У тебя, я вижу, тоже есть хорошие друзья?
— Есть, — подтвердил Данила. — Ну вот, я пришёл.
Отец окинул взглядом дверь в клуб. Одобрительно сказал:
— Лей заправляет? Тимур Лей?
— Знаешь его?! — удивился Данила.
— Знаю, виделись. Да он меня не помнит, мы и не говорили почти… Так ты что, решил стать военным?
— Не знаю. Мне тут просто интересно.
— А… Ну ладно, мне пора. Хорошо, что мы поговорили.
— Конечно, — Данила пожал протянутую руку. Отец улыбнулся странной, скользящей улыбкой и, повернувшись. пошёл по улице.
— Пап, — окликнул его Данила.
Отец замер. Обернулся, качнулся на каблуках.
— Пап, ты приезжай, — сказал Данила, спиной вперёд поднимаясь по ступенькам: — Приезжай, когда захочешь. Счастливо. Удачи тебе…
Никогда не видел Данила, чтобы лицо человека озарялось таким счастьем.
…Джек стоял в холле. Первое, что он сказал, было:
— По-моему, он хороший человек.
— Твой отец.
— Откуда ты знаешь, что это мой отец?
Джек засмеялся:
— Да вы же с ним как две капли!..
— Да? — искренне удивился Данила. Как ни странно, он испытывал облегчение, и даже ссора с Кларой не казалась такой уж непоправимой: — Может быть… Ну что, пошли? Наши, наверное, уже собираются.