Комната ужасов

Вздернув узкие плечики, Харвест выбежала из комнаты.

В два часа ночи Харвест выскользнула из постели. Она натянула джинсы, надела рубашку и свитер, переложила несколько банкнот и мелочь из кошелька Баунти в свой, взяла туфли без каблуков и носки, еще одни сунула в карман. Девушка вышла, тихонько прикрыла входную дверь. Велосипед старика стоял на своем месте, в саду за сараем.

Баунти убрала приборы Харвест со стола, перед тем как все сели завтракать.

– Зачем ты это сделала? – спросил отец.

– Она не будет завтракать. Харвест ушла.

– Ушла?

Баунти вызывающе посмотрела на отца.

– Удрала, слиняла, сделала ноги. Ушла.

– О Господи! – Боб, упав в кресло, закрыл лицо ладонями.

– Когда? – В голосе Векки звучала надежда.

– Не знаю. Ночью. Я спала.

– Она что-нибудь сказала? – спросил отец, не отнимая рук от лица.

– Нет.

– Она вернется, – заявил Джейми.

– А может, нет? – Рон тоже надеялся. – Оно, на верное, спало. Может, она ушла уже далеко, достаточно далеко.

– Размечтался, – отрезал Джейми. – Она, так же как и мы, у Него на привязи. Не улизнуть ни нам, ни ей. Не выйдет. По-крайней мере, просто убежав. Ма!

– Что, Джейми?

– Позвони-ка в школу. Скажи, что я все еще болею.

– А Харвест?

– Нет, про нее не говори. Думаю, к полудню они забудут, что она когда-то туда ходила.

Плечи Боба тяжело опустились и затряслись.

– Нет, Джейми! Оно не смеет! Я Ему не позволю! Разве мы… ты., недостаточно сделал? Иди, найди Ему кого-нибудь еще, Джейми. Пожалуйста, сынок! – Мать опустилась перед ним на колени и сжала его руку. – Вдруг ей удалось убежать, а? Я так надеюсь!

– Не говори так, ма. И думать забудь об этом! – Джейми похлопал вцепившуюся в него руку.

– Я не позволю Ему! Кто угодно, только не из нас! – Она вскочила на ноги.

– Она больше не одна из нас, мама. Оно не прощает. Оно не знает, что такое прощать.

– Нет, нет, я не дам Ему, – твердила Векки. – Оно не может нас заставить.

Она подошла к стойке, протянула руку и взяла электрический нож, большим пальцем надавила кнопку.

Отточенные лезвия с готовностью зашелестели, разгоняясь, и слились в ровном движении. Сосредоточившись, женщина положила левую руку на стойку ладонью кверху, затем убрала палец с кнопки. Лезвия закрутились медленнее, стало видно каждое по отдельности, потом нехотя остановились. Векки приложила сдвоенные ножи к багровому шраму, пересекавшему ее ладонь между большим и указательным пальцами. Слезы катились у нее по щекак, но она не проронила ни звука. Большой палец застыл над кнопкой. Женщина слушала, как в ушах бухает сердце.

– Прости, – взвыла она вдруг. Я сделаю все, что ты хочешь. Не заставляй меня делать это. Пожалуйста! Сделай это с ней! Сделай это с Харвест! – Ей было разрешено вернуть нож на место. – Джейми, почему Оно не заставило меня это сделать?

– По нескольким причинам. Во-первых, ты была действительно огорчена. Во-вторых, Оно еще не проголодалось. В-третьих, у нас ведь нет электрического ножа. Ты же их боишься.

Векки посмотрела на деревянную ложку, безобидно лежавшую на стойке.

– Но главная причина, я думаю, в том, что Оно не хочет портить себе аппетит к тому времени, когда вернется Харвест.

Векки вырвало прямо на тарелки в раковине.

Все еще сидели на кухне, когда услышали два глухих удара в дверь. Боб поднял голову. Глаза красные и печальные. Вновь стук. Рон открыл дверь. Через порог перевалилась Харвест.

– Оно заставило меня вернуться ползком, – про бормотала она, – всю дорогу. Километр за километром. Через канавы, колючки, крапиву. Я пыталась броситься под грузовик. Оно не дало. Заставило вернуться. Не дало даже встать, чтобы постучать в дверь. Пришлось биться головой. Мне так больно! Папа! Оно ведь уже достаточно наказало меня, правда, пап? Оно меня вернуло. Я все сделаю, что угодно сделаю. Только не разрешай Ему дальше меня мучить. Пожалуйста, папочка!

