Сфера влияния

"Наверное, руководитель полетов подключился" — подумал Егор, сжимая джойстики управления с такой силой, словно хотел их раздавить. Цифры на альтиметре неуклонно показывали снижение. Верхний край облачности был уже совсем рядом — за время между отделением от троса и перехватом управления "Сапсан" успел здорово потерять высоту. Днище машины лизнули первые космы сырого тумана, и через пару секунд видимость полностью пропала. Егор продолжал полёт по приборам. За бортом простиралась густая серая кисея, тонкими струйками пробиравшаяся и в кабину. Машина мелко дрожала. Слепой полет продолжался не больше минуты: В кабине внезапно снова посветлело, и Белецкий увидел, что теперь они летят между двумя слоями облачности. Зрелище было феерическим: несущиеся навстречу сверху и снизу плоскости облаков создавали впечатление нереальности происходящего, словно всё это происходило во сне или в компьютерной игре.

Но, увы, это была суровая реальность. Быстро снижающийся, почти падающий аппарат быстро преодолел расстояние до нижнего слоя облачности, и всё вокруг снова затянуло серой пеленой. Между тем альтиметр показывал, что до земли оставалось уже меньше километра. Егор напряженно всматривался вперёд и вниз, пытаясь не пропустить момент выхода из облачности. И он его не пропустил. "Сапсан" вывалился из серого месива на высоте около трехсот метров над землёй. И летел он прямо навстречу крутому склону высокой сопки, так некстати расположившейся прямо по курсу.

За доли секунды Егор успел совершить кучу действий: довернуть машину влево, почти положив её на крыло, задрать нос аппарата ещё выше, и вырубить движки, как только модуль оказался над левым склоном сопки. Земля неумолимо неслась навстречу. Егор непроизвольно зажмурил глаза. И тут же всем телом ощутил сильнейший удар, потрясший машину. Затем были хлопок, рывок, перегрузка, невесомость, ещё один хлопок, ещё рывок…

Открыв глаза, Белецкий увидел под собой поросший жухлой осенней травой склон сопки, из которого то там, то сям торчали корявые низкорослые северные ёлочки и лиственные деревца с полуоблетевшей красной и жёлтой листвой. Вдоль склона, почти у подножия сопки протянулась свежая глубокая борозда, в конце которой полузарылось в землю нечто, извергающее потоки пены. Система пожаротушения постаралась на славу: пена полностью залила летательный аппарат, так что теперь визуально определить, что под ней скрывается, было невозможно.

"А ведь там были наши чемоданы" — не к месту подумал Белецкий, и принялся оглядываться по сторонам в поисках напарника. Тот обнаружился недалеко — так же плавно покачивающимся под куполом парашюта, как и Егор.

— Ты как? — поинтересовался Белецкий у висящей на стропах фигуры в скафандре.

— Жив. Цел, — коротко отозвался Карлаш.

Убедившись, что с другом всё в порядке, Егор решил выяснить, что же всё-таки произошло, пока его глаза были закрыты. Замедленная прокрутка событий, записанных тактиком скафа, показала, что при ударе о землю наконец-то сорвало заклинивший колпак, и обрадованный бортовой ИскИн тут же отдал команду на катапультирование.

Егор ещё раз взглянул на глубокую борозду вдоль склона, на фонтанирующий пеной модуль, и признал, что команда была подана своевременно.

Между тем парашютисты плавно снижались. По куполам парашютов барабанили капли дождя, густо сыплющиеся из низких черных косматых туч. Егор, подтянув правую стропу, спланировал на относительно ровное место, расположенное рядом с началом борозды, и уже через полминуты отцеплял лямки лежащего рядом парашюта. Сашка приземлился почти одновременно с Егором, но чуть дальше — у берега широкой протоки, петлей огибающей сопку. Его парашют, надутый внезапным порывом ветра, немного протащил своего владельца по берегу, пока тот не зацепился за тощую полузасохшую ёлку. Справившись с разбушевавшимся куполом, Карлаш направился к Егору, осматривавшему вблизи место жёсткой посадки.

— Да… Ко всем нашим грехам, угробили вверенный нам аппарат, — со вздохом сказал экс-пилот подошедшему экс-бортмеханику.

— Это не он нам вверенный. Это мы ему были вверены — резонно возразил тот, встав рядом, и глядя вдоль борозды, в конце которой лежал "Сапсан". Мы — пассажиры. И, кстати, если бы не мы, он бы брякнулся об землю в другом месте, и с гораздо более плачевным результатом.

В это время ожила рация: "Борт 032, ответьте диспетчеру…".

— Ты смотри, работает! — удивился Белецкий?

— А что ей сделается? — с каким-то отстраненным спокойствием ответил Карлаш, поднимая забрало шлема. Только что пережитое напряжение всё же давало о себе знать, не смотря на медпомощь скафа.

