Страница 6 из 29
А скелет — что он, скелет? Такой же мальчишка — на девчонку не похоже — как и я. Мёртвый. Даже больше, чем мёртвый.
— Тань, ты подожди, а я сам надёргаю, — решительно сказал я. Потому что я был муж-чиной, как ни крути.
Она упрямо покрутила головой. И села разуваться — первой лезть в воду…
…Мы набрали камышовых корней в мою спортивную куртку, и я нёс этот мешок. И думал, что вечером попробую поставить петлю на зайца — вдруг попадётся?
К речке Калаис — или как она в этом мире? — мы вышли только к вечеру, и я присви-стнул. Спросил Танюшку:
11.
— Узнаёшь?
Она кивнула, озираясь. Всё-таки, лишённые привычных ориентиров, мы забрали в сторону и вышли к реке ближе от города, чем рассчитывали. Но теперь можно было не беспокоиться — километров тридцать, весь завтрашний день, достаточно просто идти против течения. А сейчас мы опять стояли возле небольшой луговины, по которой текла река.
— Кто это, Олег? — испуганно спросила Танька. — Какие огромные!..
Сперва я просто увидел мохнатых быков, которые пили метрах в ста от нас, не больше. А потом у меня восторженный холодок прошёл по спине, и я прошептал:
— Тань, это туры. Стой тихо.
Последний тур на Земле, как мне помнилось, был убит в ХVII веке. А тут — мы сто-яли так близко от этих громадин, что можно было слышать, как хлюпает вода, кото-рую они тянут. Потом светло-шоколадные животные бесшумной цепочкой ушли в лес.
— Туры, — тихо повторил я. — Пошли, Тань, пошли. Они красивые, но от них лучше держа-ться подальше.
* * *
Костёр мы разожгли на небольшой полянке — и еле дождались, когда появится пер-вая горячая зола, в которой можно будет испечь камыш. А потом так же еле дождались, пока он испечётся. И ели его, обжигаясь, урча и пачкаясь золой — по крайней мере, когда я глянул на Таньку, сидевшую, скрестив ноги, по другую сторону огня, то у неё всё вокруг губ было грязным. Судя по тому, как она засмеялась — у меня тоже. То ли нам с голоду пока-за лось, то ли камыш и правда был вкусным, но мы сожрали весь. Я хотел было засунду-чить немного, но Танюшка настояла на том, что утром он остынет и будет невкусным. Откуда она это знала — представления не имею, но я легко с ней согласился, и мы доели печёные корешки.
— Ещё два дня — и дойдём, — оптимистично заявила Татьяна. Я кивнул, подумав: куда до-йдём, интересно? А вслух попросил:
— Спой, Тань.
Она ни секунды не отнекивалась и не ломалась. Посмотрела на меня через огонь, а потом перевела взгляд на угли.
Я хорошо помню эту ночь, костёр на полянке — и тихий, но мелодичный и ясно слы-шный голос Танюшки. Я не говорил, что спеть. Но она догадалась сама…
Ада Якушева
Вечер
бродит
по лесным дорожкам…
Ты же
Вроде
любишь вечера?
Подожди,
постой ещё немножко —
посидим с товарищами у костра.
Вслед за песней
позовут ребята
в неизвестные ещё
края —
и тогда
над крыльями заката
вспыхнет яркой звёздочкой
мечта моя.
Вижу
целый
мир в глазах тревожных
в этот час
на берегу крутом…
Не смотри
так неосторожно —
Я могу подумать
что-нибудь
не то…
* * *
Меня разбудил дождь. Он полил сверху, легко пробивая крону дерева, на котором мы устроились в широкой развилке — нам опять повезло… если бы не ливень, а это был настоящий ливень. Танюшка проснулась на несколько секунд позже меня и сперва что-то
12.
сердито пробормотала, а потом жалобно вздохнула:
— Дождь… Вниз спускаться?
— Нельзя, Тань, — я перебрался осторожно к ней, проклиная свою высотобоязнь — и на-тянул на неё свою куртку. Не защита, конечно, но Танюшка благодарно прижалась ко мне, и мы приготовились мокнуть до утра. Я всмотрелся в часы и сумел различить, что только половина второго. И я, и Таня были здоровыми, закалёнными ребятами и уж лет-ом-то под дождём простыть не боялись. Но ясно стало, что уснуть не удастся.