Боб отер рот тыльной стороной ладони и отвернулся от дочери. Рон. бережно перевернул ее. Свитер был мокрым от пота и грязи. Руки покрылись ссадинами и кровоточили. Искусанные губы распухли. Голубые джинсы висели от бедер клочьями. К запекшейся на ногах крови прилипли лохмотья.

Векки замочила одежду в теплой воде, а Боб поднял Харвест и положил на кухонный стол.

– Ножницы, – отрывисто кинула Векки Баунти. – Нужно срезать эти ошметки.

– Я приготовлю для нее теплую ванну, – предложил Рон.

– Ванну? – задумался Джейми.

Это сделаю я. – Он взял миску с макаронами и высыпал ее содержимое в мусорное ведро под раковиной.

Оставшиеся трое принялись помогать Харвест, кто чем мог.

Слышно было, как Джейми мечется из комнаты в комнату. Время от времени звуки его шагов прерывались шумом и грохотом, сверху доносился звон бьющегося стекла.

Рон вышел из кухни.

– Это зеркала, – доложил он вернувшись. – Все зеркала со стен. И стеклянные безделушки тоже. Что он надумал, а?

С Харвест сняли одежду, закутали в халат. Раны обработали ртутно-хромовой мазью и перевязали. Вернулся Джейми.

– Ну, ванна для Харвест готова, – бодро объявил он, – снимайте халат.

Все уставились на юношу. В руках у него были две пары наручников.

Джейми перевернул лежавшую беспомощно девушку на живот, снял с нее халат. Харвест осталась голой. Он скрутил ей руки за спиной и защелкнул наручники на запястьях. Нагнувшись, парень закрепил половинку оставшейся пары на одной лодыжке, свел ее ноги за спиной, прикрутив цепочки кандалов, и прикрепил их к другой щиколотке. Согнутая дугой, плененная девушка перекатывалась и стонала, теряя от ужаса рассудок. Струпья на ногах у нее содрались, из ранок сочилась кровь.

Джейми потер руки.

– Пошли, Рон. Помоги-ка. – Джейми взялся за за пястье, а Рон сжал тонкую щиколотку. Они стащили Харвест со стола и понесли как корзину. Девушка вскрикнула, ударившись о дверной косяк, и заплакала, когда ребята проволокли ее грудью по жесткому ковру на лестнице. Баунти пролезла вслед за ними и открыла дверь ванной. Векки и Боб тащились сзади, держась за руки.

Оно ждало. Его длинное тело растянулось на кафельном полу.

Ванна была полна битого стекла. Братья свалили хныкающую Харвест на холодный пол. Джейми взял ее за плечи, а Рон за коленки, подняли: тело Харвест зависло над осколками стекла. Слезы высохли враз. Розовая кожа и широко распахнутые глаза тысячекратно отразились в кусочках расколотых зеркал.

– Бросаем? – спросил Рон.

– Опускаем осторожно, – Джейми скривил губы. – Так она дольше будет жить.

Обнаженное тело опускали бесконечно долго. Когда первые зазубренные обломки впились в бедро, Харвест вскрикнула. Потом стеклянные лезвия воткнулись в грудь и живот. Девушка напряглась, старалась не шевелиться. При малейшем движении осколки начинали двигаться, кромсая плоть, под тяжестью тела хрупкие частички распадались на крохотные игольчатые кристаллы.

Выгнувшееся дугой тело девушки не двигалось. Посеребренные зубы-кристаллы пронзили бледно-розовую кожу и мягкую плоть, удерживая ее в жутком равновесии над морем зубчато-игольчатого стекла.

Оно оттолкнуло Рона и поднялось на дыбы, устремляясь к кровавому роднику.

Длинный тонкий язык слизнул кровь, нащупал рваную ранку на нежной груди, пробрался внутрь. Люди вышли.

В коридоре Баунти подошла к Джейми, сделала книксен и почтительно взглянула на него снизу: – Я пойду готовиться к вечеринке, Джейми?

Юношу обдало теплом ее тела, он отшатнулся, проглотив комок в горле.

– Иди, начинай. Мне надо еще кое-что сделать. – На дрожащих ногах Джейми сбежал по лестнице. Был промежуток, пока Оно ело: короткий антракт между рабством страха и рабством страсти, радости, которые принесет Его насыщение. Он отогнал бессильную тоску и отвращение к самому себе, поборол и непрошенную похотливую радость.

Оставалось еще кое-что, что он должен сделать, пока еще может – пока он еще Джейми.

Вечеринка началась без него. Поначалу все удивлялись, почему его нет, но когда неудержимое наслаждение овладело ими, про парня забыли.