Страница 38 из 42
50
Находки множатся не только в Болгарии. В Румынии и Югославии тоже. И все четче ныне становятся контуры местных культур, характерных для этого примечательного района с его горной дугой Карпат, с Балканскими горами, с Динарскими горами, с холмистыми равнинами и плодородными долинами.
Да, можно не сомневаться: в далекие времена здесь гоже начался переход к производящему хозяйству и его основным отраслям — земледелию и скотоводству. Несомненной является и связь территории Болгарии с Малой Азией в эпоху южноанатолийского неолита, во времена Чатал-Гуюка и Хаджилара.
Это факт.
Фактом же является и то, что на Балканах существовал культурный очаг, который (мы приводим слова доктора исторических наук Николая Яковлевича Мерперта) «в силу своих природных условий и близости к передовым культурным центрам переднего Востока сыграл огромную, если не основную роль, в распространении на территории Европейского континента… земледелия и скотоводства».
В том числе и в ряде областей европейской части СССР.
51
Мне хочется рассказать еще об одном открытии. На сей раз об открытии, совершенном в Сахаре.
Нет, нет, я не оговорился, речь идет именно о великой пустыне.
52
Она расползлась на карте ядовито-желтым пятном, даже цветом своим вызывая трепет и уважение: смотри и знай — здесь песок, песок и песок, здесь море песка, океан песка, здесь сушь и солнце, солнце и сушь!
Но Сахара — это еще и камни, которых, наверное, не меньше, чем звезд на небе. Это выветрившиеся края залегающих под песком твердых пластов; пересохшие русла былых рек и ручьев; могучие скалы, с наветренной стороны загроможденные высокими дюнами. И это прорезанные глубокими каменными ущельями гористые плато, тянущиеся вдоль и вширь на многие десятки километров.
И гнетущая тишина, к которой надо привыкнуть.
Ни дерева, ни кусточка, ни человека, ни зверя. И только изредка фантастически-зеленым видением вас встречает оазис — сказочно-манящий уголок живого.
Впрочем, путешествовать по Сахаре ныне все же гораздо проще, чем раньше. Когда в 1924 году великую пустыню удалось впервые пересечь на автомобиле, весь мир рукоплескал героям. Сейчас тут ходят рейсовые автобусы. И к услугам тех, кто хочет полюбоваться красотами, вполне благоустроенные автомобильные дороги. Одна начинается в Марокко, другая — в Алжире. С севера на юг узкой змейкой вьются они. Четыре дня пути — и вы преодолели все пески. Сооружается здесь сейчас и трансконтинентальная шоссейная дорога из Алжира через Сахару на юг.
53
Но мы с вами прервем наше путешествие почти в центре Сахары, на линии горного массива Хоггар. Еще точнее — на линии горной цепи Тассили-н-Аджера, что примыкает к Хоггару с северо-востока. Ибо именно сюда в это труднодоступное гористое плато с его островерхими пиками скал и гигантскими каньонами восемнадцать лет назад прибыла небольшая экспедиция. Она везла с собой чуть не целый грузовик кальки и такое великое множество кистей и кисточек, что их, наверное, с избытком хватило бы на всех школьников какого-нибудь не слишком большого городка.
Ныне эта прославленная экспедиция широко известна. Привезенные ею красочные копии доисторических рисунков выставлены в Париже в Музее человека. Их возили по всем странам света, их показывали и у нас, в Москве. Они считаются одним из чудес века.
Еще бы! Не каждый день (и даже, скажем по секрету, не каждый год) удается разыскать такой необычайно богатый архив древнейших сокровищ, как тот, что был найден в диковатом и безжизненном уголке великой пустыни.
«Уголок» не совсем в данном случае точно. На сотни километров причудливо тянется Тассили. И словно в затерянном мире путешествовали среди ее высоких, сложенных из песчаника колонн, среди громадных каменных осыпей, усеянных многочисленными пещерами, тринадцать мужчин и одна женщина.
Суеверные люди, наверное, пришли бы в ужас: женщина «на борту», тринадцать основных участников.
Но все закончилось благополучно. Более того, просто блистательно закончилась эта осуществленная под руководством французского ученого Анри Лота экспедиция.
В ней, к сожалению, не смог принять участие тот, кто по праву считается первооткрывателем сокровищ Тассили, — веселый и общительный лейтенант Бренан.
Он скончался на руках у Лота незадолго до начала работ, так и не увидев окончательных результатов исследования Тассили, которым он положил начало еще в 1933 году.
54
Да, именно в 1933 году офицер французских колониальных войск лейтенант Бренан, возглавлявший небольшой разведывательный отряд, проник в никому не ведомый каньон в массиве Тассили, к югу от военного форта Полиньяк. Каньон сам по себе оказался довольно заурядным для здешних мест: скопление причудливых скал, узкие ущелья и переходы. Но в какой-то момент лейтенант заметил странные рисунки, покрывавшие одну из отвесных каменных стен.
Соскочив с верблюда, Бренан замер перед красочными изображениями. Очень уж они были неожиданными, все эти слоны с воинственно поднятыми хоботами; гиппопотамы, что, отдуваясь и отфыркиваясь, вылезали из воды; носороги явно не мирного нрава; семья жирафов, присоседившаяся к высокому кустарнику.
Опаленный солнцем край. Безмолвие пустыни. И целая галерея рисунков, сделанных рукой человека!
Налюбовавшись вдоволь, Бренан продолжил свой путь. Каково же было его удивление, когда двенадцатью километрами дальше среди хаотических нагромождений каменных осыпей он обнаружил еще более впечатляющие фрески. Помимо животных, здесь нашлись и изображения людей, правда, с звериными мордами.
А вскоре выяснилось, что буквально тысячи изображений покрывают оба каменистых берега давно высохшей реки в Джерате — там, где сделал свое открытие Бренан.
55
Конечно, и Бренан, и встретившийся с ним четыре месяца спустя в Тассили Лот знали, что Сахара (хотя и существует на сей счет легенда) вовсе не была дном высохшего моря. К тридцатым годам нашего века эта версия была отвергнута.
Но они знали и другое. Допотопных времен кости гиппопотамов и слонов, черепашьи панцири, остатки человеческих скелетов, которые за последние десятилетия от Атлантики до Нила разыскали ученые, непреложно свидетельствовали о том, что Сахара не всегда была такой, как сейчас.
Сначала, в эпоху древнего камня (быть может, сто или больше тысячелетий назад), потом уже в гораздо более близкие к нам времена, в неолите, ее землям была хорошо ведома живительная ласка воды. Но между этими двумя периодами вклинились века и века суши. Древняя пустыня была, пожалуй, еще обширней, чем современная: кроме нынешней территории, она занимала чуть ли не весь Судан.
И в древнейшие времена относительной влажности, и позднее, когда исчезла или во всяком случае сильно уменьшилась древняя пустыня, здесь обитали люди.
Когда вторично начала исчезать из этих мест влага, когда с пушечным грохотом принялись раскалываться многострадальные скалы, не выдерживая адской смены температуры — жара днем и холод ночью, — вслед за уходящей водой потянулись звери и птицы. Люди тоже начали свой отход.
Уходила вода. Уходила и жизнь.
Все больше похожей на огнедышащую печь становилась Сахара. Волны пустыни — гонимые ветром песчаные барханы — все отчаяннее вели наступление на обреченный край. К долине Нила на восток, к озеру Чад на юг, к могучим, ныне пересохшим рекам Тафассасет (Тенере), Соро (Бахар эль Газаль) отходило население.
Но когда это было? Кто были эти люди? Где именно в Сахаре жили они?