Страница 14 из 47
— Мы тоже, — за себя и Джека ответил Олег.
— А вы в одной школе учитесь? — продолжал расспросы Данила. Олег ответил:
— А у нас тут она всего одна. Но очень большая. Раньше было несколько, в старых зданиях, а сейчас в центре четырёхэтажку построили. Точнее, пристроили три крыла к старому кирпичному — крест такой получился. Там парк хороший, в наших местах это важно.
— Тут зелени мало, — сожалеюще добавил Джек. — Мы раньше служили (он так и сказал "мы служили") в Карелии, вот там — да!
— Мать Джека в школе химичкой работает, — сказал Олег.
— Химиком, — поправил Джек, — названия профессий по родам не изменяются.
— А моя — дома, — Олег не обратил внимание на замечание, — с братишкой, в декретном. Вообще она врач. Они с отцом в Афгане познакомились, и я там родился.
У Данилы уже голова шла кругом от неожиданной информации.
— А наркотики, — безо всякой связи с предыдущими словами сказал Олег, — это оружие.
Самое настоящее, его не просто ради прибыли продают.
…Дождь продолжал лить, когда вся компания добралась к дому Данилы, который он, уходя, забыл закрыть. Уже попав внутрь, ребята притихли, как обычно бывает впервые в чужом доме — это позднее в таких случаях, освоившись, в дом вламываются, как к себе. А сейчас они задержались, расшнуровывая грязные, насквозь мокрые кроссовки, но следы за ними всё равно оставались.
— Ничего домик, — слегка завистливо сказал Мишка.
— Рад, что тебе нравиться, — согласился Данила. — Ванная слева, там халаты висят, полотенца, пользуйтесь, я сейчас.
— Да! — вспомнил Данилину историю Олег. — Шрам-то у тебя не засекли?!
— Не беспокойся, всё нормально, — ответил Данила уже с лестницы, — я только вчера в вашу поликлинику ходил, попросил швы снять.
Раздевшись у себя в комнате, он приготовил сухую одежду и как следует вытерся полотенцем. Настроение было просто великолепное.
Внизу царила противоестественная тишина. Но потом что-то плюхнуло,
31.
раздался вопль Олега:
— З-зара-за-а!!! — и хохот, звонкий, явно Мишки. До чего же этот мальчишка не был похож на того, кто меньше неделе назад падал на колени перед пушерами!
— Данила! — крикнул — похоже, внизу, у лестницы — Джек: — Данила!
— Ау! — откликнулся Данила.
— Ничего, если я в холодильник залезу? Я поесть толком не успел!
— Давай! — заорал Данила. — Только про меня не забывайте — берите всё, что на вас глядит!
Он снова был голоден; даже сильнее чем утром.
Олег причёсывался перед зеркалом. Джек был виден через кухонную дверь — он сидел на корточках перед дверью холодильника. Мишка распевал в ванной чистым голосом:
— Дывлюсь я на нэбо,
Та й думу гадаю:
Чому я нэ сокил,
Чому нэ литаю
— Он там трудится, — злорадно сказал Олег, — и, пока всё не уберёт — не выйдет.
— Садист! — завопил Мишка.
— Поговори мне! — рявкнул Олег и смущенно повернулся к Даниле: — Ты извини, мы там воду разлили…
— Ерунда, — почему-то с таким же смущением ответил Данила. Мальчишки несколько секунд разглядывали друг друга, словно увидели впервые — одинакового роста и сложения, только Данила чуть поплечистей. Потом Олег протянул руку:
— Спасибо, что сразу помог, — негромко сказал он. — Ты правильный парень.
— Ерунда, — повторил Данила и добавил: — Знаешь, я утром так и подумал — судьба. Как… - он смешался, но закончил: — Как у тех десантников. Отступить можно… но нельзя.
— Судьба тут не причём, — покачал мокрой головой Олег. — Её вообще нет, а есть долг. Просто люди, которых определённым образом воспитывали, не могут поступить иначе, чем поступают. Все это и назвали судьбой. Дураки назвали, которые не могут понять, что такое должен. Так Тимур говорит.
— Выходит я правильно воспитан? — спросил Данила. Олег не принял иронии:
— Выходит, Данька… Ой, извини. Просто есть такая книжка у писателя Лукьяненко — "Мальчик и Тьма", там главного героя зовут, как тебя. Могу дать почитать. Хочешь?
