Канцлер Империи

— Неудобно будет, когда только начавший ходить человек вынужден будет следить за всем домом, — отмахнулся я, — прислуги там сколько нужно, передайте, чтобы не смущалась. А насчет путешествия — езжайте, может, и мне чего интересного по приезду расскажете. Права у нас пока не строго обязательны, их ввели только с этого года, но лучше получайте сразу. Зайдите в сто двенадцатый кабинет, вам их там быстро нарисуют на все категории сразу.

На следующий день меня навестил Фишман — он приехал сдавать флоту первые радары, два комплекта — мы собирались ставить их на легкие крейсера под видом новых радиостанций в целях возможно более долгого сохранения секретности. Официально их разработчиком считался Хуельсмайер, и он действительно тянул на себе почти всю рутинную работу. Потому что у Бори было не сто рук, и он просто озадачивал немца идеями. Так что теперь монтажники ставили на суда антенны и аппаратуру, а Боря, побыв денек в Петергофе со своей Алечкой, которая теперь была уже целым министром двора, завернул ко мне.

Когда мы кончили беседовать про радары, я спросил Борю:

— Вроде, насколько я в курсе, ты одно время англоязычной литературой увлекался? Помню, Байрона в подлиннике читал и Киплинга тоже, а потом меня шпынял за малокультурность. Было? Ну, а теперь настала тебе пора применить свой глубокий художественный вкус на практике. Опять же, учитывая твою, мягко говоря, любвеобильность… В общем, надо нам как-то поспособствовать прогрессу англо-американской словесности. А то сам прикинь, какая тут сейчас картина — Уэллс с Конан-Дойлем в Англии, Драйзер и Лондон в Америке… Чему они могут научить народ? То есть чему могут, нам такого не надо. Так что Чейза в подлиннике я им сам предоставлю, а потом и погнуснее детективы пойдут, но вот с любовными романами, а также с прочей порнухой, в смысле, эротикой, я могу и напортачить. Дамские романы нужны, сначала просто про возвышенные чувства, потом как он целовал ее затрепетавшую грудь, ну, а под самый конец можно и один с финалом, то есть в котором он в нее нежно вошел. А все остальное они сами прекрасно допишут, думаю, через год-другой там уже станут обычными подробные описания впендюривания во все дыры. Да, в последний заход в тот мир я там краем глаза про какой-то новый стиль слышал, вот только название забыл, что-то вроде "ой, бля!"… или нет, скорее "бля, ой!". В общем, про пидоров — их тоже забывать нельзя, нехай активнее за свои права борются…

— Я, ой? — усмехнулся Боря, — действительно, есть такое, хотя это и не совсем то, что ты имел в виду. Ладно, мысль я твою глубокую понял, попробую помочь. В будущее когда собираетесь?

— На днях, так что и ты сходи, как раз на предмет скачать репертуар. И ты вроде тоже после окончания всей этой возни с радарами в отпуск намылился?

— Да, только не на Канары, как некоторые тут олигархи, а в Сочи. Заодно и твое упущение поправлю — а то название-то у тебя есть, а самих Сочей еще нету! Вот и съезжу, прикину, где земли прикупить и что на ней потом строить. Ты не против?

— На здоровье, ты же ей спекулировать потом не будешь.

После ухода Бори я засобирался в Стрельну, потому как тренировки испанского короля заканчивались, и вскоре он отбывал на родину, а потом, почти без перерыва — на гонку в Берлин. Но перед выходом я вспомнил, что забыл спросить про результаты президентских выборов в Израиле.

Что меня удивило, так это наличие там большого количества серьезно относящихся к ним людей. Там всерьез обсуждали, какие преимущества даст избрание Гоши, а какие — Маши, даже ругались по этому поводу в обеих газетах, а один раз и на предвыборном митинге. Впрочем, до мордобоя дело не дошло.

Так что я позвонил в секретариат и услышал — да, только что получены сведения — голоса подсчитаны, с отрывом в два процента победила Маша. Явка — восемьдесят семь процентов.