— Диспетчер, я борт 032, прием, — ответил Егор, по примеру товарища подняв залитое дождём забрало. Сразу пахнуло запахом прелых листьев, речной воды. В лицо брызнули мелкие дождевые капли. Изо рта вырвались клубы пара — в сентябре в этих широтах уже холодновато…

— Борт 032, доложите обстановку, — "Ага, судя по голосу, это опять руководитель полетов подключился. Ну что ж, доложим".

— Обстановка нормальная. Произвел вынужденную посадку. Полный рот земли и масса впечатлений. Экипаж в норме. Все живы-здоровы. Состояние машины оценить не могу — полностью залита противопожарной пеной. — Егор взглянул на показания встроенной в скаф системы спутниковой навигации и радиосканера, — Бортовой аварийный передатчик включился штатно. Если надо, могу сбросить координаты.

— Не надо. Мы вас видим. Оставайтесь на месте. Время подлета спасательной команды — пятнадцать минут, — короткими рублеными фразами ответила рация, и вновь умолкла.

— Между прочим, мы в зоне действия гражданских сотовых сетей, — немного помолчав, обратился Егор к Александру, который, закрыв глаза, задрал голову к небесам, подставляя лицо под капли холодного осеннего дождя.

— Люблю дождь. Уж думал, никогда больше не постою вот так… — глухо ответил тот, не раскрывая глаз…

— Я говорю, мы можем позвонить домой, — повысил голос Егор, — Ты родным сообщал, что с тобой случилось?

— Нет, — Карлаш открыл глаза, и повернул голову к спутнику, — Нет, не сообщал. И, знаешь… Я сейчас как-то не готов… Позже поговорю. А ты — как знаешь…

— Пожалуй, я тоже — позже… — согласился с товарищем Егор. И вздохнув, добавил: — Родителей это убьет. Особенно отца. Он сам кадровый офицер. Хотел, чтобы я сделал военную карьеру… А я… Оправдал надежды… — Егор ещё раз вздохнул, — Хорошо, хоть девушки у меня нет. А у тебя?

— У меня — есть… — лицо Сашки помрачнело. Была… Мы с ней поссорились месяц назад. И до сих пор не помирились. Теперь, наверное, и не помиримся… Слушай, давай не будем о грустном. Вон, глянь, выше по склону, это не с нашей ли "птички" фонарь валяется? — сменил тему разговора Александр, — Пойдём, посмотрим?

— Пойдём, — согласился Егор, и два товарища принялись карабкаться по крутому склону. Предмет, обнаруженный глазастым бортмехаником, действительно оказался фонарём пилотской кабины "Сапсана". Подойдя к нему ближе, Карлаш присвистнул:

— Ну и ну…

— Присоединившийся к нему Белецкий прикинул взаимное расположение огромной вмятины на фонаре и своей головы, и понял, что если бы обломок, оставивший эту вмятину, ударил чуть ближе к пилотскому креслу, то размозжил бы голову пилота в лепёшку. И шлем бы не спас.

— В первой же церкви свечку поставишь — прокомментировал увиденное Карлаш. А вообще — поздравляю с Днём Рождения! И себя тоже… Без тебя мы бы не выбрались.

— Без меня бы мы и не попали… — вздохнул Белецкий

— Тоже логично, — согласился Сашка. Оба замолчали, прислушиваясь к окружающим звукам. Казалось, к навевающему тоску мерному шуму дождя добавился далёкий гул. Показалось? Нет. Гул усиливался. Невидимый в низких налитых влагой осенних тучах летательный аппарат приблизился, пролетел над головами, сделал круг… Звук изменился. Его тональность стала выше. Аппарат явно шел на посадку.

Действительно, вскоре чуть в стороне от задравших голову людей в серой облачной дымке проявился характерный горбатый толстобрюхий силуэт армейского транспортного вертоджета. Сопла маршевых реактивных двигателей были опущены вниз, тормозные щитки открыты. Под торчащими из боков фюзеляжа короткими пилонами для подвески вооружения, одновременно служившими генераторами силовых плоскостей, висели каплеобразные ёмкости с пламегасящей смесью. В случае чего, машина бы могла эффективно дополнить штатную систему пожаротушения потерпевшего крушение борта. "Вертушка" медленно снижалась по пологой глиссаде. Правда, строго говоря, "вертушкой" её пока назвать было нельзя. Несущий винт, точнее, его "материальная" часть, был закрыт аэродинамическими щитками. Вот щитки распахнулись, и стало видно, как начали раскручиваться короткие широкие лопасти. Машина замедлила скорость снижения и зависла в воздухе. Маршевые двигатели стихли, и сейчас был слышен только характерный свист вертолетного винта. Вот теперь это действительно была "вертушка". Пилот выбрал место для посадки, и, тяжелая машина, опустив хвост, вновь начала снижаться. Ветер, поднявшийся вокруг места посадки, погнал прочь опавшие листья, травинки, мелкие ветки. По протоке пробежала рябь. Вот коснулось земли заднее шасси, потом переднее… Машина просела на амортизаторах, и вращение лопастей стало замедляться…