— Олег, — тихо сказала Танюшка, — как ты думаешь, дома нас ищут?
— Ищут, конечно… — неохотно ответил я. — И ребята тоже ищут.
— Они и подумать не могут, что с нами… А помнишь, — я вдруг понял, что она улыбает-ся, — как мы домового ловили, который на чердаке громыхал?
— А это оказалась сова, — подхватил я, — конечно, помню! И как Вадим физиономией в свежую шкуру влетел, а мы решили…
— …что домовой ему лицо разодрал! — добавила Танька. — И полезли наверх с ножами, а Санек говорит про шкуру: "Тут у люка кто-то стоит!"
— Еле отговорили его стрелять, — задумчиво заключил я.
Мы ещё немного повспоминали своих друзей. Потом Танюшка вздохнула:
— Я вот думаю про скелет. Странно всё-таки. Средневековый мальчишка — а в часах. И вообще — дичь какая-то. Стрелой его убили… Надо бы нам поосторожнее быть, Олег. И, — неожиданно здраво добавила она, — присмотреться, когда придём на место. Что бы там ни было.
— Логично, — согласился я. — Танюшка, ты попробуй уснуть, а то завтра мы же идти не сможем. Давай поближе, — и я фактически перетащил на неё куртку, оставшись в фут-болке. В первые несколько секунд дождь показался страшно холодным, но потом я при-вык, даже перестал дрожать. Танюшка вроде бы согрелась — по крайней мере, совсем за-тихла. Я думал даже, что она уснула, но девчонка вздохнула и призналась:
— Настроение отвратительное. Не хочется пищать, а всё равно…
— Ну попищи, — согласился я. — Я потерплю.
— Ладно, я не буду, — тут же поправилась она. — А сколько времени?
У неё часов не было. И я ответил спокойно:
— Скоро утро.
* * *
Та ещё была ночка. Утро наступило отнюдь не "скоро" — оно еле-еле приползло, по-чти неразличимое в тучах, укутавших горизонт и небо над головами. Дождь почти прек-ратился, но всё равно сеялся почти по-осеннему из облаков, лениво переползавших по не-бу — там был ветер. Хорошо ещё, не похолодало — скорей даже наоборот, воцарилась вла-жная духота.
Если ночью вы промокли и не выспались, то утром голод покажется вам втрое си-льнее, чем должен быть. Поставленные мной с вечера два силка оказались пусты, но это меня даже не особо расстроило.
Пока лазили по кустам — вымокли ещё больше. У Танюшки круги залегли под глазами, а само выражение глаз было усталым и отстранённым, как у человека, испытывающего боль. Она молча вернула мне куртку, и мы двинулись вдоль реки — через мокрый папорот-ник, под увесисто соскальзывающими с деревьев струйками.
Я вспомнил, как читал про экспедицию Роберта Скотта. Как они упорно стреми-лись к полюсу, преодолевали трудности, страдали… И как меня поразила мысль, что стремились-то они, в общем-то, к пустому месту. Там, на этом полюсе, были те же снег, холод и ветер. И всё.
А они шли, как будто их ждал там роскошный отель. И сейчас я подумал — а не по-хожи ли мы на тех англичан? Может быть, и мы идём в никуда? Кто-то невесть когда написал по-английски очень приблизительные координаты…Координаты невесть чего.
13.
Танька пробиралась впереди. (Если кто не знает — и дикие звери, и люди предпочита-ют нападать с боков или сзади. Так что самое опасное место при переходе — не впереди, как думают многие.) Мы молчали и по временам сдержанно зевали и вздрагивали. Я думал ещё и о том, что на днёвку надо разводить костёр, а как — неизвестно. Мокрые дрова… Хорошо ещё — есть зажигалка. Но и ей мокрое не очень-то разожжёшь без растопки…
— Всё-таки мы не лесовики, — сказала Танюшка, и я понял — она думает о том же.
— Ничего, — обнадёживающе кивнул я, — доберёмся.
Было бы ещё куда… Но этого я не сказал.