Интересно, — подумалось мне, — она тут первая женщина-президент в мире или как? Наверное, все-таки первая. Значит, не забыть поздравить и даже, пожалуй, подарить что-нибудь в память об этом историческом событии.

По окончанию тренировки я поздравил короля, сообщив ему, что ездит он очень неплохо и сможет взять даже второе место, если не будет хлопать ушами в левых поворотах, и добавил, что, обдумав ситуацию, готов взяться за лечение его старшего сына. Полного исцеления точно не будет, но существенно облегчить пациенту жизнь мы сможем, сообщил я Альфонсу. Для этого летом надо привезти сына в Питер, а потом с ним в Испанию поедет небольшая группа медиков, для продолжения курса.

Про переливание крови я озадачил медиков этого мира еще за год до войны, сообщив им про четыре группы, два резуса и методики их определения. А потом, имея в виду, что у Николая может родиться наследник с гемофилией, подкинул сведения и про облегчение ее протекания. Так что какие-то наработки у нас были, и теперь настала пора использовать их на практике.

Ну, а через две недели в Питер планировалось прибытие очередного высокого гостя — хотя, с моей точки зрения, президент САСШ Тафт был не столько высок, сколько толст. Я вообще-то давно заметил, что, если война между какими-то государствами носит вынужденный характер или провоцируется извне, то задолго до начала отношения между будущими противниками ухудшаются. А вот если она готовится одним из них, то, когда события выходят на финишную прямую, его обуревает просто-таки непреодолимое миролюбие! В связи с этим вопрос, например, кто задумал Вторую Мировую войну в нашем мире, для меня был ясен — именно тот, кто первым и начал увиваться вокруг Гитлера, чуть ли не целоваться с ним взасос. И вот сейчас высший представитель той самой державы собирался посетить нас с официальным визитом, в связи с чем у меня, понятно, появилось немало работы.

Несмотря на подготовку, церемония представления высоких сторон друг другу не обошлась без небольшой накладки, которую и заметили-то не все, зато которые заметили — запомнили надолго. Сначала озвучили титулы Тафта, их хватило всего на два предложения. Потом разряженный попугай от нас зычным голосом проорал полное Гошино наименование. Перевел дух и завопил почти то же самое, но теперь уже про Машу… Правда, ее титул был чуть длиннее.

— Государыня Туркестанская! — приближался к концу оратор. — Герцогиня Шлезвиг-Голштинская, Сторманская, Дитмарсенская и Ольденбургская! Королева Курильская! Президент, сри!!!

Тут орущий заглох, видимо, соображая, что же такое он сказал. Переводчик Тафта вылупил глаза — надо ли переводить, и если надо, то что?

Я подошел к конферансье и шепнул ему пару слов.

— Президент Социалистической Республики Израиль! — с облегчением завопил тот. На этом церемония представления завершилась, и высокие договаривающиеся стороны отбыли на завтрак. И пожрать, и поговорить после этого с американским президентом меня специально не приглашали — типа, беседуют первые лица, при чем тут какой-то Найденов? Но на второй день Тафт вспомнил про меня сам. Мол, он очень много слышал про этого знаменитого врача, и хотелось бы лично выразить ему восхищение и еще что-то…

— Вот ведь боров мнительный, — возмутился я, — ему еще двадцать лет жить, а он уже сейчас к Найденову подкатывается, медиком обзывает! Диету, что ли, какую-нибудь прописать вроде сыроедения? И клизмы почаще, это святое.

— Ну, ты с ним поласковей, — покачал головой Гоша, — он же не знает, что помрет аж в тридцатом году. Может, у него сейчас как раз что-нибудь кольнуло, вот он и впал в беспокойство. Добрее надо быть к людям! И даже к президентам — среди них тоже иногда попадаются вполне приличные, вроде моей жены. Это я так, не подумай, что намекаю на какие-то выдающиеся качества нашего гостя. Но подлечить его все равно надо, следующий срок ему не потянуть, так что в качестве оппозиционера он нам тогда точно пригодится.

— Да я не против, вот только от чего лечить-то будем?