— Давай, — Данила кивнул в сторону кухни: — Пошли посмотрим, что там Джек наготовил.
Джек резал бутерброды с ветчиной и развернулся вовсю. Кроме них на столе лежала пачка детского печенья и стоял кипящий молочник между четырёх чашек с какао. Сам Джек с подозрительным видом рассматривал с подозрительным видом рассматривал вскрытую упаковку лососины.
— На кой чёрт вы её купили? — спросил он, поворачиваясь. — Покупайте копчушку местного завода — дешевле, вкуснее, а главное — настоящая рыба. Не в Москве живёте, чтоб синтетикой питаться… А дождь-то кончился.
— Мне можно? — из коридора появился Мишка, путавшиеся в халате, как в смирительной рубашке.
32.
— Вытер?! — грозно спросил Олег, примериваясь откусить от бутерброда.
— Угу, — буркнул мальчишка, нацеливаясь на печенье. Джек разлил молоко по чашкам, заметил:
— Отличная тебе улица досталась. Тихая.
— М? — Данила вспомнил постоянный грохот техники на стройке.
— У нас в отряде в семь утра как горн даст — и весь сон долой, — пояснил Джек. — Тысяча человек на плацу — это вам не шуточки. Зато будильник не нужен.
— Тысяча! — фыркнул Олег, тоже потянувшись за печеньем.
— Плохо, что хорошей речки нет, — посочувствовал Данила. На него обернулись все трое.
— А чем тебе Колотьва не нравится? — удивился Олег. Данила пожал плечами:
— Канава какая-то…
— Канава?! — взвился Мишка. — Это тут, потому что её чистили, русло углубляли! А дальше за городом вдоль неё сперва леса идут — раз! А потом плавни — два! До самого Дона, она в Дон впадает! Там островков разных, уток, гусей, рыбы — тучи! И кабаны есть, и бобры, и… — он захлебнулся от обилия переполнявших его чувств и обиды за родные места.
— Правда, — подтвердил Джек. — Мы туда часто походами ходим. Без этой речки тут полупустыня была бы. В тех плавнях во время оккупации единственный в этих местах партизанский отряд скрывался. Немцы их найти не могли, плавни даже зимой не замерзают.
Какое-то время все четверо молча ели. Потом Данила напрямую спросил:
— А трудно вступить в ваш клуб?
— Трудно, — нахально ответил Мишка. Джек не глядя ловко поймал его нос пальцами и под возмущённо-гнусавый писк пояснил:
— Да нет, мы всех берём, говорили ведь. Просто приходи. Нужно разрешение родителей — и ты кандидат. А там…
— А выше не все пробираются? — в ответ на недоговорённость спросил Данила.
— Не все, — подтвердил Олег.
— Что, трудно всё-таки? — небрежно осведомился Данила.
— Не физически, — покачал головой Олег. — Просто не всякий может переступить через свои интересы и амбиции ради традиций и обычаев клуба, ради дисциплины.
— А то многие приходят: "Научите драться!" — улыбнулся Джек. — И всё. Больше у них и фантазии-то нет. Научите меня драться, я буду самым сильным на своей улице, а кто против — тому в грызло. А зачем нам такие? Ну и уходят.
— Не все, — возразил Олег. — Сашко был такой. А потом всё-таки перетерпел, остался — и понял, что уметь драться — не главное. Даже вообще — не важное. Вот эти скоты, шестёрки — думаешь, их драться не учат? У-учат, и за большие деньги, разные там сэнсеи и мастера, и хорошо учат! Мафиози своей смене даже спортивные лагеря организуют — по высшему классу!
— А побеждаем мы, — серьёзно подытожил Джек. И добавил: — Вот кто смог понять — почему, тот у нас и остаётся.
Разговор о клубе на этом и кончился — Данила не стал добиваться большего, а ребята не продолжали. Только Олег, когда уже собирались расходиться, вдруг сказал:
33.
— У нас послезавтра вечером в школе костюмированный бал — в честь окончания учебного года, традиция такая. Если хочешь — приходи, только костюм сооруди. Или достань.
— Эй, правда, — кивнул Джек, — приходи! Ты же всё равно в нашей школе будешь учиться.
— И в любом случае — я тебя приглашаю, — заявил Олег.